Сон слетел с меня в одно мгновенье:
— Конечно, Варя. Давайте я за вами заеду.
— Спасибо, я сама. Я недалеко от вас. Звоню из автомата.
— Хорошо, тогда я вас жду.
Черт, не успел спросить, когда она будет. Что, если уже через пять минут?
Я быстро открыл все окна и балкон, чтобы проветрить квартиру. Стал с суетливой поспешностью приводить себя в порядок. К счастью, Варя пришла не слишком быстро.
Не успела она шагнуть за мой порог, я сжал ее в объятиях.
— Доброе утро! — едва успела поздороваться она.
— Здравствуй, Варя, здравствуй. — Я изнемогал от страсти и целовал ее в глаза, в щеки, в уши, в шею…
— Мы теперь на ты? — На сей раз она услышала.
— Давно, — прошептал я ей на ухо.
— Разве давно?
— Еще с понедельника.
Только через полчаса, когда я слегка утолил свое вожделение, мы смогли спокойно поговорить.
— Вы меня вчера… — начала Варя и осеклась, посмотрев на меня. Я глядел на нее с наигранной строгостью. — Прости, ты, ты, — с улыбкой поправилась она. — Никак не могу привыкнуть… Так вот, ты меня вчера очень напугал, когда позвонил… Я так разволновалась…
— Ну а что такого? — пожал я плечами. — Я режиссер, ты играешь у меня главную роль…
Варя покачала головой:
— Если бы Валера был рядом, я бы вообще ничего не смогла тебе ответить. И он бы все понял…
— Ничего бы он не понял, — усмехнулся я.
— Напрасно ты так, — укоризненно сказала Варя. — Валера очень умный. Ты же не будешь это отрицать?
— Не буду, — вздохнул я. — Только у очень умного человека могла оказаться такая жена, как ты.
— Да, которая ему изменяет, — вздохнула Варя.
Я хотел сказать, что, возможно, и Волнистый ей изменяет, но не стал. Я понимал, что это ее расстроит, а я не хотел расстраивать ее ничем. Вообще ничем.
Я хочу, чтобы со мной Варя испытывала только и исключительно положительные эмоции.
47
— Как же у тебя получилось сегодня вырваться ко мне? — спросил я, глядя Варе в глаза и поглаживая ее волосы.
— Просто Валера поехал за город, — отвечала она. — На дачу к своим друзьям. А мне они — не очень. Честно говоря, я вообще не люблю шумные компании.
— Я тоже, — сказал я. — Вот видишь, как мы похожи.
— Да, наверно, — сказала она и будто загрустила.
— Оставайся у меня, — предложил вдруг я. Как-то само собой вырвалось.
— Я и останусь. Не допоздна только. Но до вечера. До раннего вечера.
— Я имел в виду: оставайся насовсем.
— Ты шутишь? — Варя удивленно посмотрела на меня. Но я был предельно серьезен:
— Нисколько.
Варя отвела взгляд:
— Нет, это… невозможно.
— Почему?
— Потому что невозможно, — вздохнула она.
Я прикусил язык. Тороплюсь. Все это преждевременно — затевать такие разговоры. Пока надо быть довольным уже тем, что мы вместе. Хотя бы иногда, хотя бы какое-то время. И между нами уже все произошло — все, что можно. Гораздо быстрее, чем я этого ожидал. И это будет продолжаться дальше. Если я сам все не испорчу… Однако меня уже начинает это тяготить. Как там говорят, когда человеку протягивают палец, он сразу норовит ухватиться за всю руку. Разве это про меня? Вероятно. Мне уже мало видеться с Варей только раз в неделю… Да какой там «раз в неделю» — она лишь дважды у меня была, считая сегодня. И все благодаря случайным стечениям обстоятельств. А как будет дальше? Что, если Волнистый что-то заподозрит, приревнует, станет домоседом? Значит, мне придется попрощаться с Варей?.. Нет-нет, это немыслимо, этого не должно случиться.
— Варя, — взволнованно спросил я, — все-таки как мы будем видеться?
— Как раньше, — беззаботно отвечала она.
— Но мы только начали…
— Мы только начали… заниматься, — тут Варя приглушила голос, словно собиралась произнести неприличное слово, — сексом. А виделись мы и раньше.
Это меня не успокоило:
— Хотелось бы встречаться регулярно.
— Пока это затруднительно, — снова вздохнула Варя.
— «Пока»? — зацепился я за слово.
— Ну пока мы делаем фильм, времени все равно не так много. Ни у меня, ни тем более… у тебя.
— Для тебя, Варя, у меня как раз предостаточно времени.
— Понимаю, но я ведь еще и замужем.
Я усмехнулся:
— Наверное, лучше бы я тоже был женат. Тогда мы были бы на равных.
Варя покачала головой:
— Будь ты женат, между нами ничего бы не происходило.
— Значит, ты со мной лишь потому, что я холостой?
— Одинокий, — поправила Варя. — Но не из-за этого, конечно. А из-за того, что ты хороший. И меня к тебе тянет. И мне очень нравится, как ты ко мне относишься.
— Однако будь я женат, для тебя все это не имело бы значения?
— Тогда я просто изначально знала бы, что ты для меня — запретный плод.
— Запретный плод сладок.
