— Он не так сказал.
— А, не придирайся. — Валя как будто психовала. Она быстро вышла из машины и громко хлопнула дверью.
Я подошел к ней:
— Что-то не так?
— Да, — сказала Валя, с вызовом глядя в мои глаза.
— И что же?
— Твои расспросы.
— Ну извини, — пожал я плечами, отходя от нее. — Могу вообще ничего не спрашивать.
80
Мы молча поднялись в мою квартиру, но не успел я закрыть дверь, как Валя накинулась на меня и стала покрывать обжигающими поцелуями мое лицо.
«Вот это темперамент!» — с восторгом думал я, стараясь отвечать на ее страсть. Поначалу это было непросто, но очень скоро Валя взбудоражила меня до предела…
И когда, уже весь потный, запыхавшийся, ритмично овладевающий Валей, я почувствовал, что вот-вот меня захлестнет неудержимая волна оргазма, я будто помимо своей воли зашептал:
— Валя… я тебя… я тебя…
Сдерживаться не было уже никакой мочи…
Аккуратно стерев полотенцем плоды своей страсти, я отправился в ванную.
— А что ты там говорил? — выкрикнула мне вслед Валя. Я остановился и посмотрел на нее:
— Когда?
— Только что.
— Ничего.
— Не придуривайся. Ты сказал: «Валя, я тебя…» И не успел договорить. Так что же «ты меня»?
Я замялся:
— Ну что-что, ну обожаю я тебя. Ладно, Валя, я сейчас, я быстро…
Вернувшись через пару минут, я вновь увидел на Валином лице выражение недовольства. Впрочем, оно и так ее почти не покидало.
— Ты меня обожаешь? — с вызовом спросила она.
— Безусловно, — с готовностью отозвался я.
— А почему «обожаешь», а не «любишь»?
И опять я посмотрел на нее с подозрением. Как много совпадений… Конечно, от Вари я такого вопроса не слышал, но готов был услышать. А услышал в итоге от Вали. Которая, в отличие от Вари, вроде бы свободна, не замужем. Так что ей я не могу признаться в любви совсем не по той же причине, как в случае с Варей. Там я беспрестанно хотел это сделать, но сдерживал себя. А здесь ничто мне не мешает, но я этого не делаю. Потому что… потому что, видимо, не хочу.
И эти молниеносные размышления вдруг заставили меня спросить у нее:
— А ты не была замужем?
— Что за привычка — отвечать вопросом на вопрос? — рассердилась Валя.
— Извини… А какой был вопрос?
— Все ясно, — медленно проговорила Валя. — Ты меня даже не слушаешь.
— Слушаю-слушаю, просто задумался!
— Вот и задумывайся дальше.
— А ты на мой вопрос не ответишь?
— Нет, — язвительно сказала Валя. — Вот и мучайся теперь. Может, я не была замужем, может, была, а может, и до сих пор замужем.
— Да брось, — глухо усмехнулся я.
— Но даже если да, тебя же это не остановит, — полувопросительно сказала Валя.
Ну вот, опять!
— На что ты намекаешь? — процедил я сквозь зубы.
— Тут и намекать не на что, — нехорошо засмеялась Валя. — И так известно, что у тебя было с той, которая… с женой Волнистого.
— Кому известно? — уже почти прошипел я.
— Всем. И мне.
— Откуда?
— Откуда мне? Оттуда же, откуда и всем.
— А откуда всем?
— Да хватит. — Валя повернулась на кровати и уткнулась носом в стенку. — Тайное всегда становится явным, — сказала она будто про себя.
— Еврейская народная мудрость, — добавил я и прилег с краю, стараясь не дотронуться до обнаженной девушки.
81
Примерно полчаса мы лежали так рядом — бездвижно и в тишине. И не касались друг друга, даром что были голые и ничем не прикрытые. Было жарко, ненужное одеяло почти полностью сползло на пол.
Я думал, что сейчас засну, но все никак не получалось. Тогда я повернулся на бок и осторожно дотронулся до Валиных волос.
— Это же ненастоящий твой цвет, — тихо, будто сам себе, сказал я. Валя, однако, немедленно отозвалась:
— Зачем спрашивать? И так видно.
— Не то чтобы видно, — почему-то вздохнул я. — Я вообще не особо в этом разбираюсь. Значит, на самом деле ты темненькая?
Она повернулась ко мне:
— Да, на самом деле я негритянка.
— Зачем же перекрасилась?
— Я слышала, что блондинкам легче пробиться в кино.
— Ну, это когда было, — протянул я. — Сейчас, по-моему, наоборот, брюнетки ценятся. По крайней мере, самые интересные наши актрисы сегодня — темноволосые… — Тут меня осенило: — Погоди, Валя, а разве ты хотела пробиться в кино?
— Ну, я же поступила зачем-то на актрису.
— Да-да, точно, — рассеянно сказал я.
Ее глаза, почти не моргая, смотрели в мои с расстояния в несколько сантиметров. Варя бы так не смогла. Она всегда отводила взгляд. Следовательно, Валя — не Варя.
Тьфу ты, да сколько можно. Это и так понятно. С самого начала. Я не чувствую к ней почти ничего, кроме физического влечения. Будь она Варей, я бы сейчас изнемогал от любви, а не только от похоти.
