Орк прыгает из-за другого края стола. Отведенная рука бросает утюг. Следом летит нож из кармана.
Сью не узнать: его лицо обтянуто зеленой как у орка кожей. На шее висит булыжник в форме ладони. Утюг врезается в зеленое рыло Сью. Нож впивается в грудь прямо под булыжником.
Сью падает, пистолет вылетает из его рук. Кожа на лице Сью дымится и воняет жженым пластиком. Психопат хватает себя за лицо и пытается отодрать его. Кожа тянется как резина.
Дрорег хватает Сью за голову и сворачивает ему шею. Труп лже-орка валится на пол. Радом с расстрелянным эльфом.
Дрорег переводит дух. Маска на Сью там, где не расплавилась, смотрится как настоящее лицо орка. Даже поддельные клыки приделали. Из чего они? Из пластмассы? Конечно — если из виниловых смол выливают лицо бадзула, значит, можно слепить чьи угодно черты. Правда, орк из человека выходит какой-то недоношенный, лилипут.
Дрорег подходит к кукле. Персомуза по-прежнему танцует, только сидя. Только без головы. Без длинных черных волос. Нет больше широко распахнутых глаз с застывшим взглядом.
Орк шарит по хижине, в подсобке валяется большой мешок из-под муки. Бережно орк кладет персомузу в мешок. Собирает по полу все осколки ее головы, складывая их туда же. Пряди волос он тоже подбирает.
Дрорег забирает пистолет Сью и полную запасную обойму из его кармана. На табельный пистолет Лорниара орк не смотрит: ничто не должно привести копов к нему.
Напоследок Дрорег протирает мокрой тряпкой везде, где мог наследить.
Орк забрасывает мешок с куклой на спину. Даже сквозь мешковину и пальто ручки персомузыощутимо бьют его по хребту.
— Надеюсь, ты не злишься, — шепчет орк. — Надеюсь, ты просто танцуешь.
В телефонной будке Дрорег набирает номер дома Сары. Сутки давно перевалили за полночь. Руки слегка дрожат от недавней встряски, дрожит трубка, ударяя по уху.
— Приходи в ресторан через час, — говорит Сара. — Я приведу клиента.
Дрожит мешок с куклой на полу.
— Он придет в такое время?
Дрожит черный воздух за стеклом будки.
— Да, ушастому очень не терпится ее заполучить.
Орк молчит.
— Милый, ты ведь придешь?
Где-то в Старом городе дрожит во сне мистер Фистфут. Бедный, одинокий человечек.
— Если бы не было куклы, мы все равно были бы вместе?
— Конечно, мы все равно имели бы друг друга.
— Я приду.
Дрорег бросает трубку. Нужна ушастому богачу безголовая кукла? Вряд ли. Нужен Саре Дрорег без грязных денег? Посмотрим.
В темноте ресторана «Вкусь» белые накрахмаленные скатерти столов светятся как тающий снег на черной прогалине. Сара стоит посреди зала в фиолетовом платье. Короткие волосы вымыты и пахнут шампунем. Одну руку миссис Гоффр закрывает дамская сумочка. Больше в ресторане никого.
Сжимая пистолет в кармане, Дрорег идет к Саре. Железные сапоги звонко стучат по плитке.
В трех шагах от миссис Гоффр Дрорег сбрасывает мешок с плеч. Дрорег спрашивает:
— Где клиент?
— Нет никакого клиента, — говорит Сара. Из-за сумочки вылезает пухленькая рука с пистолетом.
Дрорег выводит пистолет из кармана. Два черных дула смотрят друг на друга.
— Могла бы просто сказать, что не хочешь делиться, — говорит Дрорег и пинает мешок к Саре. — Забирай.
Сара смотрит на него.
— Правда?
— Чтоб ты подавилась выкупом за куклу, — говорит Дрорег, опускает пистолет и поворачивается к выходу. Мда, грязные деньги, хотя бы вы не замараете меня.
— Это очень мило, — говорит Сара сзади. — Но кукла мне не нужна.
Дрорег замирает.
— Брось ствол, милый, — говорит Сара. — Не хочу убить тебя так быстро.
Дрорег разжимает пальцы, пистолет грохочет по плитке.
— Повернись, милый.
Дрорег встает боком.
— Что тебе надо? — рычит орк. — У меня ничего нет.
Дуло пистолета слегка качается. Сара сжимает рукоятку двумя руками.
— Неправда, — Сара улыбается. — Я же говорила, у тебя есть ты сам.
Дрорег шарит взглядом по Саре, пытаясь понять то, что понять невозможно. Пытаясь понять бред. Грудь Сары возбужденно вздымается под платьем. Грудь, усеянная шрамами от когтей орков…
Сара следит за взглядом орка. И улыбается.
— Да, все из-за тех приятных воспоминаний, — говорит Сара. — Оно навсегда со мной — то чувство беззащитной, слабой жертвы, чувство, что ты всего лишь подтирка для жутких орочьих болтов.
— Это сделал не я, — говорит Дрорег.
— Знаю, милый, — кивает Сара. — Но ты такой же клыкастый, как они, такой же сильный, такой же опасный.… Когда я услышала про орка-отщепенца, который строит из себя детектива, я поняла, что смогу отомстить тем монстрам из Орочьей улицы. Монстрам внутри себя. Я все о тебе узнала, подготовилась. Клану Железных сапог плевать на тебя, ты бросил родное племя. Все полицейские города ненавидят тебя за то, что ты засадил одного из них. Ты нужен только мне, милый.
Клыки Дрорега выползают из-под губ. Орк едва сдерживает себя, чтобы не прыгнуть прямо на пули.
— Но кукла, — рычит Дрорег. — Ты знала про нее.
