—Как вам Дженаро?— спросил Шартелль.
—Похоже, он знает, кто есть кто. Мы этим воспользуемся уже сегодня.
—А Диокаду?
—Он тоже нам подойдет. Все цифры у него в голове или в ворохе бумаг, которые он повсюду таскает с собой. Он настоящий профессор, да?
—Вроде бы так.
—Ну, это мы еще увидим. Я хочу предложить им план, и если они не ухватятся за него, как курица за червяка, мы можем заказывать билеты на следующий самолет.
—Все так плохо?
—Вы же видели эту толпу на ленче.
—Видел и слышал.
—Толку от них никакого. Эти ребята так долго черпали мед из улья, что забыли о существовании пчел. Но Декко — другое дело. Таких людей встречаешь несколько раз в жизни.
—Каких?
—Победителей,— коротко ответил Шартелль.
Самюэль принес поднос с чайными принадлежностями и поставил его на маленький круглый столик.
—Благодарю,— я знаком отослал Самюэля.— Вам один кусок сахара или два?
—Два,— ответил Шартелль. Я положил два куска сахара и передал ему чашку.— Вы любите чай?— спросил он.
—Привык.
—Как вы думаете, мы сможем уговорить старину Самюэля бросить в чай пару кубиков льда? Если уж мы должны пить чай, я бы хотел, чтобы он был со льдом.
—Посмотрим, что мне удастся завтра. Это дело тонкое.
У крыльца взвизгнули тормоза «ягуара». Дженаро, в больших черных очках и легкой клетчатой шапочке с козырьком, выпрыгнул из кабины и взбежал по ступенькам.
—Какая радость, я поспел к чаю.
—Пить его не обязательно.
—Тогда я воздержусь,— он плюхнулся в кресло, снял очки и шапочку, положил их на пол.— Диокаду будет с минуты на минуту. Он заехал в министерство за какими-то бумагами.
До приезда Диокаду мы болтали о пустяках. Он появился с кипой документов, как обычно, спешащий и озабоченный. Принял от меня чашку чая, и едва сел, как Шартелль начал говорить. Почтительное отношение к слушателям исчезло из его голоса. Он планировал предвыборную кампанию, как генерал готовит сражение. Идея принадлежала ему, на нем лежала и ответственность.
—Первое. Сколько выступлений вы наметили для Акомоло? Вы или док.
Возможно, доктора Диокаду впервые назвали доком, но тот и бровью не повел. Из груды бумаг он выудил записную книжку.
—Три в день, с понедельника и до дня выборов.
—Он сможет выступать чаще?— спросил Шартелль.— То есть, можно найти больше слушателей?
—Можно, если только он к ним доберется,— ответил Дженаро.
—Начинайте готовить его выступления на каждом перекрестке и около всех магазинов, независимо от того, сколько будет слушателей, пять или пять тысяч. Как его здоровье? Он сможет выступать двенадцать, пятнадцать раз в день? Речи не будут длинными.
—Он в полном здравии,— подал голос доктор Диокаду.— Он заботится о себе.
—Отлично. Джимми, мне нужны два вертолета. Где нам их взять и побыстрее? Только не рассчитывайте на Лондон.
Дженаро на мгновение задумался. Затем щелкнул пальцами.
—Они есть у нефтяной компании.
—Вы знаете, с кем нужно поговорить?
—Да.
—Доставайте вертолеты. Пообещайте права на добычу нефти на шельфе. Но вертолеты должны быть у нас к понедельнику. Справитесь?
—Я их достану.
—Док,— Шартелль повернулся к Диокаду,— у вас есть цифровые данные по основным пунктам программы? Сельское хозяйство, безработица и так далее?
—У меня все с собой. Я подумал, что вы захотите их обсудить.
—Хотите верьте, док, хотите нет, но наша последняя политическая дискуссия завершилась около часа тому назад. Это ваша политика и ваша страна. Отдайте все материалы Питу,— доктор Диокаду передал мне толстую пачку отпечатанных на машинке листов бумаги. Я их быстренько просмотрел.
—Пит, сколько времени потребуется вам, чтобы написать Речь?
Я вновь пробежался по документам.
—Часа четыре. Может, пять, если будут досаждать мухи.
—Она нужна мне завтра.
—Вы ее получите.
—А как с остальными?
—Я напишу речи по сельскому хозяйству, безработице, здравоохранению и так далее. Всего пять или шесть. Завтра я отпечатаю Речь и, возможно, еще две на отдельные темы. Послезавтра они все будут на вашем столе.
—Вы теряете форму,— заметил Шартелль.
—Это тропики,— заступился за меня Дженаро.— Вытягивают последние соки из белого человека.
—Док, кто будет ответственным за перевод, вы или Джимми?
—Я.
—Хорошо. Как только Пит заканчивает речь и передает нам, ее необходимо перевести и размножить на всех языках и диалектах.
Доктор Диокаду улыбнулся.
—Сделаем. Такие люди у меня есть.
—Договариваясь о выступлениях Акомоло, убедитесь, что вам известен наиболее распространенный диалект местности, где ему предстоит выступать. А когда он будет говорить, позаботьтесь, чтобы рядом был переводчик. Если вождя не поймут, нет смысла сажать вертолет.
—Вы говорили о двух вертолетах,— напомнил Дженаро.
—Мне и нужны два. Один для Акомоло, второй для Декко. Вместе им путешествовать ни к чему. Так что, док, вы должны организовать выступления и для Декко. Возможно, где-то выступят и тот и другой, но в политической кампании от этого только польза.