Напоминание самому себе о похоти тут же заставило привлечь Валю к себе и поцеловать взасос.
И вновь эта ее восхитительная молниеносная отзывчивость! Казалось, Валя готова к соитию перманентно, ежесекундно.
Не отрываясь от моих губ, она нащупала рукой мой член и принялась нежно сжимать его. Я застонал сквозь поцелуй. Валя отклеилась от меня и, слегка наклонив голову набок, лукаво спросила:
— Хочешь, сделаю минет?
— А ты знаешь, что это такое? — поразился я.
— Как не знать, — дернула она плечом. — Все знают.
— Я… не возражаю.
— А что так неуверенно? — прыснула она.
— Да нет, ничего, все нормально… Просто нечасто услышишь от советской девушки такое предложение.
— От советской! — передразнила Валя. — Можно подумать, у тебя еще какие-то были… Хотя в твоих Карловых Варах с проституцией, наверно, порядок, так что…
— Ну о чем ты говоришь? — поморщился я. Валя расценила мою реакцию по-своему:
— Ага, тебе уже не терпится! Ладно, не буду томить… Только ты мне потом тоже, о’кей?
— Что тоже? А… конечно, — еще больше растерялся я.
Может, я и впрямь встречался с какими-то не такими девушками, но до орального секса у меня раньше если и доходило, то спустя многие и многие проведенные вместе ночи. Да и делалось это всегда без слов, стыдливо, в полной темноте и чуть ли не под одеялом… А тут…
Но, разумеется, мне это дьявольски нравится! Еще как! В такие секунды мне начинает казаться, что я могу по-настоящему полюбить Валю со всей ее вульгарностью, резкостью, невоспитанностью…
А ее неотличимость от Вари очень мне в этом поможет…
82
На следующий день мы все-таки приступили к съемкам. В группе все были как-то подавлены, словно ситуация с гибелью актрисы, у которой тут же отыскался двойник, ударила молотом по всем.
Да что там «словно»! Конечно, ударила. И по мне в том числе.
Только Валя, как человек посторонний, чувствовала себя на площадке легко и непринужденно. Впрочем, я вообще не могу представить ситуацию, в которой она чувствовала бы себя как-то по-другому.
Она играла безукоризненно и в этом смысле ничем не отличалась от Вари. Мои подозрения в том, что она все-таки Варя, несомненно, усиливались бы, кабы не одно «но». Если Варя играла как будто саму себя, входя в образ Маши, то Валя столь же естественно и органично чувствовала себя в образе Даши.
«Не будь слепцом! — настойчиво нашептывал мне внутренний голос. — Это одна и та же девушка! Просто тогда она перманентно изображала из себя один характер, а теперь — другой!»
«Нет-нет-нет, — упрямо твердил я себе же в ответ и даже как будто покачивал головой. — Это не она. Я бы почувствовал».
Чего там можно чувствовать, когда тебя с самого начала водят за нос?..
Лишь невероятным усилием воли мне удавалось абстрагироваться от этого диалога и загнать его куда-то очень глубоко в подсознание. Но я понимал, что и там продолжаю вести его.
Если бы члены съемочной группы сами не изменились после Вариной гибели, они не смогли бы не заметить, что я тоже очень переменился. Но переменились мы все — вот в чем дело!
И Валя со своей естественностью и непосредственностью невольно оказалась среди нас белой вороной. Все это понимали. Я это понимал. Да и сама она явно понимала, но это ее нисколько не заботило.
В перерывах она подбегала ко мне и пыталась то обнять, то поцеловать (вопреки своим недавним уверениям в нелюбви к поцелуям без немедленного «продолжения»). Я отстранялся от нее и нервно шептал:
— Не здесь, не здесь же!
— А что такого? — пожимала она плечами, делая вид, что не понимает.
Все она понимает. Она ведь знает про нас с Варей — все знает. Непонятно только, откуда. Или действительно все знали? Ну так ведь и Вера говорила мне об этом. Может, она и посвятила в это Валю? С нее станется…
Однако раньше сам я, по крайней мере, не замечал никаких косых взглядов, намеков, шушуканий со стороны участников съемочной группы. Теперь же, когда Валя чуть не поминутно льнула ко мне, я буквально чувствовал, как меня прожигают глазами все присутствующие.
Они презирают меня, ненавидят. Раньше просто считали бездарем или, в лучшем случае, серым середняком. А теперь — вот как относятся. Признаться, это еще хуже. Хотя когда-то мне казалось, что худшее, что может быть, — это прослыть неталантливым.
Да уж, этак со мной никто больше не станет работать. Скажут: не пойдем в группу к этой сволочи. Он одну актрису уморил, а потом нашел себе ее копию и как ни в чем не бывало продолжил…
Господи, или это просто у меня паранойя?.. Уморил?! Я уморил Варю?.. Да кто так думает! Никто так не думает. Никто не может так думать…
Но если они знали о нашей связи, то нетрудно связать с нашими отношениями и ее смерть… То ли она сама из-за этого выбросилась, то ли муж ее выбросил… Наверняка такие слухи уже ходят. И после смерти Волнистого их некому опровергнуть.
Однако хотя бы я знаю, что это чушь.
Знаешь? Уверен?.. В том, что Варя не могла покончить с собой?
Не могла… А если могла, то уж, во всяком случае, не из-за меня.