– Во-первых, зря, – ехидно ответствовал майор. – Зря, потому что Перфильев три дня назад заявил о краже своего автомобиля. Машину угнали, чтобы запутать следы, но, наоборот, приблизили нас к разгадке. А во-вторых…
– Если это не военная тайна, – попросила писательница, – расскажите, кто именно похитил Ваню!
– Пока идет следствие, никаких комментариев, – с откровенно садистским удовольствием развел руками майор.
– Тут замешан троюродный брат моей бывшей жены, – вмешался более милосердный Федоров. – Он жил в Саранске, так что я его сегодня впервые в жизни увидел, поэтому и не узнал, когда он появился в автобусе. Он и познакомил мою жену с ее теперешним мужем, у них был общий бизнес: ну знаете, торговля турецкой дешевкой. После того как моя бывшая жена Неля окончательно перебралась на новое место жительства, дружба между ними еще окрепла, но когда этот братец своему компаньону задолжал, тот «включил счетчик». Ну, родич мой и решил разом все дела поправить. Про Перфильева, я так понимаю, он от Нели слышал, вот и решил украсть его машину, чтобы всех со следа сбить.
– Ну надо же, у них ведь целая преступная банда! – покачала головой Алена. – Этот брат, потом водитель, и Снежная королева, которая с нами в одном вагоне ехала и следила за вами, я правильно поняла? И еще любовник, который ее встречал, – это ведь они потом ехали в «БМВ»?
– Правильно, – кивнул Федоров. – Только любовник – он и есть братец моей жены, потом он же изображал пассажира с бензоколонки. Водителю просто пообещали приличные деньги, если он будет следовать инструкции. Еще в деле замешана была подружка моего так называемого родственника. Она и вела «БМВ» вслед за автобусом. Эта сцена на перроне была, конечно, нарочно разыграна, для отвода глаз.
– Однако я желал бы уточнить… – продолжал настырный майор Константинов.
– Откуда я узнала про Перфильева, – перебила Алена. – Но я же уже сказала, что мне помогла подруга. Она – председатель коллегии адвокатов. Кроме того, мой хороший знакомый – Лев Муравьев, начальник следственного отдела городского УВД. Прошлым летом он мне, можно сказать, жизнь спас… Но это, как говорится, совсем другая история. Инну, подругу мою, он тоже хорошо знает.
– Знаю я Инну Викторовну, – мрачно кивнул майор Константинов. – И Муравьева знаю. Я, конечно, у них еще уточню насчет вас…
– Нет проблем, – радостно сказала Алена. – Например, у Инны можно удостоверить мою благонадежность прямо сейчас. У нее тут дом. Они с мужем меня ждут. – Она взглянула на часы и невольно вскрикнула: – Боже мой! Да ведь уже одиннадцать! Рождество через час! Нет, в самом деле, пойдемте к Инне? Вам же ни в жизнь не успеть до Нижнего Новгорода допилить на этой колымаге до полуночи! – Она пренебрежительно кивнула в сторону желтой «копейки».
Майор презрительно усмехнулся:
– Не все то золото, что блестит!
– Вы что? – страшным шепотом произнес Ваня. – Детективы только пишете, но не читаете? Разве вы не знаете, что на милицейских машинах всегда установлен мотор от «Мерседеса»?
Майор важно кивнул.
– Спасибо за приглашение, – сказал Федоров. – Я бы с удовольствием, правда…
Он замялся, и Алена вдруг почувствовала, что он говорит правду! Ему и в самом деле хочется остаться!
– Я бы с удовольствием, – кашлянув, повторил Федоров. – Но нас ждет моя мама, Ванина бабушка. Представляете, как она беспокоилась все это время? Мы ей, конечно, позвонили, что все в порядке, но сейчас она нас ждет, стол накрыла. Так что… – Он неловко протянул Алене рюкзак. – К сожалению, до свидания.
