Я толкнул дверь и вошел в кабинет Брюса Уилсона.
Брюс оторвался от чтения какой-то бумаги, лежавшей у него на столе. Он улыбнулся и провел своей худой рукой по густой черной шевелюре.
— Хелло. А я тут думал, зайдешь ли ты.
— Брюс, ты знаешь, что происходит? Со мной, я имею в виду?
Он кивнул.
— А как же. Я говорил с ребятами о нашем вчерашнем разговоре. Они мне все рассказали. Все это… странно.
— Странно? Скажи-ка мне, Брюс. Ты на моей стороне или ты не уверен?
Он посмотрел на меня.
— Я на твоей стороне, Марк. Хотя бы пока. Устраивает?
— Устраивает. Брюс, все это кажется мне очень странным — в понедельник у Джея начались галлюцинации, а сегодня утром его убили. Сегодня пятница, то есть меньше четырех дней с тех пор, как с ним приключились эти неприятности. Я не люблю совпадений, а это мне особенно не нравится.
Он медленно проговорил:
— Я об этом тоже подумал.
— Есть идеи?
— Хороших нет.
— Полагаю, ты знаешь, что после того, как я от тебя ушел, я потратил массу времени на то, чтобы поговорить с теми, кто присутствовал у Джея Уэвера в ту субботу. В том числе с профессиональным гипнотизером, который там тоже был.
Он выпрямился.
— Нет. Я знаю только, что Уэвера убили и что рядом с его телом нашли твой револьвер.
Я все ему пересказал, рассказал о вечеринке и обо всем, что узнал, закончив: «И Джей был под гипнозом. Один из трех».
Он молча сидел и хмурился.
— Предположим, — продолжал я, — что попугай Джея это результат гипноза. Тогда зачем, во имя всего святого, потребовалось навьючить на него эту птицу? Твой ответ, как психиатра?
— Ну, если это произошло случайно, то и говорить не о чем. Низкая квалификация. Значит, надо думать, что это не случайно.
— Предположим, что это было сделано специально. Ведь могло быть так?
— Безусловно. Ну, тогда, в этом случае, могло быть несколько причин. Грубая шутка. Месть за какую-то реальную или вымышленную обиду. — Он еще больше нахмурился и продолжил. — Конечно, это была бы ужасная месть. Или это была попытка вызвать невроз, может даже свести человека с ума. Могли быть и другие причины, Марк. Могло произойти и случайно.
— Да. — Я посмотрел на часы. Шел одиннадцатый час и мне не терпелось выбраться отсюда. Тем не менее, нужна была дополнительная информация. — Брюс, этот малый, Джозеф Борден. Ты что-нибудь о нем знаешь?
— Немного. Судя по тому, что я о нем слышал, он вполне надежный человек. Безусловно знает, что делает; по-моему, он вполне нормален.
— Ты понимаешь, куда я клоню?
— Конечно.
— Ну?
— Может быть. — Он почесал затылок. — Вроде бы никакой связи не просматривается. Немножко чудно.
— Еще как.
— Марк, кроме тебя кто-нибудь еще знает об этих галлюцинациях? Я имею в виду людей, которым ты об этом не говорил?
Секунду я ничего не понимал, потом ощутил холодок.
— Подожди, — медленно произнес я. — Ты что, считаешь, что я это все придумал?
— Спокойно, — сказал он. — Нечего набрасываться на меня. Я тебе верю. Но что, если тебе придется доказывать, что это Уэвер все тебе рассказал? Понял, что я имею в виду?
Я понял, что он имел в виду, еще бы не понять. Я мог все это придумать прежде, чем убить Джея. То есть, если я намеревался его убить. Умысел. Мне это ни капельки не понравилось, особенно если учесть, что Люсьена могли сцапать в любую минуту, или отдел убийств мог пронюхать насчет нас с Глэдис. Я проглотил слюну.
— Не уверен, — сказал я. — Он сказал, что мне первому об этом говорит. — На минуту я задумался. — Не знаю, есть ли еще кто-нибудь кроме меня. Но я рад, что ты это упомянул. Ладно, займусь-ка я этой личностью, Борденом, как следует. Может выйду на след.
Брюс снова нахмурился.
— Возможно… но не думай, что разгадка заключается только в Бордене. Даже если ключ к разгадке таится в гипнозе, неприятности Джея могут корениться в событиях, имевших место до той субботней вечеринки. Кроме того, Уэвер должно быть легко поддается гипнозу. Поэтому не только Борден мог его загипнотизировать.
— Прекрасно. Остается около миллиона человек.
— Еще одно, Марк. Когда человек находится в глубоком трансе, контроль над ним может быть передан любому человеку.
— Ну-ка повтори.
Он улыбнулся.
— Ты что, не прочел книги, которые я тебе дал?
— Не до конца. Черт! Я оставил их в конторе. Хотел дочитать вчера вечером, но забыл.
Он откинулся назад и перебросил свою длинную ногу через ручку кресла.
— Ладно, резюмирую для тебя. Предположим, ты меня загипнотизировал. Пока я нахожусь в трансе, ты говоришь мне, что мною будет управлять капитан Грант. Все, что я обычно делал бы под гипнозом, я стал бы делать по указаниям Гранта. Это упрощение, но незначительное. Кстати говоря, он в свою очередь может передать этот контроль сержанту Андерсону, тот — лейтенанту Хиллу и так далее. Если захочешь, контроль надо мной может быть возвращен тебе.
