— Да,— повторил он, взглянув на Анджели.
—Мы зашли в тупик,— Анджели чихнул.
—Вам лучше лечь в постель.
—Да, наверное, вы правы,— детектив встал.
—Вы давно работаете с Макгрейви?— поколебавшись, спросил Джад.
—Это наш первый случай. А что?
—Он может арестовать меня по подозрению в убийстве? Анджели снова чихнул.
—Думаю, вы правы, доктор. Мне необходимо лечь в постель,— он направился к двери.
—Возможно, я знаю, что надо делать,— сказал Джад.
—Я слушаю,— Анджели остановился.
—Мне надоело служить мишенью. Я хочу бороться. Я сам их найду.
—Но как?— удивился Анджели.— Пока мы воюем с тенями.
—Когда свидетели сообщают приметы преступника, художник по словесному описанию рисует его портрет. Правильно?
—Да,— кивнул Анджели.
Джад начал нервно ходить по комнате.
—Я хочу дать вам словесный портрет личности человека, который стоит за этими преступлениями.
—Но каким образом? Вы же никогда его не видели. Им может оказаться кто угодно.
—Совсем наоборот,— поправил его Джад.— Мы ищем очень, очень необычного человека.
—Какого-нибудь умопомешанного.
—Умопомешательство всего лишь всеобъемлющее выражение. Оно не имеет смысла с медицинской точки зрения. Нормальная психика — это просто способность мозга приспосабливаться к окружающей действительности. Если же нам это не удается, мы или прячемся от реальности, или ставим себя над ней, превращаясь в сверхсуществ, не подчиняющихся общим законам.
—Значит, мы ищем супермена?
—Точно. В любой опасной ситуации, Анджели, перед каждым из нас три пути: удрать, пойти на компромисс или напасть самому. Наш человек всегда нападает.
—То есть он лунатик?
—Нет. Лунатики убивают редко. Состояние транса у них очень непродолжительно. Мы имеем дело с более сложным случаем. У него соматогенный психоз, шизофрения, циклотимия или комбинация этих заболеваний. Возможно, здесь присутствует временная амнезия, следующая за актом насилия. Но что самое главное, его внешний вид и поведение для окружающих представляются совершенно нормальными.
—Значит, мы вновь остались ни с чем?
—Вы не правы. Наоборот, мы здорово продвинулись вперед. Я могу дать вам его приметы. Дон Винтон выше среднего роста, хорошо сложен, у него фигура атлета. Он тщательно следит за внешностью и очень педантичен. У него нет артистического таланта. Он не художник, не писатель, не артист.— Анджели смотрел на доктора, открыв от изумления рот, а Джад продолжал, говоря все быстрее, постепенно возбуждаясь:
—Он не принадлежит к клубам и не принимает участия в деятельности общественных организаций, если только не руководит ими. Это человек, привыкший командовать. Он безжалостен и нетерпелив. Он мыслит по-крупному. Если уж он идет на преступление, это ограбление банка, похищение или убийство,— возбуждение Джада нарастало. Перед мысленным взором доктора все отчетливее возникал образ его противника.
—Доктор,— перебил его Анджели,— я, конечно, не могу опровергнуть ваши слова, но, по-моему, этим человеком может оказаться какой-нибудь псих, одурманенный наркотиками бродяга.
—Нет,— уверенно возразил Джад.— Тот, кого мы ищем, не употребляет наркотики. Я скажу вам больше. В школе он участвовал в контактных играх. Хоккей или футбол. Его не интересовали шахматы, шашки, шарады или кроссворды.
—Возможно, преступления совершил не один человек,— скептически заметил Анджели.— Вы сами упоминали об этом.
—Сейчас я говорю о Доне Винтоне. Человеке, который всем руководит. И еще. Его предки — выходцы из латинской страны.
—С чего вы взяли?
—На это указывают орудия убийства. Нож, кислота, бомба. Он латиноамериканец, итальянец или испанец,— Джад глубоко вздохнул.— Вот вам приметы человека, который совершил три убийства и пытается убить меня.
Анджели шумно проглотил слюну.
—Как, черт побери, вы все это узнали?
—Это моя профессия,— Джад опустился на стул.
—То, что касается психики, несомненно. Но вы же дали описание человека, которого никогда не видели.
—Внешний вид часто связан с психикой. Доктор Кречмер в своих работах показал, что восемьдесят пять процентов мужчин, страдающих шизофренией, высокого роста и хорошо сложены. Наш человек, несомненно, шизофреник. Кроме того, у него мания величия, он считает, что законы общества его не касаются.
—Но почему обо всем этом не стало известно гораздо раньше?
—Потому что он носит маску.
—Что-что?
—Мы все носим маски, Анджели. Как только мы вырастаем из пеленок, мы учимся скрывать свои истинные чувства, маскировать страх и ненависть. Но, находясь в состоянии стресса, Дон Винтон сбрасывает маску и показывает свое истинное лицо.
—Я понимаю.
—Самое уязвимое место этого человека — его эго. Если ему что-то угрожает, действительно угрожает, он сойдет с ума. Он слишком близко от черты, отделяющей здоровую психику от больной. И не требуется большого усилия, чтобы заставить его перейти эту черту.— Джад задумался, а затем продолжил, будто разговаривая с самим собой:
—Он обладает «мана».
