нет падать в воду с китайской джонки, подмигивая мне левым глазом. Он упал в четверть седьмого, с присущими его падению судорогами и обильным потоотделением. Когда приступ прошел, я направился в ванную и принял душ, в третий раз за день. Одевался я медленно, чтобы убить побольше времени. Надел белую рубашку из египетского хлопка, полосатый галстук, темно-синий поплиновый костюм, черные носки и туфли. Довершил мой наряд «смит и вессон» 38-го калибра, который я засунул за пояс брюк с левой стороны. Без четверти семь я уже сидел на стуле, ожидая мужчину, от которого требовалось отвести меня к человеку, в настоящий момент подозреваемому полицией Сингапура в убийстве Карлы Лозупоне.
Триппет постучался ко мне без десяти семь, и мы налили себе по бокалу джина с тоником.
—Вы говорили с Лимом?— спросил я.
—Несколько минут.
—И что он сказал?
—Ничего. Практически ничего.
Стук раздался ровно в семь, но я не подпрыгнул, как ожидал сам. Поставил бокал на стол, прошел к двери, открыл ее. Миссис Сачетти пообещала, что я узнаю мужчину. Она не ошиблась. На пороге стоял капитан Джек Нэш.
—У меня не было выбора, Которн,— Нэш проскользнул в комнату, быстро глянул на Триппета.
—Что вы имеете в виду?
—То, что сказал.
—Сколько она предложила вам, учитывая, что вы с Анджело — американцы и все такое?
—Кто это?— Нэш мотнул головой в сторону Триппета.
—Я не слишком уж изменился, не правда ли, Джек?— подал голос Триппет.
Нэш всмотрелся в него.
—Эй, да я вас знаю!
—Должны знать.
—Конечно, знаю. Северное Борнео. Джесселтон. Вы… постойте-ка, сейчас вспомню, хотя виделись-то мы давным-давно… Вы — Триппет. Точно, майор Триппет,— он повернулся ко мне.— При чем здесь британская разведка, Которн?
—Абсолютно ни при чем,— ответил Триппет.
—Я рад, что вы знакомы друг с другом,— я даже не пытался улыбнуться.
—Ваш приятель, капитан Нэш, был полковником Нэшем, когда мы впервые встретились. Вернее, подполковником филиппинской партизанской армии, до тех пор, как он попал под трибунал.
—Обвинительного приговора мне не вынесли,— напомнил Нэш.
—Он продавал оружие на Северное Борнео.
—Доказать это не удалось.
—Оружие он добывал на Филиппинах. По его словам, покупал на черном рынке, но, скорее всего, выкрадывал с многочисленных американских складов. Дело было в 1946 году, сразу же после войны.
—Давняя история,— пробурчал Нэш.
—Во время войны,— невозмутимо продолжал Триппет,— Нэш захватил в плен японского вице-адмирала, а затем освободил его. Это произошло на Себу, не так ли, Джек?
—Вы знаете, почему я освободил его.
—Потому, если исходить из моей информации, что вы получили от него сто тысяч долларов.
—Вранье,— отрезал Нэш.— Я освободил его, потому что японцы грозились истребить на острове всех филиппинцев.
—Изящная выдумка. В нее поверили даже многие филиппинцы. Джек стал тогда чуть ли не национальным героем. Так уж получилось, что из-за неисправности двигателя гидроплану адмирала пришлось совершить вынужденную посадку, и он аккурат угодил в руки Джека, вместе с девятью старшими офицерами и схемой оборонительных укреплений островов. Джек и адмирал быстро нашли общий язык. Адмирал получил свободу в обмен на схему обороны и сто тысяч долларов, при условии, что широкой общественности станет известно о ложной угрозе массовой резни.
—Угроза была не ложной и никто не говорил о ста тысячах долларов,— Нэш достал металлическую коробочку с табаком и свернул себе сигарету.— Да и какая разница, с тех пор прошло уже двадцать пять лет.
—Продолжайте,— посмотрел я на Триплета.
—Хорошо. Американское командование в Австралии каким-то образом прознало, что Джек собирается освободить адмирала, и ему приказали не обращать внимания ни на какие угрозы. Но Джек не подчинился прямому приказу, переправил схему оборонительных сооружений в Австралию, исхитрился получить сто тысяч долларов, освободил адмирала, филиппинское правительство объявило ему благодарность, а американцы отдали под суд.
—Хотите выпить?— спросил я Нэша.
—Конечно.
—Джин пойдет?
—Только со льдом. Это все выдумки,— он взял у меня полный бокал.— Филиппинцы дали мне медаль, а не объявили благодарность.
—Почему вы рассказали все это?— спросил я Триплета.
—Потому что не доверяю бывшему полковнику,— ответил тот.
—Меня даже не разжаловали,— пояснил Нэш.— Правда, понизили в звании до майора.
—Вернемся к моему первому вопросу, Нэш,— предложил я.— Сколько она вам платит?
Он посмотрел в бокал, словно рассчитывал, что сумма написана на одном из ледяных кубиков.
—Пять тысяч долларов. Американских.
—За что?
—Я укрываю Сачетти от полиции.
—Где?
—На моем кампите. Куда я собираюсь отвезти вас.
—Сачетти сейчас там?— спросил я.
—Час назад был там.
—А где ваш кампит?
—К югу от военно-морской базы, в проливе, недалеко от Селетара.
—Почему там?— спросил Триппет.
—Послушайте, я надеюсь, этот лайми [11]с нами не едет?— спросил Нэш.
