— Могла бы, но не стала, — ядовито парировала Валя. — И что теперь? Казнить меня за это надо?
— За такое не казнят…
— Скажи еще: к сожалению!
— Успокойся, я не желаю тебя казнить! Но не я один все решаю. Ты подписала договор…
Тут она наконец остановилась и посмотрела на меня вызывающе-презрительным взором:
— Ага, все ясно. Пришел меня шантажировать…
Я злился все больше:
— Валя, да какой шантаж, что ты несешь? Я хочу сказать, что если моральные обязательства для тебя не существуют, то уж обязательства профессиональные ты не можешь игнорировать…
— Тебе ли говорить о моральных обязательствах? — недобро усмехнулась она.
— Может, и не мне, но…
— Вот именно — не тебе! — воскликнула Валя. — Я из-за тебя вчера как дура пришла на твой поганый «Мосфильм», а там никого!
— Ах, так вот в чем дело? — Я почему-то искренне был поражен. — Всего-навсего?
— Это для тебя всего-навсего — заставлять актрису приходить в пустой павильон, а для меня…
Почему-то меня покоробило, что она называет себя «актрисой», да еще вот так — в третьем лице. Студентка-первокурсница, первая роль, а уже какие амбиции…
В то же время я не мог избавиться от ощущения, что она по-своему права. Что я серьезно провинился перед ней. А ведь до этой минуты мне такое и в голову не пришло…
Хотя все ясно: она так себя ставит, так истово возмущается, что тут кто угодно почувствует себя виноватым… Черт, и зачем я дал ей повод?
Или, может, все-таки оставить ее в покое? Надо посмотреть правде в глаза: она найдет повод для оскорбления в любой ситуации. С ней будет невозможно. И работать, и спать, и тем более быть вместе.
Но она действительно отлично играет. Когда она на съемочной площадке, она словно преображается. Там и у меня к ней нет претензий, и у нее ко мне. Может, она просто стесняется скандалить и показывать характер на людях?.. Как бы то ни было, она действительно подлинная профессионалка. Несмотря на первый курс и первую роль.
А про постель и говорить нечего. Здесь ей равных просто быть не может. Я даже забываю о Варе, когда я с ней. Хотя постфактум и чувствую себя предателем…
Ладно, ну так что же мне делать сейчас? Развернуться и уйти или удержать ее любой ценой?..
Второе, конечно. Как всегда, второе.
98
Стараясь говорить ровно и безмятежно, я вновь сделал то, что именно с Валей мне приходится проделывать чаще, чем с кем-то еще, — извинился:
— Хорошо, Валя, извини. Обещаю, что этого больше не повторится.
— Не повторится — что? — скривилась она. Долго ли еще она собирается принимать в штыки буквально каждую мою реплику?
— Тебе больше не придется приходить на «Мосфильм» и никого там не заставать.
— Ну спасибо! — всплеснула она руками. — Прямо уважил.
— Валя, я ведь извинился. И пообещал, что впредь такого не будет. Этого недостаточно?
— Так у тебя все легко и просто, значит? — бросила она на меня ужасный взор. Ужасный — в смысле уничтожающий. Презрительный и ненавидящий. Никогда не встречал человека, с которым было бы так тяжело. Тем более девушку.
— Ну, а зачем усложнять? — вздохнул я.
— А зачем упрощать?
— Тебе как будто доставляет удовольствие перечить мне, — все-таки не выдержал я.
— Тогда оставь меня в покое, — равнодушно пожала Валя плечами. — Будешь иметь дело только с теми, кто во всем с тобой соглашается.
Это невыносимо. Видно, она на самом деле не хочет ни взаимоотношений, ни даже съемок в моем фильме.
Но я должен ее заставить — вернее, конечно, уговорить. Доснимем фильм — а потом уж…
Да, а что потом? Отомщу ей, что ли? Каким образом? И зачем мне это надо? Мстить женщине — это низко. Даже если эта конкретная женщина — сущая ведьма.
Просто она слишком прекрасна. Снаружи. Поэтому хочется любыми средствами убедить себя, что и внутри она не так уж плоха. Только средств уже не остается…
Надо уже признаться самому себе — она нужна мне лишь потому, что похожа на Варю. Хотя по сути является Анти-Варей, как вот в физике есть понятие антимиров. Или как понятие Антихриста — в христианстве.
— Валя, — сказал я измученным голосом, — давай все вернем…
— Ты о чем? — хмыкнула она.
— Вернем то, что было у нас еще несколько дней назад.
— Ты о сексе?
— О сексе, о съемках, о наших хороших отношениях.
— Отношения испортились, как видишь.
— Но не безнадежно ведь?
— Скорее да, чем нет.
— То есть, скорее, безнадежно? Валя, ну не надо так. Дай мне последний шанс. Если у тебя есть какие-то условия… скажи мне, и я… все выполню…
Никогда и ни перед кем я так не унижался. Пожалуй, я не смогу ей этого простить. Такого унижения. Рано или поздно я должен буду отыграться. Может, даже помимо своей воли…
И она явно это понимает. Знает, что ее обращение со мной перешло ту грань, после которой пресловутые хорошие отношения можно вернуть в исходное состояние, будто они и не портились.