– Ничего, не переживайте, – буркнул майор. – Мы ее вызовем как свидетеля по вашему делу. Там и повидаетесь.
– Ой, поехали скорей! – запрыгал Ваня. – Бабушка же ждет. И я вдруг так есть захотел! Нам с Украины колбасу прислали! – сообщил он Алене. – Домашнюю, кровяную, с гречневой кашей. Такая вкуснотища, особенно когда она поджаренная, только со сковородки… – Он громко сглотнул слюну. – Я ее обожаю. А вы?
Алена убрала за спину рюкзак с ананасом.
– Я тоже, – ответила она, ничуть не покривив душой.
Татьяна Гармаш-РоффеЧудо для Нины
Элегантна. Лет тридцати на глаз, очень ухоженна, запах дорогих духов и богатства. Скромная улыбка хорошей девочки из хорошей семьи.
Стаскивает тонкие серые перчатки. Нервничает. Невесомо вкладывает пальчики в его ладонь: не рукопожатие, а рукокасание.
Расстегивает серо-голубую шубку. Ей идет этот цвет, к ее русым волосам и светлым глазам. Присаживается. Застенчиво смотрит на Алексея – положительно, очаровательная дама. К тому же пришла точно в назначенное время, что всегда радует.
– Даже не знаю, с чего начать… – Голос ее волнуется.
– Лучше с начала, – советует Алексей Кисанов, частный детектив, занимая свое место за рабочим столом.
– Хочу вас предупредить, – смущается посетительница, – эта история почти неправдоподобна…
– Ничего, я привычный. Слушаю вас.
Нина Стрельцова, дочь известного пианиста, пошла по стопам отца. Закончила консерваторию с успехом, ей пророчили блистательное будущее, отец мечтал увидеть дочь в сольных концертах на лучших сценах мира, но случилось так, что Нина увлеклась поп-музыкой. А затем продюсером поп-группы. А может, наоборот. Порядок не важен, важно, что отец был в отчаянии. Он дочь не упрекал, но это как раз было хуже всего. Если б метал громы и молнии, проклинал и отлучал от дома, она бы взобралась на баррикады против отцовского деспотизма, а на баррикадах всегда легко, ясно и просто. Но он лишь тихо страдал. Только однажды сказал: «Нина, это не твое…»
Но она так не считала. Георгий – огромный, чувственный и веселый – казался воплощением жизни, источником вечной радости, а ей именно этого всегда не хватало. Консерваторские мальчики и девочки не жили. Они поместили душу в музыку, как помещают деньги в банк, и там она лежала в неприкосновенности, наращивая проценты мастерства… Георгий же душу не хранил под замками, на будущее ее не откладывал, он растрачивал ее здесь и сейчас, щедро, красиво, азартно. И Нина, бледный цветок стерильной флоры высокого искусства, самозабвенно увлеклась экзотическим зверем яркой фауны попсы.
Вскоре она вышла за него замуж, родила дочку. Хорошенькую и белокурую, как сама Нина в детстве… Когда малышке, которую они с мужем назвали Мариной, исполнилось десять месяцев, ее украли. Милиция нашла только коляску. «О слезах и боли не будем, это отношения к делу не имеет…»
С тех пор прошло десять лет. Муж за это время стал известен и уважаем в мире шоу-бизнеса, и жизнь окрасилась в блистающие цвета люкса. Отдых на престижных курортах, вещи из дорогих магазинов, огромная квартира (вместо старой двухкомнатной мышеловки). И, разумеется, особняк за городом со всеми причитающимися атрибутами роскоши: сауной, бассейном и так далее. Нина давно оставила работу и даже решилась родить еще одного ребенка. Мальчику сейчас пять лет…
Было бы. Потому что полгода назад муж и сын погибли в автокатастрофе.