— А я не сладкоежка.
— Ты просто умница, — умилился я и потянулся к ней губами. И мы снова, как стыдливо выражаются в книгах, «забылись». Слово, впрочем, очень точное — упиваясь Варей, я действительно забывал обо всем на свете. И даже то, что она замужем, не имело для меня в эти минуты никакого значения.
48
В последующие недели мы все же продолжали видеться у меня лишь по выходным — либо в субботу, либо в воскресенье. Ибо в один из выходных Волнистый обязательно где-то напивался — и Варя оказывалась доступна для меня на несколько часов.
«Как хорошо, что он не трезвенник», — думал я всякий раз, когда Варя звонила и сообщала, что свободна.
Самого Волнистого я не видел и не слышал с тех пор, как начались наши съемки. Поначалу я немного удивлялся этому. Странное дело: ни разу не зайдет на площадку, не поинтересуется у меня о том, как протекает работа. А ведь все-таки его жена играет здесь главную роль. Две главные роли.
Порой я готов был подумать, что он о чем-то догадывается, — но тут же отбрасывал эту мысль. Заподозри он хоть что-то, день и ночь торчал бы на площадке. И не пропадал бы где-то без жены по выходным… Я, впрочем, был почти уверен, что он тоже изменяет Варе, но по-прежнему не хотел расстраивать ее подобными предположениями. Если б Волнистый был уличен Варей в измене — это, конечно, могло бы сыграть мне на руку. Но если я пущу ее по этому следу, а он ни к чему не приведет, то… Да и вообще мне была неприятна мысль, что Варя может ревновать кого-то кроме меня. Хотя меня-то она как раз и не ревновала. Пусть и повода не было — на съемках я, понятное дело, уделял все внимание ей, а к остальным женщинам, включая актрис на второстепенных ролях, был почти безразличен. Вне съемок я теперь и вовсе не общался ни с кем, кроме Вари.
Нет, ну почему все-таки Волнистый столь подчеркнуто самоустранился из истории с фильмом, который сам же помог запустить? Конечно, Варя ему все рассказывает — так что он в курсе того, как движется наша работа. Но я был уверен, что он обязательно станет лезть с советами, возьмет на себя роль этакого наставника-покровителя, попытается указывать, как именно снимать его благоверную… Ничего подобного не происходило. Разумеется, меня это полностью устраивало, но в то же время я не мог отмахнуться от неясных подозрений.
Вероятнее всего, в конце концов, неизменно заключал я, Волнистый просто злится, что я не позволил ему снимать этот фильм. Вот и демонстрирует равнодушие. К тому же своего он почти добился — главную роль играет его жена. Как я понимаю, именно это было его первоочередным желанием.
Плюс он действительно неглупый — этого не отнять. Он прекрасно понимает, что я не потерплю никаких советов с чьей бы то ни было стороны — ни «дружеских», ни «профессиональных». Если бы я услышал от кого-то такие советы, то почти наверняка поступил бы вопреки им. Как и практически любой другой режиссер, хоть в малой степени не лишенный амбиций.
Интересно, чем он сейчас занимается? На «Мосфильме» вообще не появляется — даже заезжая за Варей, ждет ее в машине и не выходит.
Я никогда не задавал Варе никаких прямых вопросов касательно ее мужа, тем более что она и так многое о нем рассказывала. От нее я узнал, что Волнистый пишет сценарий — впервые самостоятельно, без соавторов. И, конечно, с расчетом на Варю в качестве главной героини.
Слыша об этом, я почти не тревожился. Я почему-то заранее убедил себя, что Варя не снимется в этом фильме.
Но когда я воображал самую напрашивающуюся причину Вариного неучастия в следующем фильме Волнистого — что она к тому времени уже постоянно будет со мной, а не с ним, — это уже никак не желало укладываться в моей голове.
Что-то мешало.
И я догадывался, что именно, — неопределенность.
После каждого расставания с Варей я давал себе слово, что в следующий раз заведу с ней серьезный разговор — и все выясню.
Но при всякой следующей встрече интуиция велела не делать этого. Была полная уверенность, что подобным разговором я только все испорчу.
Возможно, я просто боялся услышать правду, о которой догадывался. Догадываться — это одно, но услышать от самого дорогого в мире существа — это совсем другое.
И эта предполагаемая правда заключается в том, что у Вари и в мыслях нет того, чтобы променять Волнистого на меня.
49
Настал день, когда была снята последняя сцена с участием Маши — «хорошей» героини нашего фильма.
А мы с Варей даже никак не отметили это событие… Надо обязательно ей что-то презентовать.
На следующей неделе я объездил в поисках того-не-знаю-чего едва ли не все сувенирные и ювелирные магазины Москвы.
И наконец нашел именно то, что хотел!
Серебряная статуэтка. Белый лебедь. Одетта. Варя оценит.
Я еле удержался от соблазна всучить ей эту статуэтку на «Мосфильме».
Нет-нет, говорил я себе, мы останемся наедине — и вот тогда… А если сейчас, поспешно, с оглядкой, — получится не то. Не будет того эффекта, как говорил О. Бендер.
И вот Варя вновь у меня. Я вручаю ей лебедя. Глаза ее сияют. Лебедь отражается в них. Все, как мне представлялось.