А поскольку она это понимает, то, конечно, ни за что не согласится ничего возобновлять.
Значит, все. Я ее потерял. И что самое ужасное, только по своей вине. Теперь буду денно и нощно клясть себя на чем свет стоит.
Дальнейшие попытки бесполезны. И пока я еще не потерял остатки самолюбия, надо разворачиваться и уходить.
Да, я сделал все, что мог. Не на колени же перед ней падать. Этого я не сделаю. Перед Варей упал бы, но не перед ней.
Не говоря ни слова, я повернул назад и быстрым шагом поспешил прочь.
— Подожди! — окликнула меня Валя.
И я моментально обернулся.
Со слишком, слишком явной готовностью.
99
Она, конечно, не подошла ко мне, а стала ждать, пока я подойду.
И я подошел.
— Ты сказал, что готов выполнить любые мои условия? — с какой-то насмешливостью произнесла она.
— Ну, да, — подтвердил я, хотя уже и не с такой запальчивостью, как минуту назад.
— Хорошо, тогда слушай, — веско сказала Валя. — Во-первых, я не хочу больше приходить на твою чертову съемку, когда она отменена…
— Я уже пообещал, что этого не повторится, — кивнул я.
— Во-вторых, — продолжала Валя, — я не хочу больше ничего слышать о твоей покойнице…
Я с досадой поморщился, но вновь кивнул.
— В-третьих, — закончила Валя, — если мне придет в голову еще какое-то условие, ты и его выполнишь.
Это она ловко, конечно. Напоминает детскую игру про то, кто хочет обладать каким сказочным предметом. Тот, кто самый хитрый, скажет, что хочет волшебную палочку. С ее помощью можно приобрести и все остальные предметы… Кажется, это даже не игра, а из носовского «Незнайки в Солнечном городе»…
Я кивнул в третий раз. Что мне еще оставалось делать?
— Ладно, — сказала Валя. — Посмотрим, как у тебя это получится выполнить.
В этих словах мне почудилась почти явная угроза того, что не сегодня завтра она вновь к чему-то прицепится и тогда уже уйдет от меня окончательно.
— Посмотрим, — сухо отозвался я.
— Только сегодня, надеюсь, уже не будет съемки?
— Сегодня — нет.
— Отлично, — обрадовалась Валя. — Тогда к тебе?
— Конечно, — мгновенно обрадовался и я.
Все дело в проклятой физиологии. Я ее так хочу, что прощу ей все, что угодно. За обладание ею.
Действительно ли все? Интересный вопрос…
Мы дошли до моей машины, почти не разговаривая. Все-таки после этой ссоры между нами возникла какая-то преграда. Нелегко ее будет преодолеть.
Валя, несомненно, это чувствовала и попыталась разрушить эту преграду по-своему. Весьма пикантным и, чего греха таить, восхитившим меня способом.
Как только я тронулся с места, Валя плотоядно улыбнулась и потянулась к моей ширинке.
— Что такое? — не понял я, бросив на нее недоуменный взгляд.
— Следи за дорогой, — приказным тоном сказала она.
— Слушаюсь, — усмехнулся я.
Валя же медленно расстегнула мне ремень, затем пуговицы на ширинке… Я сглотнул, уже поняв, что меня сейчас ждет… И моя реакция на это понимание не заставила себя ждать.
— Ого! — одобрительно произнесла Валя. — Уже и полная боеготовность.
— Всегда готов, — улыбнулся я.
— Помолчи, — эротически прошептала Валя.
Она отогнула край моих плавок и позволила члену выпростаться наружу. Медленно наклоняясь, она, в конце концов, прикоснулась губами к головке. Меня как током пронзило. Я застонал.
— Я что сказала? — Валя бросила на меня взгляд снизу. — Тишина.
Я терял контроль над собой — увеличивал скорость движения в унисон с ускоряющимися манипуляциями Вали…
Когда все закончилось, мы уже гнали сто тридцать в час. Нарушив Валину просьбу о тишине, я все-таки громко, с облегчением простонал. Затем переключил скорость и медленно отпустил педаль газа.
100
Валя вернулась в вертикальное положение.
— Понравилось? — озорно спросила она, облизывая губы.
— Еще как! — выдохнул я. — Фантастика…
— Ну давай быстрее домой, — поторопила она. — Я и сама изрядно распалилась.
Дома я едва успел запереть за нами дверь, как Валя повисла на мне, жарко целуя лицо и забираясь обеими руками под мою одежду. Я повалил ее прямо на пол в прихожей…
А потом на кровати…
И на кухонном столе…
Ночью я долго лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тому, как сладко посапывает Валя. Она уткнулась мне под мышку и закинула руку на живот.
Как прекрасно… Какая она хорошая, когда спит. Вот только в остальном…
Ну, а что в остальном? Никто не совершенен. И я, пожалуй, готов терпеть любые ее выходки ради вот этих минут и часов ее нежности, ласки, страсти и похоти…
Еще недавно у меня была мысль наведаться к ней в училище, когда ее там не будет. Порасспрашивать про нее у однокурсников, преподавателей. Только как это осуществить? Если она не на учебе, она со мной. На съемках или у меня дома. Если я вдруг уйду из дома днем и попрошу остаться, то она, конечно, не согласится. Она пойдет на учебу…