— Мне от тебя кое-что нужно. Дам двадцать аконитов.
— Маловато, малыш, — тянет Мишель. — Но так и быть. Пошли по–быстрому за тем домом.
Нага упирает все четыре руки в бока и говорит:
— Никуда ты с ним не пойдешь.
— Мы можем и здесь, — пожимает плечами орк. Нага вылупляет глаза, офигевая.
— А малыш-то мой без комплексов, — улыбается Мишель.
Дрорег достает из кармана пальто две фиолетовые банкноты по десять аконитов.
— На прошлой неделе на 14–улице стоял человек, невысокий, в очках. Предлагал услуги персомузы….
— Погоди-ка, малыш, — говорит троллиха. — Так ты мне глазки все это время строил, чтобы тупо порасспрашивать? Ты издеваешься, сыщик драный?
Виновато поджав губы, Орк кивает. Мишель резко разворачивается и шагает прочь вдоль дороги. Каблуки троллихи громыхают по асфальту не хуже сапог Дрорега. Нага криво ухмыляется, нежные белые руки ее резко выдергивают у орка банкноты.
— Последний раз тип с куклой стоял здесь три дня назад, — говорит девушка-змея. — А до этого часто приходил. Стоял неприкаянным и жалко, как овца, блеял клиентам про куклу. Но кто захочет взять в постель бревно из холодной глины, когда вокруг столько живых горячих секс-игрушек.
Нага оглядывает тротуары, заполненные «феями». Теперь девушка улыбается иронично. Она тоже кукла, тоже продается за деньги. Если бы ее это не смешило, возможно, нага сошла бы с ума.
— Как в последний день выглядел хозяин куклы? — говорит орк. — Ничего странного не заметила?
Свиваясь кольцами, девушка-змея говорит:
— Ему разбили голову. Ходил, держась за рану и качаясь, как пьяный. Отпугивал клиентов, — недовольно добавляет нага. — Куклы с ним не было. Видно, грабанули.
Нага уползает, не говоря ни слова. Дрорег ее не останавливает. Сапоги сами несут орка прочь с 14-й улицы.
Орк заворачивает в телефонную будку, звонит на номер, записанный аккуратным женским почерком на газетном клочке в кармане пальто. В ответ лишь гудки. Бросив трубку, Дрорег идет дальше.
С каждым шагом улицы сужаются, дома все больше теснятся друг к другу. С высоких билбородов отцы-основатели Джастисвилла сверкают белозубыми улыбками на вечно молодых ликах. Чем ближе к центру Старого города, тем больше билбордов над головой, больше улыбок на стальных оцинкованных рекламных листах, больше фонарей на тротуарах, больше света вокруг.
Двухэтажный ресторанчик вырастает перед клыками орка. Вывеска сверкает позолоченными буквами «Вкусь». В окне на втором этаже горит свет.
Дрорег толкает дверь. Внутри в полумраке пустого зала за ослепительно белыми скатертями столов двое стоят у барной стойки и целуются. Это Джер и стройная официантка. Включенная подсветка бара освещает их лица. Официантка не горгона, похоже, человек. Ее длинные рыжие волосы лезут Джеру в рот. Мистеру Гоффру все равно, он часто причмокивает, будто сосет не губы девушки, а конфету. Одна рука девушки лежит на барной стойке и барабанит пальцами по столешнице. Другая бьет по ладони Гоффра каждый раз, когда он пытается стиснуть ее грудь.
Дрорег топает ногой по плитке пола. Парочка вздрагивает и испуганно разворачивается к посетителю. Громыхая сапогами, Дрорег несется к барной стойке. Девушка растерянно лепечет:
— Добро пожаловать, в рестора…
— Где Сара? — рычит орк в лицо Джера. Гоффр бледнеет, распухшие от недостатка воздуха губы мямлят что–то невнятно. Дрорег ревет: «Где-е-е?»
Джер показывает дрожащим пальцем в потолок. Дрорег топает к лестнице.
В кабинете на втором этаже Сара сидит за столом и листает бумаги. Дверь резко распахивается и хлопает по стене. Миссис Гоффр медленно поднимает голову.
— Что, на 14-й улице нынче слишком дорого обслуживают? — спрашивает Сара. — Не по карману бедному детективу?
Орк смотрит на маленькую женщину, изучая ее. Короткие блеклые волосы, пухленькие ручки, большие внимательные карие глаза. Когда Дрорег провел с ней те два часа, даже не заметил, как эти глаза остро смотрят. Будто сверлят тебя насквозь.
— Или решил все-таки еще раз попробовать бесплатного? — говорит Сара.
— Ты знала, что твой муж изменяет тебе с официантками, так? — говорит Дрорег. В ответ Сара слегка морщится.
— Я знала это еще до замужества, а Джер знал, что я знаю, — наконец говорит Сара. — Сейчас Джер внизу лижется с Тисой?
— С рыжей девушкой, — говорит Дрорег. Ни хрена не бывшая миссис Гоффр кивает.
— Я запретила ей сегодня трахаться с Джером, — говорит Сара. — Тиса даст ему только слегка надкусить пирожок. Пусть Джер помучится за то, что ты так легко раскрыл его.
— Жестоко, — кидает Дрорег.
— Ты про Джера или про себя? — улыбается Сара. — Мистер орк оказался хорошим детективом. Кто бы мог подумать.
Дрорег нависает над ней, сидящей в кресле. Но здоровый орк чувствует себя беспомощней этой маленькой стервы. Глубоко в груди что–то ноет до тошноты, будто ребро треснуло.
— Зачем эти игры? — рычит Дрорег. Сара молчит. Ее глаза смотрят в окно на ночной город. На грязный город, в котором всех жителей волнуют только грязные деньги.
