— Ты мне лучше давай не умничай.
— А я и не собираюсь давать тебе что-нибудь. Если б я застрелил его, меня бы здесь не было. И не стал бы я звонить. И пистолет бы не нашли. Не надо браться за дело так ретиво. Все равно через десять минут его у тебя отберут.
Он посмотрел на меня с обидой, снял фуражку, и гвоздика свалилась на пол. Он поднял ее, повертел между пальцами, бросил за каминный экран.
— Вот это ты зря, — сказал я ему. — Они могут принять ее за важную улику и извести на нее уйму времени.
— А, дьявол. — Он перегнулся через экран, выудил гвоздику и сунул ее в карман. — Ты, я вижу, приятель, знаешь ответы на все вопросы, так, что ли?
Второй полицейский поднялся по лестнице с серьезным видом. Постоял посреди комнаты, поглядел на свои часы и сделал запись в блокноте, потом выглянул на улицу из окна, сдвинув жалюзи вбок.
— А мне теперь можно посмотреть? — спросил тот, что оставался со мной.
Незачем, Эдди. Это не про нас. Ты вызвал коронера?
— Я подумал, ребята из сыска это сделают.
— Да, верно. Дело примет капитан Уэббер, а он любит все делать сам. — Он посмотрел на меня и спросил: — Это вы Марлоу?
Я сказал, что это я Марлоу.
Он у нас умник, — сказал Эдди, — на все знает ответ.
Старший рассеянно посмотрел на меня, рассеянно посмотрел на Эдди, заметил пистолет на телефонном столике и отнюдь не рассеянно посмотрел на него.
— Ага, это орудие убийства, — сказал Эдди. — Я до него не дотрагивался.
Второй кивнул.
Что-то парни сегодня запаздывают, — сказал он. — А вы тут по какому делу, мистер? Приятель его? — Он показал большим пальцем вниз.
— Только вчера с ним познакомился. Я частный детектив из Лос-Анджелеса.
— О! — Эдди подозрительно посмотрел на меня. — Вот те на! — сказал он. — Ну, теперь здесь пойдет неразбериха, только держись!
Это была первая разумная ремарка с его стороны. Я ласково улыбнулся ему.
Пожилой полицейский опять выглянул из окна на улицу.
— А вон там через дорогу, Эдди, — дом Элмора, — сказал он.
Эдди подошел и выглянул тоже.
— Точно, — сказал он. — Вон на табличке написано. Слушай, так этот парень там, внизу, может, он тот самый…
— Заткнись, — сказал второй и опустил жалюзи. Оба дружно обернулись и посмотрели на меня деревянными взглядами.
По улице проехала машина, остановилась, хлопнула дверца, на дорожке опять раздались шаги. Старший из патрульной машины открыл дверь двоим в штатском. Один из них был мне знаком.
20
Первый из вошедших был маловат ростом для полицейского, средних лет, с худым лицом, на котором была написана привычная усталость. Его острый нос глядел чуть вбок, словно кто-то двинул его локтем, когда он совался куда-то без спроса. Синяя мягкая шляпа с плоской круглой тульей и загнутыми кверху краями сидела на его голове очень ровно, из-под шляпы выглядывали белые как мел волосы. Костюм на нем был темно-коричневый, руки он держал в карманах пиджака, из которых торчали только большие пальцы.
За его спиной стоял Дегармо, здоровенный полицейский с пыльно-светлыми волосами, глазами металлической синевы и резкими чертами свирепого лица — тот самый, которому не понравилось мое пребывание перед домом д-ра Элмора.
Двое в форме посмотрели на невысокого в штатском и приложили руки к своим фуражкам.
— Тело на нижнем этаже, капитан Уэббер. Похоже, два пулевых попадания после пары промахов. Убит довольно давно. Фамилия этого человека Марлоу. Частный сыщик из Лос-Анджелеса. Больше никаких вопросов я ему не задавал.
— И правильно сделали, — отрезал Уэббер. У него был подозрительный голос. Он окинул мое лицо подозрительным взглядом и коротко кивнул. — Я капитан Уэббер. Это лейтенант Дегармо. Сначала мы взглянем на труп.
Он направился вглубь комнаты. Дегармо сделал вид, что видит меня впервые, и последовал за ним. Они спустились по лестнице, старший патрульный ушел с ними. Полицейский по имени Эдди и я долго и упорно глядели друг на друга.
— Через дорогу отсюда дом доктора Элмора, верно? — сказал я.
Если на лице у него и было какое-то выражение, то теперь оно испарилось окончательно.
— Ага. Ну и что?
— Ну и ничего, — сказал я.
Он промолчал. Снизу доносились невнятные голоса. Полицейский насторожил ухо и спросил более дружелюбным тоном:
— А ты помнишь то дело?
— Немножко.
Он рассмеялся.
— Классно они его прикрыли, — сказал он. — Сунули в мешок и задвинули на дальнюю полку. На самую верхнюю, самую глубокую, в самом темном шкафу. До которой без стремянки не дотянуться.
— Точно, так оно и было, — согласился я. — Хотел бы я знать, почему.
Полицейский сурово поглядел на меня.
— Были для этого причины, приятель. Ты не думай, были причины. А ты этого Лейвери хорошо знал?
— Не очень.
Разрабатывал его по какому-то делу?
— Так, хотел пощупать немного, — сказал я. — Ты его знал?
Полицейский по имени Эдди покачал головой.
— Не-а. Просто вспомнил, что парень из этого дома нашел жену Элмора в гараже той ночью.
— Может, тогда Лейвери еще не жил здесь, — сказал я.
— А давно он здесь живет?
— Не знаю, — сказал я.
