— Да откуда же Альма знает, что душить ее пытался именно Морган Биркс?
— Тут есть определенная логика, — не сдавался я.
— Но убедить в этой версии полицию будет ой как сложно, — иронично сказала она. — Дональд, будь послушным мальчиком, позвони в управление регистрации автомобилей, скажи им, что ты из сыскного агентства Кул, попроси их узнать, где зарегистрированы номера 5Н1525 и 5М1525. А я пока оденусь.
Она потушила сигарету, еще долго-долго с наслаждением выпускала из себя дым, потом резким мощным рывком оторвала свое грузное тело от кресла и размашистым шагом направилась в спальню, на ходу снимая с себя шелковый халат, а войдя туда, стала одеваться, даже не потрудившись закрыть за собою дверь. Мне не было ее видно, но я слышал, как она там шумно ходит, а она слышала, как я разговариваю по телес}юну с управлением регистрации автомобилей, и теперь знала, что номер 5Н1525 числится за Джорджем Солсбери, проживающим в доме номер 938 по Мэйн-стрит в районе Сентервиль, а номер 5М1525, соответственно, — за Уильямом Кануэтером, проживающим в доме номер 907 по шоссе Уиллоубай.
Записав имена и адреса, я повесил трубку. Из спальни донесся голос миссис Кул:
— Парнишка с Мэйн-стрит вряд ли может быть нам полезен, верно говорю? А вот того, что на Уиллоубай, стоит поклевать в печень, точно, Дональд?
— Наверно. Судя по домам того района, где я побывал, это может быть перспективным.
— Вызывай такси, — скомандовала она.
— Оно уже внизу.
— Не отказываешь себе в удовольствии попользоваться такси для внеслужебных поездок? — спросила она. — Или думаешь, я возьму эти расходы на себя?
Я не смог сдержаться и выпалил:
— Я полагал, это служебные расходы.
С минуту она молчала. Я сидел и силился представить, что она сейчас сделает: вспылит и уволит меня или примет это как должное?
— Хорошо, — произнесла она столь характерным для нее тоном материнской покровительности. — Идем вниз, поедем на твоем. Я сниму показания счетчика, а позже вычту эту сумму из твоего жалования. Ну, поехали!
Глава 8
Таксист свернул с шоссе, и мы оказались в квартале, где дома были обозначены трехзначным числом, начинавшимся с восьмерки.
Миссис Кул сказала водителю:
— Поезжай к дому номер 907, но не останавливайся. Проедешь на медленной скорости мимо, чтобы мы смогли его рассмотреть.
Таксист не стал задавать вопросов: пассажиры, севшие в машину в столь ранний час, чтобы рыскать по округе, имеют склонность обращаться с самыми необычными просьбами, а водитель такси, если прибережет свои возражения до тех пор, пока не вернется домой к жене, получает за это чаевые.
— Ну, давай приглядись как следует, — сказала мне миссис Кул, когда мы подъехали к нужному нам дому, расположенному на углу улицы.
Я увидел асфальтовую полосу, ведущую к гаражу, мысленно прикинул, как выглядел тот дом, где мне пришлось побывать, и вынес свой вердикт:
— Похоже.
— Что-то не чувствуется в тебе уверенности.
— Да, вы правы.
— Ладно, черт побери, попытка не пытка. Ну-ка, дружок, зеленый сапожок, — сказала она таксисту, — давай к тротуару и остановись на той сторону улицы, напротив углового дома.
Таксист сделал, как было велено, и спросил:
— Мне подождать?
— Да, подожди, — ответила миссис Кул.
Я вышел из машины и открыл ей дверцу. Она толкнула ее до упора и, выказывая нарочитое презрение к посторонней помощи, спустила ноги на тротуар. Вышедший из машины водитель стоял и смотрел, как мы идем по цементной дорожке к погруженному в темноту и безмолвие дому. Я на ощупь нашел кнопку звонка и нажал. Было слышно, как внутри дома задребезжал звонок.
— Кто будет говорить, — вы или я? — спросил я миссис Кул.
— Если окажется, что мы попали туда, куда надо, дай мне знать. Тогда я заберу бразды в свои руки.
— Хорошо, — сказал я, — но если открывать выйдет человек, которого я не знаю, нам придется войти в дом на ура.
— Ладно. Скажешь тогда, что у меня плохо с сердцем, и тебе надо срочно вызвать врача… ты ведь был в комнате, где у них телефон?
— Конечно, и не один.
— Отлично. Это даже лучше… не дави так долго на звонок, Дональд. Спокойней, дорогуша. Отпусти, а через минуту позвони еще раз.
На втором этаже раздались чьи-то шаги. Кто-то поднял фрамугу, и мужской голос спросил:
— Кто там?
— Похоже, это шеф, — прошептал я.
Берта Кул громким голосом ответила:
— У меня тут для вас важная записка.
— Суньте ее под дверь.
— Такие записки под дверь не суют.
— Кто вы такая?
— Скажу, когда спуститесь вниз, — ответила она.
Секунду-другую он, похоже, раздумывал, как поступить, потом опустил оконную фрамугу. Щелкнул выключатель, и узкий прямоугольник окна вспыхнул ярким светом.
— Отойди на пару шагов в сторону, чтобы тебя не было видно, — сказала она. — Говорить я пока буду сама.
Над входной дверью зажглась лампочка, и пространство, где мы стояли, оказалось залито ярким светом. Берта Кул стояла прямо против двери, в которой было врезано овальное смотровое окошко. Вдруг послышался скрип ступенек, вероятно, кто-то спускался по лестнице. Но вот скрип прекратился. У меня было такое ощущение, что в окошко кто-то смотрит.