— Нет, — качает головой Сара. — Ты сам заговорил о ней, дал мне повод. А про коллекционеров-эльфов я просто слышала краем уха. Милый мой, как же повезло, что для тебя верх падения людей — это продаться за деньги. Более страшных вещей ты и представить не можешь. Никогда не видела такого наивного, доброго существа.
В ответ Дрорег ревет как лев. Громогласное эхо отдается от стен ресторана. Но Сара лишь улыбается шире.
— Сейчас твое лицо — это лицо одного из монстров из моих кошмаров, — говорит Сара.
— Ты хорошо играла, — рычит Дрорег.
— Если бы играла, — вздыхает миссис Гоффр. — Ты был прав: мы восхищаемся теми, кого ненавидим.
Дрорег полностью разворачивается перед Сарой.
— У тебя один выстрел, — рычит орк. — Промахнешься — и я сломаю тебе шею.
Дрорег кидается на маленькую женщину. Сара нажимает на спусковой крючок. Во время выстрела пистолет вздрагивает в ее руках.
Нижний левый клык Дрорега взрывается, осколки кости брызгают во все стороны. Пуля разрывает щеку. Орк ревет, кровавая пелена ярости и боли застилает глаза.
Дрорег хватает Сару за шею и бросает маленькую женщину на ближайший стол, на белую скатерть.
Сара вскрикивает, поднимает голову. Дрорег вдавливает ее обратно в стол. Красный сок стекает по лицу орка. Облитый кровью обломок клыка торчит, как ржавый гвоздь в заборе.
— Если не умеешь стрелять, никогда не пали в голову, — рычит Дрорег. — Целься в живот или в грудь.
Что-то твердое жмет Саре в грудь. Сара опускает глаза. Пистолет в орочьей руке упирается ей в платье, в грудь под платьем.
— Давай, — шепчет Сара. — В этот раз я дала отпор монстрам. Стреляй. Милый.
Дрорег вдавливает в нее пистолет, но не стреляет. Кровавая пасть орка рычит, но не кусает.
— Слабак! — кричит Сара и сдавливает палец орка на спусковом крючке. Сара закрывает глаза, откидывается назад.
Нет шума выстрела, нет боли.
Сара смотрит на пистолет. Спусковой крючок не загнут. Она не смогла сжать палец Дрорега.
— Слабак, — говорит кровавое лицо орка. Дрорег швыряет Сару на пол.
— Пошла вон, дрянь! — кричит орк. Сара ошеломленно смотрит на него. Дрорег стреляет в пол рядом с ее ногой. Сара вскрикивает и отпрыгивает. От шока ее глаза остекленели.
— Вон, я сказал! — кричит Дрорег и палит в пол рядом с ногами Сары. Женщина кричит и бежит к двери. Орк — за ней. Рядом с ногами Сары плитка взрывается и обрызгивает женщину острыми осколками. Теперь Сара боится умереть, боится монстра у себя за спиной. Боится монстра из ее кошмаров. Пули преследуют Сару до самой двери. Пока миссис Гоффр не скрывается в полумраке улиц.
Дрорег возвращается к кукле, вскидывает мешок на спину. Железные сапоги орка грохочут по разломанной плитке. Руки куклы привычно бьют Дрорега по хребту.
Мистер Фистфут открывает деревянную обшарпанную дверь.
— О, Всевышний! — вскрикивает Фистфут. — Мистер Дрорег, что с вашим лицом? Вам надо в больницу.
— Сразу же, как вы оплатите заказ, — рычит Дрорег, отталкивая человечка в вглубь квартиры и входя следом.
Квартира-комната такая же бедная, как у Дрорега. Такая же нищая.
— Что с вашим лицом? — повторяет Фистфут.
— Пуля задела вскользь, — отмахивается Дрорег и бросает мешок на пол.
— Ваша кукла, — говорит Дрорег.
Резко Фистфут падает на колени. На мешок он не смотрит.
— Вы ее нашли, — произносит персомузист еле живым голосом.
Дрорег трогает засохшую красную корку вокруг правой половины лица. Корка трескается, кровь снова течет.
— Разочарованы? — рычит Дрорег. — Уж простите.
Лицо Фистфута бледнеет, руки его падают на колени.
— Вы были рады, когда вам врезали по голове и отобрали куклу, так? — говорит Дрорег.
— Я посвятил Хоре лучшие годы жизни, — шепчет Фистфут. — Я отдал персомузыке всего себя. И получил взамен лишь кучу долгов. Я стал попрошайкой-сутенером на 14-ой улице, вы понимаете? Сутенером единственной фарфоровой куклы, которую никто даже трахать не хотел.
Фистфут нервно смеется.
— Когда я наконец избавился от Хоры, это стало лучшим моментом в моей жизни, — говорит Фистфут, — это был момент свободы. Я больше не сравнивал ее вечно молодое лицо со своим состарившимся. Символ зря прожитой жизни исчез. Я стал свободен. Понимаете?
— Ага, — говорит Дрорег. — Обычно меня и нанимают сами виновники. Вы как типы, у которых пропадают стервы-жены. Возвращать стерв, понятно, мужики не хотят, но, чтобы оправдаться перед совестью, нанимают меня, глупого орка, который собственный зад вряд ли найдет.
Дрорег оглядывает драную, облезлую мебель.
— Большинству тех типов везет, — говорит Дрорег. — Их жен я нахожу, но, как правило, стервы уже трупы.
Дрорег подходит к кукле и сдергивает с нее мешок.
— Забирайте труп своей куклы и гоните оплату, — рычит Дрорег.
Фистфут поднимает глаза на персомузу и чуть ли не падает в обморок. Безглавая кукла дергает белыми ногами и руками, как умирающий в агонии. Точно так же бегает курица по двору, когда ей отрубают голову.