— Кукла, — сам себе отвечает Дрорег.
— Кукла? — переспрашивает Сара.
— Персомуза Фистфута, — рычит Дрорег. — Хватит играть в дуру. Это единственное дело, которое я расследую. У меня больше ничего нет.
Сара вдруг берет орка за руки.
— Неправда, — говорит она, — у тебя есть ты сам, огромный клыкастый орк. — Сара прижимается лицом к пальто Дрорега. — Страстный орк. Нежный орк. Желанный…
Дрорег отрывает Сару от себя и бросает на спинку кресла. Орк ревет:
— Я сказал, прекрати!
Слезы выступают на глазах Сары. На ее сверлящих тебя насквозь глазах. Дрорег отворачивается, отходит. Колени не гнутся. Грудь рвет изнутри. Где дешевое пиво Жамамбы, когда оно так нужно?
— Зачем тебе кукла, Безбожье тебя сожри? — говорит Дрорег. — Персомузисты бедняки. Их выступления ничего не стоят.
Сара встает с кресла. Берет сигареты, закуривает. Дразнящий серый дымок поднимается из ее губ.
— Зато персомузы ценятся как экспонаты в частных музеях, — говорит Сара. — Эльфийские богачи постоянно охотятся за подобным барахлом из старого заколдованного фарфора. И готовы выложить баснословные суммы за такую раритетную хрень.
— Да как ты вообще узнала о Фистфуте, что он придет ко мне? — рычит Дрорег.
— Я владелица известного ресторана, милый, — Сара тушит сигарету в пепельницу. — Я много о чем слышу здесь.
Дрорег разворачивается к ней. Губы обнажают клыки полностью. Еще пара деловых словечек из уст чертовой аферистки, и орк разорвет ее.
— Забудь! — орет Дрорег, нагибаясь к ней. — Ты не поимеешь денег на кукле.
— Конечно, нет, — маленькая стерва снова бесстрашно берет его за руки. — Мыпоимеем. Вместе.
Сара вдруг встает на цыпочки и чмокает Дрорега в сплюснутый нос. Орк застывает. Пухленькие руки Сары пытаются обхватить его шею. Сара шепчет:
— Но прямо сейчас я хочу только одного — чтобы ты поимел меня, — шепчет она и целует его клыки. Орк жмурится.
Грязные, грязные деньги. Сколько вы даете, столько забираете. Прямо сейчас фиолетовые и зеленые банкноты забирают честность Дрорега, его гордость, его веру в справедливость.
Взамен в его объятиях оказывается Сара, она сбрасывает с него пальто, целуя его орочье рыло. Он валит ее на стол, белые листки взлетают и падают, как снежинки. Его руки рвут на ней одежду, шарят по горячим бедрам, по мягкому телу. Под ее "Ах" он оказывается внутри нее, они сливаются, безумно колотясь об стол, как чокнутые куклы. Этот восторг, эта радость — вот твоя взятка, грязный детектив Дрорег.
Затем они легко поглаживают друг друга, целуются и улыбаются. Широкие белесые рубцы горят бельмом на ее раскрасневшейся мокрой груди. Дрорег проводит пальцем по одному шраму. Его коготь почти идеально ложится в ложбинку рубца. Сара вздрагивает. Дрорег вздрагивает.
Эти жестокие раны нанесли когти орка.
Сара говорит:
— Нельзя таким простушкам как я захаживать на Орочью улицу, — она смеется. — Обратно выберешься только на скорой. Если выберешься.
Они слезают со стола. Сара подбирает половину разорванной блузки и, улыбаясь, прикладывает к груди:
— Ты решил, что мне так больше идет?
— У тебя ведь есть еще одежда здесь? — спрашивает Дрорег, застегивая брюки.
— Есть, — говорит Сара. И по–прежнему стоит нагая, игриво потряхивая обрывком блузки. Дрорег с трудом отворачивается от нее и надевает пальто.
— Мне пора, — говорит орк.
— Как только найдешь куклу — позвони, — говорит Сара. — Я приведу клиента.
Орк не отвечает и хочет выйти. Но Сара подходит вплотную и требовательно смотрит на него. Вздохнув, Дрорег наклоняется.
Миссис Гоффр чмокает орка в нос.
Детектив Сью входит в свою маленькую холостяцкую квартиру. Свет не включает. Хочется быстрее рухнуть в койку и уснуть после еще одного дурацкого дня в дурацком участке.
Темнота басисто рычит:
— Детектив Пистер Сью, вы арестованы.
Сью вздрагивает, кулак резко бьет по выключателю. Пистолет будто сам прыгает в руку и смотрит черным дулом в орка, развалившегося в любимом кресле Сью.
— Дрорег! — вопит Сью. — Какого Безбожья?! Сейчас я всажу всю обойму в твое кривое рыло!
Орк оскаливается.
— Сначала я арестую тебя, Сью.
Руки Дрорега на виду, в них ни заточки, ни ножа, ни пушки. Сью стучит пальцем по стволу пистолета.
— Уверен, орчара? — говорит полицейский. — Помнится, тебя выперли из участка.
— Это будет гражданский арест, — говорит орк.
— Заманчиво, но лучше я пристрелю тебя за незаконное проникновение, — Сью крепче сжимает пистолет.
— Лучше пристрели копа, который крадет улики из полицейского дела, — хмыкает орк.
Сью вздрагивает.
— Что ты пронюхал?
— То, что убитый в прошлом году в «Обглоданных костях» орк - из клана Тяжелой длани, — Дрорег встает и подходит к Сью. — То, что проститутки подозревают в убийствах своих коллег орка с «каменной ладошкой». Копы, верно, тоже. Иначе бы вы не устраивали облавы на клан Тяжелой длани.