Через минуту — ровно столько, видимо, понадобилось, чтобы оглядеть внушительные объемы миссис Кул, дверь слегка приоткрылась, и мужской голос спросил:
— Так что там у вас?
Я сделал шаг к двери, потом шаг в сторону и заглянул в прихожую, чтобы увидеть того, кто задал этот вопрос. Это был шеф, в шелковой пижаме, без халата, на ногах — домашние туфли.
— Привет, шеф, — сказал я.
Он вмиг весь как-то подобрался и с полминуты стоял в каком-то зловещем оцепенении, глядя на меня в упор, как удав на кролика. Потом его пухлый рот с отвисшей, как сопля, нижней губой растянулся в глумливой улыбке.
— Так, так, так… Это Лэм! Не ожидал, что мы так скоро свидимся, Лэм. Не ожидал, что вы так быстро найдете дорогу назад. А кто ваша подруга?
— Берта Кул. Глава сыскного агентства.
— Разумеется, весьма польщен, — расшаркиваясь, сказал он. — Кроме того, смею поздравить вас с наличием в вашем штате такого отменного сотрудника, как Лэм. Парень, действительно, не промах. Смышленый, наблюдательный. К тому же отважный и стойкий, это уж я могу, что называется, засвидетельствовать. Впрочем, что же мы тут на сквозняке стоим? Проходите в дом. Прошу покорно!
Он чуть отступил вбок, освобождая нам путь. Я медлил, но миссис Кул уже поплыла мимо меня к двери и зашла в прихожую. Я последовал за ней. Шеф захлопнул дверь и резким движением закрыл ее на задвижку.
— Так вы, значит, нашли-таки дорогу к нам, Лэм?
Я утвердительно кивнул.
— Придется побеседовать с Фредом на эту тему. Обязательно. Непростительная беспечность с его стороны позволить вам определить наш адрес. Не могли бы вы объяснить мне, как вам это удалось?
— Он не может, — ответила за меня миссис Кул.
— Так, так, так, только без обид, — сказал шеф. — Проходите, пожалуйста, присаживайтесь… Извините, но вот выпить, как это ни прискорбно, ничего предложить не могу.
Он включил свет в гостиной, мы прошли туда и сели.
Со второго этажа, куда вела лестница, послышался женский голос.
— Кто там пришел, дорогой?
— Спустись вниз, любовь моя. Накинь что-нибудь на себя и спускайся. К нам пожаловали гости. В классическом варианте, четой. Мужская половина тебе уже знакома, и я просто сгораю от нетерпения познакомить тебя с женской.
Бросив взгляд на миссис Кул, он просиял в улыбке и сказал:
— Я всегда испытываю огромнейшее наслаждение, когда малышка принимает участие в наших совещаниях. Вы понимаете, что это значит. Я считаю, что брак — это рабочее содружество, а две головы всегда лучше, чем одна. Всякий раз, когда та или иная ситуация начинает принимать щекотливый характер, я непременно призываю на подмогу малышку.
Я услышал, как наверху хлопнула дверь и потом заскрипели ступеньки лестницы. Мы прислушивались к этому скрипу, который становился все более громким, и наконец увидели входящую в комнату женщину. Ступив на пол, она не произвела ни малейшего стука — на ней были домашние туфли на войлочных подошвах.
Меня она не удостоила даже взглядом. Ее внимание было полностью сосредоточено на Берте Кул.
При ее появлении я поднялся со своего места. Шеф продолжал сидеть. Я спросил:
— Вас зовут миссис Кануэтер, не так ли?
Толстяк поспешил вставить:
— Можно звать так, а можно и иначе, Лэм, мой мальчик. В конце концов, что такое имя? Впрочем, почему бы и нет. Пусть будет миссис Кануэтер. Итак, позвольте вас познакомить. Миссис Кул. Моя жена, миссис Кануэтер. Мне бы хотелось, чтобы вы подружились.
Высокая стройная женщина окинула взглядом мою тяжеловесную начальницу и сказала:
— Как поживаете, миссис Кул?
Миссис Кул не замедлила ответить:
— А вы как поживаете? Надеюсь, вы не придаете значение формальностям? Я, так нет.
Миссис Кануэтер села в кресло. Взгляд ее был настороженным, бдительным.
Шеф спросил:
— А что вам все-таки нужно, миссис Кул? — Его пухлое лицо расплылось в слащавой улыбке.
Миссис Кул спокойно ответила:
— Деньги.
— Так, так, так, миссис Кул, ваша прямота впечатляет! Такие женщины мне по сердцу. Я всегда говорил, что в любом деле люблю откровенность и прямоту, зачем ходить вокруг да около, верно ведь, любовь моя?
Он не обернулся к жене, очевидно, не рассчитывая услышать от нее ответ, и она действительно ничего не сказала на это.
— Мне думается, мы могли бы перейти к делу, — решительно произнесла миссис Кул.
— Поймите меня правильно, — морщясь и скептически кривя губы, начал толстяк, — я не знаю, что там вам понарассказал мистер Лэм, но если он намекнул, что мое обращение с ним можно оценить иначе, чем джентльменское, то он…
— Чепуха, — перебила его миссис Кул, — не будем тратить время на оценки. Если вы отдубасили его… так ему только впрок… крепче станет. Если есть желание, можете отдубасить еще раз… но так, чтобы завтра утром в восемь тридцать он мог приступить к работе. Как он проводит свои вечера, мне начхать с высокой колокольни.