—Переводчики и копии речей нужны и для Декко?
—Совершенно верно.
Доктор Диокаду встал, извинился, снял через голову верхнее одеяние и положил на стул. Планы Шартелля захватили его. Дженаро сбросил пиджак на пол, рядом с очками и шапочкой. Оба что-то лихорадочно записывали. Шартелль поднялся, заходил по комнате.
—Пит, ты уловил их ритмику?
—Конечно. Придется писать разные речи. Декко уведет их в горы и покажет лежащую далеко внизу плодородную долину. Акомоло объяснит, чего можно добиться трудолюбием, решительностью и временными жертвами. С их выступлений люди будут уходить в хорошем настроении, потому что оба пути, указанные ораторами, приведут их в землю обетованную.
Доктор Диокаду оторвался от бумаги посмотрел на меня.
—Откуда вы знаете, что они говорили? Вы же не понимаете диалекта.
Шартелль остановился перед Диокаду.
—Док, когда вы прослушаете столько же речей, как Пит или я, вы будете понимать смысл сказанного на любом языке. Далее. Нам нужна газета. Еженедельное издание, со следующей недели и до выборов. Много фотографий и карикатур. Политических карикатур, не требующих подписи. На английском языке. У нас нет времени для выпуска газет на диалектах. Джимми?
—У меня есть такой человек. Издавать газету он сможет. Учился в Штатах и работал в «Нью Мексикэн» в Санта Фе.
—Свяжитесь с ним. Хорошо заплатите. Док, как я понимаю, вы вхожи в интеллектуальные круги?
Диокаду кивнул.
—Отлично. Организуйте комитет. «Писатели и художники Альбертии — за Акомоло». Когда он будет создан, я полагаю, в самом начале следующей недели, мы обратимся к ним за статьями, только маленькими, и карикатурами. Джимми, позвоните редактору сегодня же и пусть он подбирает сотрудников. Журналисты у вас найдутся?
—В Альбертии больше журналистов, чем фермеров,— ответил Диокаду.
—Пит. Не знаю, будет ли в этом толк, но мне нужно сообщение для прессы дважды в день: утром и в два пополудни.
—Хорошо. Дайте мне график выступлений Акомоло с указанием речи, которую он должен произнести. Я буду также следить за оппозицией, и если она вырвется вперед, мы всегда сможем осадить ее.
—Ясно. Теперь веера.
—Я уже записал.
—Значки.
—Большие,— добавил я.
—Один парень проиграл выборы из-за того, что у него были маленькие значки,— заметил Шартелль.— Джимми, мне нужны пять миллионов значков к середине следующей недели. Если они у нас будут, вы сможете их распространить?
—Конечно.
—Прекрасно. Мы сегодня же позвоним Даффи.
—Значки?— переспросил доктор Диокаду.
—Большие металлические кружки с броской фразой,— пояснил Дженаро.— К примеру, «Я за Ако».
—Так и запишем, Пит?
—Я не возражаю, хотя что-то такое уже было, но на другом материке.
—Та же подпись и на веерах?
—Естественно.
—Джимми, мы сможем изготовить в Альбертии веера с надписью «Я за Ако». Вот о чем я думаю. Разместив заказы в небольших мастерских по всей стране, мы практически купим голоса.
Дженаро писал не отрываясь.
—Я знаю парня… — начал он.
—Свяжитесь с ним. Организуйте это дело. И возьмите на себя распространение готовой продукции,— Шартелль продолжал мерять комнату шагами.— Барабаны. Мне нужны барабаны.
—Говорящие барабаны?— спросил Дженаро.
—А как они говорят? Они смогут передать простую фразу? Вроде «Я за Ако».
Доктор Диокаду встал и подошел к круглому столику. Ладонями он отбил несколько тактов.
—Это «Я за Ако». Что-нибудь еще?
—Берегитесь или остерегайтесь дьявола с неба. Может, злого духа с неба. Или колдовских чар.
—Остерегайтесь колдовских чар с неба,— решил Диокаду.— Получится вот так,— вновь он отбил ритм.
—Как далеко их слышно?— поинтересовался Шартелль.
Диокаду пожал плечами.
—На милю, не больше.
—Люди их понимают?
—Не все, но они найдут, у кого спросить. Из любопытства.
—Вы можете их купить?
—Барабаны?
—Барабанщиков?
—А!— широкая улыбка осветила лицо Диокаду.— Я понял. Да,— он посмотрел на Дженаро.— Как по-твоему?
—Это несложно. Барабанщиков мы найдем.
—Каждый вечер они должны передавать короткую фразу,— продолжал Шартелль.— Иногда что-то загадочное, иногда просто «Я за Ако», но барабаны должны говорить каждый день.
—Мы с Диокаду возьмем это на себя. Я только не знаю, как далеко удастся продвинуться на север.
—Думаю, что далеко,— ответил Диокаду.— В последние годы они получили более широкое распространение.
—Займитесь этим,— Шартелль сел, вытянув длинные ноги. Откинул голову назад, крикнул: — Самюэль!
—Са!— донеслось в ответ, и в гостиную влетел Самюэль.
—Нам пора что-нибудь выпить, Самюэль.
Тот унес чайный поднос и вскоре вернулся с другим, уставленным бутылками шотландского, джина, тоника и содовой, бокалами и ведерком со льдом. Сначала он обслужил гостей, Шартелля — в последнюю очередь. Этикет соблюдался неукоснительно.