— Это было года полтора назад, — сказал полицейский, соображая. — Газеты в Лос-Анджелесе об этом не чирикали?
— Один абзац в «Окружных новостях», — сказал я просто так, чтобы поддержать разговор.
Он почесал за ухом, прислушался. На лестнице раздались шаги. Лицо полицейского стало непроницаемым, он отошел от меня и выпрямился.
Капитан Уэббер поспешил к телефону, набрал номер, что-то сказал, затем убрал трубку от уха и оглянулся через плечо:
— Кто исполняет обязанности коронера на этой неделе, Ал?
— Эд Гарленд, — бесстрастно сказал верзила-лейтенант.
— Вызовите Эда Гарленда, — сказал Уэббер в трубку. — Пусть приезжает немедленно. И скажите, чтобы фотографы поторопились.
Он положил трубку и грозно рявкнул:
— Кто брался за этот пистолет?
— Я, — сказал я.
Он подошел и стал раскачиваться передо мной на каблуках, воинственно выставив вперед свой маленький острый подбородок. Пистолет он бережно держал на ладони, подстелив под него носовой платок.
— Вы что, даже не знаете, что к оружию, найденному на месте преступления, нельзя прикасаться?
— Знаю, конечно, — сказал я. — Но когда я коснулся его, я не знал, что здесь совершено преступление. Я не знал, что из него недавно стреляли. Он лежал на лестнице, и я подумал, что его просто кто-нибудь обронил.
— Очень правдоподобно, — с горечью сказал он. — И часто с вами случаются такого рода истории?
— Какого рода истории?
Он не сводил с меня упорного взгляда и не отвечал.
Я сказал:
— Если хотите, я сам изложу вам, что произошло.
Он напыжился, как боевой петушок.
— Я предпочитаю, чтобы вы точно отвечали на вопросы, которые буду задавать я.
На это я ничего не сказал. Уэббер круто повернулся и сказал униформированным полицейским:
— Вы, парни, можете возвращаться в свою машину и выйти на связь с диспетчером.
Отдав честь, они вышли и тихо прикрыли за собой дверь. Ее, конечно, заело, и они вступили с ней в долгую и яростную борьбу.
Уэббер прислушался к шуму отъезжающей патрульной машины, потом снова направил на меня холодный пронизывающий взгляд.
— Покажите мне свои документы.
Я вручил ему свой бумажник, и он внедрился в него. Дегармо сидел в кресле, скрестив ноги, и безучастно глядел в потолок. Он достал из кармана спичку и стал жевать ее. Уэббер вернул мне мой бумажник. Я спрятал его.
— Люди вашей профессии доставляют нам массу неприятностей, — сказал он.
— Не обязательно, — сказал я.
Он повысил голос, и без того достаточно высокий.
— Я сказал, они доставляют массу неприятностей — именно это я хотел сказать. Но зарубите себе на носу. В Бэй-Сити это у вас не пройдет.
Я не ответил ему. Он ткнул в мою сторону указательным пальцем.
— Вы из большого города, — сказал он. — Воображаете себе, что вы очень крутой и очень умный. Не беспокойтесь. Мы с вами как-нибудь управимся. Мы городок небольшой, но очень сплоченный. У нас тут не бывает этих политических игр в перетягивание каната. Мы работаем напрямую и работаем быстро. За нас можете не беспокоиться, мистер.
— А я и не беспокоюсь, — сказал я. — Чего мне беспокоиться. Я просто стараюсь честно заработать себе на хлеб доллар-другой.
— А эти ваши наглые речи мне не нравятся, — сказал Уэббер. — Мне они даром не нужны.
Дегармо оторвал глаза от потолка, согнул указательный палец и стал изучать ноготь.
— Послушайте, шеф, — заговорил он низким, скучающим голосом. — Этого парня там, внизу, зовут Лейвери. Того, которого убили. Я его знал немного. Это был юбочник.
— Что из этого? — огрызнулся Уэббер, не сводя с меня глаз.
— Все обстоятельства указывают на даму, — сказал Дегармо. — Вы же знаете, чем эти частные сыщики зарабатывают себе на хлеб. Бракоразводными делами. Давайте подключим его к делу, вместо того, чтобы запугивать его до немоты.
— Если я запугиваю его, — сказал Уэббер, — я хотел бы убедиться в этом. Пока я не вижу никаких признаков.
Он подошел к окну и рывком поднял жалюзи. После долгой полутьмы хлынувший свет чуть не ослепил нас. Уэббер вернулся, пружиня на каблуках, ткнул в меня тонким жестким пальцем:
— Говорите.
— Я работаю на одного лос-анджелесского бизнесмена, — начал я, — который не может позволить себе скандальную известность. Поэтому он нанял меня. Месяц назад от него сбежала жена, а позже пришла телеграмма, из которой следовало, что она сбежала с Лейвери. Но несколько дней тому назад мой клиент повстречал Лейвери в городе, и тот стал все отрицать. Мой клиент поверил ему и забеспокоился. По-видимому, эта леди — без царя в голове. Она могла связаться с дурной компанией и влипнуть в неприятности. Я приехал сюда, чтобы поговорить с Лейвери, но он отрицал, что уехал с ней. Я было наполовину поверил ему, но позже получил информацию, что его видели с ней в гостинице Сан-Бернардино — в тот самый вечер, когда она, как считалось, уехала с дачи в горах, где она до того отдыхала. С этими данными в кармане я вернулся сюда, чтобы опять взяться за Лейвери. На звонок никто не отвечал, дверь была приоткрыта. Я вошел, осмотрелся, нашел пистолет, обыскал дом и нашел Лейвери. В том самом виде, в каком он сейчас.