Только тогда она вспомнила отцовское: «Это не твое, Нина». И поняла: он был прав. Все случилось потому, что она изменила главному: высокой музыке, отцовским надеждам, своему предназначению. Она выбрала не свою жизнь, и поэтому в ней ничего не складывается…
Она пыталась наложить на себя руки. Спасла домработница Тамара: откачала хозяйку от высокой дозы снотворного. И вот она живет… Неизвестно зачем и почему.
Посетительница замолчала, глаза и кончик носа покраснели. Детектив ждал. Она смотрела в окно, он смотрел на ее нежный профиль. Наконец Нина снова заговорила.
– Три дня назад я решила поехать на дачу одна.
– На дачу? – подивился детектив: нынче сезон отнюдь не дачный, ноябрь на исходе!
– Это, собственно, загородный дом, отапливаемый. Соседи праздновали юбилей, очень просили приехать, мы давно дружим… Я машину не вожу, у меня шофер, но он отпросился: у дочери свадьба. И я решила добраться за город общественным транспортом. Мне вдруг захотелось ощутить рядом людскую толпу, чужие жизни, от которых я слишком изолирована… Я поехала на Киевский вокзал своим ходом. Вы, без сомнения, передвигаетесь на машине? – неожиданно спросила Нина. – Тогда вы тоже все это забыли.
…Машина – это продолжение вашего дома, вашего личного пространства, – говорила она, проводя по воздуху пальцами, словно по клавишам рояля. – Она вам подвластна, а с ее помощью вы подчиняете себе большое, общее пространство… Без нее же вы беззащитны, и тогда пространство немедленно берет вас в плен! Приходится ехать не туда, куда вы хотите, а туда, куда вас везут. Нужно делать пересадки. Нужно купить билет, а для этого нужно стоять в очереди. К вам в метро жмутся люди, не спрашивая у вас разрешения, и вы вынуждены чувствовать тепло и запах их тел, часто несвежих… Вы становитесь ничтожной песчинкой и пересыпаетесь в общем пространстве-времени вместе с другими такими же песчинками, подчиняясь его ритму…
Иными словами, этот чужой мир с вами не считается, – подытожила Нина. – Но, как ни странно, в этом есть что-то радостное, почти блаженное… Вы понимаете меня?
Детектив понимал. Чего ж не понять? «Хождение в народ» – это национальный спорт русской интеллигенции. Он вот только хотел бы поскорее к делу… Но торопить клиентку не стал.
– А тем более вокзал, – продолжала Нина. – Острое и волнующее чувство границы, смены пространств, особый ритм жизни и дыхания… В общем, я пребывала в некоторой эйфории. Мне было и радостно, и одновременно тревожно. Я ждала какого-то необыкновенного события… И, представьте себе, оно случилось!.. На вокзальной площади было много нищих… Среди них девочка лет десяти-одиннадцати. Она стояла посреди тротуара и все смотрела вокруг… Я долго разглядывала ее тайком. Две светлые косички, куцая куртка, на ногах грубые мальчишечьи башмаки…
Нина помолчала и вдруг тихо, словно стыдясь, произнесла:
– Я думаю, что это моя дочь.
– Та нищенка? Почему?
– Не знаю… – Тонкий румянец смущения окрасил щеки Нины. – Ни о какой даче уже не могло быть и речи: я поехала домой и остаток дня не находила себе места… На следующий день вернулась на вокзальную площадь. Девочку увидела издалека: она просила милостыню. Я подошла, дала ей деньги. Она, едва взглянув на меня, поблагодарила и тут же скрылась в толпе… Мне чудится, она похожа на мою пропавшую Марину. В таких случаях, кажется, говорят «сердце матери»?.. Но я специально начала рассказывать вам издалека: теперь вы понимаете, в каком я душевном состоянии. Мне сейчас может примерещиться все, что угодно! Мне, наверное, просто хочется, чтобы она оказалась моей дочерью? Верить, что она вернулась ко мне в награду за все мои страдания? Алексей, узнайте все об этом ребенке!..