— Черт побери, — сказал я. — Ты меня не разыгрываешь?
Он, похоже, несколько разозлился.
— О, ради бога, Марк. Нет, я тебя не разыгрываю.
— А что, если я передал бы контроль Гранту, а он приказал бы тебе выпрыгнуть из окна? Ты бы выпрыгнул?
— Нет. По крайней мере я думаю, что из окна я не выпрыгнул бы, как и не ткнул бы ножом моего помощника, но я принадлежу к тем, кто твердо уверен, что загипнотизированного человека можно заставить причинить вред или самому себе или кому-либо другому. Хотя для этого потребуется подготовка и тренировка. Если, скажем, Грант без всякой подготовки приказал бы мне прирезать моего помощника или выпрыгнуть из окна, я, наверное, сразу бы проснулся, то есть вышел бы из транса. Может у меня даже был бы припадок.
— Черт бы меня побрал. А если бы тебя подготовили, как ты говоришь?
— Ладно, предположим, что в течение месяца или двух мне в ходе сеансов гипноза внушали бы, что мой помощник маньяк-убийца, который поклялся убить меня и что я должен убить его в целях самообороны. Более того, что он убил дюжину людей, изнасиловал нескольких женщин, совращал детей и так далее. Понял идею? Потребуется опытный гипнотизер и длительная подготовка, но в нужное время я мог бы его убить. Я убежден, что это возможно, хотя некоторые мои коллеги со мной не согласны. Видимо, наши разногласия никогда не будут разрешены.
— Почему?
Он улыбнулся.
— Предположим, с помощью гипноза я заставил субъекта убить другого человека. Я доказал правильность своей теории, но кому я могу этим похвастаться? Могу я опубликовать подробные данные об эксперименте в «Журнале общей психологии»? — Он сделал паузу. — Но я уверен, что это возможно. Особенно, если выберу гангстера или наемного убийцу. Легче преодолеть его сопротивление. Человек, который привык убивать, не будет яростно сопротивляться внушению, что он должен убить еще одного.
Он умолк и на мгновенье в комнате воцарилась тишина.
Потом я сказал:
— Пожалуй, понятно. Предположим, однако, что вся эта идея ему не понравится?
— Ты забываешь, Марк. Он об этом ничего не знает.
Меня пробрала легкая дрожь.
— Брюс, — сказал я. — У меня от тебя мурашки по телу.
— Это все теория, по крайней мере настолько, насколько я имею к этому отношение. Хотя она и могла быть опробована много раз, я об этом никогда не узнаю. Теперь насчет Джея Уэвера. Я буду исходить из предположения о том, что его попугай появился в результате гипнотического внушения. Предположим, что Джею приказали посетить мою контору вчера. Сделал бы он это?
— Не вижу причин, почему бы нет. Если бы он этого не сделал, он мог бы стать неврастеником.
— Неврастеником? Почему?
— Ну, воздействие внушения намного сильнее влияния какой-то идеи, неожиданно пришедшей тебе в голову. Если ты будешь сопротивляться, то внушение будет беспокоить тебя до тех пор, пока ты его не выполнишь. Я сейчас вспоминаю один эксперимент, который проводил давным-давно. Я сказал субъекту, который легко поддавался гипнозу, что после того, как он проснется, он отдаст мне свою рубашку, когда я произнесу: «Фи, фай, фоу, фам». Я его разбудил, мы немного побеседовали и в конце концов я сказал: «Фи, фай, фоу, фам». Я специально подобрал эти слова, которые показались бы ему странными и привлекли бы его внимание, хотя и обычная фраза сошла бы. Ну так вот, он встал и начал расстегивать рубашку. Потом остановился, ухмыльнулся и сел. До него дошло, что это результат внушения — он раньше испытывал такие ощущения — и сразу почувствовал его притягательную силу, заставлявшую что-то сделать. Он не помнил внушения, так как находился в тот момент в трансе, однако распознал его воздействие. Я признал его правоту и спросил, что он собирается делать.
Он держался три часа, стал нервным, раздражительным, выкурил почти целую пачку сигарет, в конце концов перестал разговаривать. Пот с него градом катился, а руки не отрывались от рубашки. Наконец он содрал ее с себя и бросил мне. После этого сразу же успокоился. Я считал этот эксперимент особенно интересным, поскольку сила внушения обычно несколько ослабевает, если субъекту о нем известно.
Полминуты я сидел молча. Потом поднялся.
— Спасибо, Брюс. Сегодня больше не переварю, да и проверить кое-что надо.
Он кивнул.
— Ясно. Держи меня в курсе, хорошо? Хотелось бы знать, что там действительно произошло с этим попугаем.
— Да. Мне тоже. — Я вышел.
Я сидел за столом в своей конторе и покуривал, пытаясь разобраться в событиях последних трех часов. Прошло около двадцати четырех часов, с тех пор как Джей позвонил мне в первый раз, а сколько всего произошло.
Я посмотрел на взломанный ящик и начал размышлять о пропавшей купчей. Люсьен и его приятель хотели купить у Джея его магазин. Предположим, что они его убили.
Если так, то, черт побери, на какой выигрыш они рассчитывали? Конечно, они знали, что Джей звал на помощь. Возможно, они рассудили, что после смерти Джея им больше повезет со мной или его наследниками, кто бы там ни унаследовал его дело, особенно если учесть, что меня они подставили как убийцу. Но как они добыли мой револьвер? И как…