—Он теперь стопроцентный американец,— возразил я.— И едет с нами.
—Сэмми был прав,— заметил Триппет.— Я рад, что он вызвал меня.
—О чем это он?— переспросил Нэш.
Я предложил ему не обращать внимания на слова Триппета, а он объяснил, что «Вилфреда Мария» стоит в проливе, потому что они скоро снимаются с якоря.
—Где она вас нашла?— осведомился я.
—Жена Сачетти?
—Да.
—У Толстухи Анни.
—Когда?
—Вчера утром.
—И вам платят пять тысяч долларов только за то, что вы приютили его на несколько дней?
Нэш вдавил окурок в пепельницу и взглянул на часы.
—Не только. Сразу после вашей встречи я должен доставить его на яхту.
—Где назначена встреча?
—Они платят мне пять тысяч, чтобы я доставил его туда. Заплатите мне столько же, и вы узнаете, куда именно.
—И лишь потому, что мы оба американцы и все такое,— добавил я.
—Да,— кивнул Нэш.— Только поэтому.
Глава 23
Группа американских туристов, все среднего возраста, потные, увешанные фото-и кинокамерами, получали ключи у портье. Их руководитель, суетливый мужчина в ярко-синей рубашке, сурово выговаривал что-то одному из туристов, пожелавшему узнать, почему они остановились здесь, а не в «Сингапуре», как его сестра Ванда, в прошлом году.
Триппет и я следом за Нэшем протиснулись сквозь толпу, вышли на улицу и направились к стоянке велорикш.
—Я думал, мы едем на другую сторону Острова,— сказал я Нэшу.
—Всему свое время,— ответил тот.— Вы берете второго рикшу и прикажите ему следовать за первым.
—Куда?
—К Толстухе Анни.
Я сказал «К Толстухе Анни» нашему рикше-китайцу, и он понимающе улыбнулся.
Сотню ярдов спустя я высунул голову из-под брезентового полога и оглянулся. Третий велорикша отставал от нас не более, чем на пятьдесят футов, но я не смог разглядеть его пассажиров.
—Я думаю, за нами следят,— поделился я своими наблюдениями с Триплетом.
—Кто?
—Не могу узнать.
—В данной ситуации трудно предложить прибавить ходу.
—Тогда удовольствуемся тем, что нас везут и не нужно идти самим.
Заведение Толстухи Анни не произвело впечатления на Триппета, о чем он и сказал, когда мы остановились у тротуара.
—Там хорошая гостиная,— вступился я за соотечественницу и расплатился с рикшей.
Нэш поджидал нас у двери.
—Пошли.
Старуха с длинной трубкой все так же сидела на низкой скамье. Нас она словно и не заметила. Мы прошли в следующую комнату, с баром, новеньким кассовым аппаратом и Толстухой Анни, все триста фунтов которой затряслись от радости при виде Нэша.
—Привет, капитан!
—Он готов?— спросил Нэш.
—Ждет,— она посмотрела на меня.— Вы недавно были у нас. Может, успеете перепихнуться? По-быстрому?
—Не сегодня,— ответил я.
—А как ваш симпатичный приятель?
—Благодарю, нет времени,— и Триппет вежливо улыбнулся.
Нэш двинулся к двери в задней стене, мы — за ним.
—Мальчики, приходите еще,— крикнула вслед Толстуха Анни.
Мы оказались в тускло освещенном коридоре. Следующая дверь вывела нас в узенький проулок, по которому мог проехать лишь один велорикша. Китаец с заостренными чертами лица поджидал нас, жадно затягиваясь сигаретой.
—Кому-то придется ехать на чьих-то коленях,— заметил Нэш.— Я не знал, что нас будет трое.
—Я сяду на ваши,— сказал мне Триппет.
—Кто следил за нами, Нэш?— спросил я.
—Наверное, фараоны.
—Думаете, мы оставим их с носом?
—Анни их задержит.
Я сел рядом с Нэшем, а Триппет плюхнулся мне на колени, и я чуть не взвыл от боли, потому что «смит и вессон» надавил как раз на то место, куда пришелся один из ударов высокого китайца. Наш рикша что-то сказал Нэшу, тот рявкнул в ответ, и мы тронулись с места.
Выехав из проулка, мы повернули налево. Некоторые прохожие хихикали, видя, что рикша везет трех человек, и Нэш начал бубнить насчет того, что Триппету ехать не стоило. Десять минут спустя рикша свернул на улицу, как я помнил, ведущую к реке Сингапур. На набережной рикша перестал крутить педали, и Нэш спрыгнул на землю.
—Приехали,— сказал я Триппету.
—Извините,— улыбнулся он и слез с моих коленей.
После короткого спора Нэш расплатился с рикшей, спустился по лестнице, ведущей к воде, и дал пинка индусу с желтыми зубами. Тот улыбнулся, просыпаясь, начал развязывать веревку, тянущуюся от его большого пальца к катеру.
—На борт,— приказал Нэш.
Мы перелезли на катер, в том числе и сторож-индус, Нэш завел мотор, вывел катер на чистую воду и взял курс к истокам реки. Когда я оглянулся, двое мужчин стояли на той ступеньке, где совсем недавно спал индус, и смотрели на нас. В сумерках я не мог разглядеть их лиц.
Мы проплыли с милю, и Нэш направил катер к правому берегу. Индус спрыгнул на землю, привязал одну веревку к металлическому кольцу, вторую — к большому пальцу ноги, сверкнул в улыбке желтыми зубами, свернулся калачиком и заснул.