—Чем?
—«Мана». Так дикари характеризуют человека, который может подчинять других своей воле. Якобы благодаря находящимся в нем демонам.
—Вы сказали, что он не рисует, не пишет книг, не играет на музыкальных инструментах. Как вы узнали об этом?
—Мир полон художников, писателей, музыкантов, больных шизофренией. Большинству из них удается пройти по жизни без насилия, потому что их творчество является тем клапаном, через который они могут сбросить внутреннее напряжение. У нашего человека такой возможности нет. Он как вулкан. И единственный остающийся выход — извержение: Хансен, Кэрол, Моуди.
—Вы хотите сказать, что это просто бессмысленные убийства, совершенные, чтобы…
—Для него они не бессмысленны. Совсем наоборот…— неожиданно Джаду все стало совершенно ясно. Он мысленно выругал себя за то, что так долго оставался слепым и глухим.— Дон Винтон с самого начала охотился за мной. Джона Хансена убили, потому что приняли его за меня. Обнаружив свою ошибку, убийца пришел ко мне в кабинет. Но вместо меня там оказалась Кэрол.
—Он убил ее, чтобы она не смогла его опознать?
—Нет. Человек, которого мы ищем, не садист. Кэрол пытали, чтобы получить от нее какую-то информацию. Допустим, сведения, компрометирующие убийцу. А она не хотела их сообщить или просто не знала, о чем идет речь.
—Какие же именно сведения?
—Не имею ни малейшего понятия. Но именно в этом ключ к разгадке. Моуди нашел ответ, и его убили.
—Но остается одна неясность. Если бы вас убили на улице, они не смогли бы получить интересующую их информацию. Это не согласуется с вашей версией,— заметил Анджели.
—Не совсем так. Допустим, информация содержится в моих пленках. Сама по себе она совершенно безвредная, но в сочетании с другими фактами может угрожать убийцам. Они оказываются перед выбором: или взять ее у меня, или убить меня самого, чтобы я не мог о ней рассказать. Сначала они попытались убрать меня, но совершили ошибку, убив Хансена. Затем они пошли по второму пути и хотели получить от Кэрол нужные им сведения. Ничего не добившись, они целиком сосредоточились на мне. Вы помните лимузин с потушенными фарами? За мной, вероятно, следили, и когда я отправился к Моуди. А потом, в свою очередь, стали следить за ним. И убили его, когда он узнал правду.
На лице Анджели появилось задумчивое выражение.
—Из всего сказанного следует вывод, что убийца не остановится, пока не покончит со мной,— спокойно заключил Джад.— Человек, о котором я говорил, не привык оставаться в проигрыше.
—Если вы правы,— заметил Анджели, обдумав слова доктора,— вам необходима защита,— он достал пистолет и проверил, заряжен ли он.
—Благодарю, Анджели, но пистолет мне ни к чему. Я собираюсь бороться с ними своим оружием.
В этот момент они услышали, как открылась дверь из коридора в приемную.
—Вы кого-нибудь ждете?— спросил Анджели.
—Нет,— покачал головой Джад.— Сегодня у меня нет приема.
Анджели с пистолетом в руке быстро подошел к двери из кабинета в приемную и, отступив в сторону, рывком открыл ее. На пороге с удивленным выражением на лице стоял Петер Хадли.
—Кто ты?— рявкнул Анджели.
—Все в порядке,— вмешался Джад,— это мой друг.
—Эй! Что здесь происходит?— воскликнул Петер.
—Извините,— Анджели убрал пистолет.
—Доктор Петер Хадли — детектив Френк Анджели.— Джад представил мужчин друг другу.
—Произошла маленькая неприятность,— объяснил Анджели.— Кабинет доктора Стивенса был…, взломан, и мы подумали, что вернулся кто-то из грабителей.
—Да,— поддержал его Джад.— Они не нашли то, что искали.
—Это имеет отношение к убийству Кэрол Робертс?— обеспокоенно спросил Петер.
—Мы не уверены, доктор Хадли,— ответил Анджели, прежде чем Джад успел открыть рот.— В настоящее время полиция попросила доктора Стивенса не обсуждать подробности с посторонними.
—Я понимаю,— согласился Петер и посмотрел на Джада.— Наш ленч сегодня остается в силе?
—Конечно,— Джад совершенно забыл об этом. Повернувшись к Анджели, он добавил:
—Думаю, мы обо всем договорились?
—Да, да,— ответил Анджели.— Вы по-прежнему уверены, что вам это не нужно?— он указал на пистолет.
—Благодарю,— Джад покачал головой.
—О'кей. Будьте осторожны.
—Постараюсь,— пообещал Джад.— Я постараюсь.
Во время ленча Джад был занят своими мыслями, а Петер не докучал ему лишними вопросами. Они поговорили об общих знакомых, пациентах. Петер все уладил с Харрисоном Бурком и договорился, чтобы того отправили в частную психиатрическую больницу.
—Я не знаю, что с тобой случилось, Джад,— сказал Петер, когда принесли кофе,— но если требуется моя помощь…
—Спасибо, Петер,— покачал головой Джад.— Я должен сам позаботиться о себе. Потом я тебе все расскажу.
—Надеюсь, ждать осталось недолго,— воскликнул Петер и, поколебавшись, добавил: