— Мы чертовски много треплемся и почти все мимо дела.
Кануэтер произнес примиряющим тоном:
— Послушайте, миссис Кул, ваше предложение меня заинтересовало, но прежде чем я смогу назвать вам свою цену, мне необходимо узнать от вас кое-что еще. Я не могу принять решение вслепую.
— Что именно?
— Я хотел бы убедиться в том, что вы и в самом деле знаете адрес подружки Моргана, равно как и в том, что вы и в самом деле вручили судебные бумаги Моргану Бирксу, а не стали жертвой искусно подстроенной мистификации.
— Что вы имеете в виду?
— Сандре Биркс нужен развод. Надо было вручить Моргану судебные бумаги. Разыскать Моргана она не смогла, поэтому решила, что в данном случае целесообразно будет заменить его подставным лицом. Вы полагаете, что сегодня в гостиницу прибыл сам Морган, а мы склонны полагать, что это был не он.
Миссис Кул открыла свою сумочку, достала сигарету и спички и, призывно выставляя вперед свой выдающийся подбородок, сказала:
— Расскажи, как было дело, Дональд.
— Что именно рассказать? — спросил я.
— Все, что касается вручения бумаг. Начинай, надо будет, я тебя остановлю.
— Сандра Биркс поручила нам вручить бумаги Моргану. Я съездил к ней домой и ознакомился с фотографиями ее мужа. Снимки были хорошие. По некоторым специфическим признакам я пришел к заключению, что мне не подсовывают липу, что это действительно его фотографии.
— Да, это мне известно, — подтвердил Кануэтер. — Тут вы правы. Эти фотографии находились у вас в кармане вместе с оригиналом повестки в суд.
Я продолжил:
— Из Канзас-Сити приехал брат Сандры Б. Л. Томе, которого она называет просто Блити…
— Откуда приехал? — перебил меня Кануэтер.
— Из Канзас-Сити.
Шеф стремительно перевел взгляд на жену.
— Продолжайте, Лэм, — сказал он. В голосе его прозвучали нотки встревоженности.
— Блити приехал, чтобы помочь Сандре. Он хорошо знает Моргана Биркса. У меня создалось такое впечатление, что с Морганом его связывает нечто большее, чем с сестрой. Он сказал, что может подсказать, как выйти на Моргана Биркса, но прежде ему необходимо убедиться, что Сандра не ведет с Морганом двойную игру. Похоже, он не очень высоко оценивает моральные и личностные качества своей сестры.
Глазки толстяка проклюнулись искорками живого интереса к тому, что я сказал. Миссис Кул небрежно бросила вполголоса:
— Пока довольно, Дональд. Дальше уже за деньги.
— О каких деньгах вы говорите? — спросил толстяк.
— О тех, какие следует заплатить за то, что мне в столь неурочный час пришлось подняться с постели. Я руковожу сыскным агентством и согласно нашим законам обязана платить за аренду помещения, выплачивать жалованье сотрудникам, платить налоги муниципальным властям за профессиональную практику, кроме того, подоходный налог правительству штата с тех денег, что остаются у меня после того, как с ними «разобрались» федеральные жучки. И вот тогда нужно еще выплатить торговый налог за каждый покупаемый мной предмет женского туалета и…
— Да, да, — улыбаясь и методично, как заведенная кукла, кивая головой, но ни мгновение не отводя своих бирюзово-зеленых глаз от миссис Кул, перебил Кануэтер. — Понимаю, понимаю. У самого такие же проблемы, миссис Кул.
— Так вот. Мой бизнес заключается в сборе информации. На нем я строю свой доход, — продолжила она. — Я располагаю кое-чем, в чем вы испытываете нужду. Вы попытались выбить эту информацию из моего сотрудника. Мне это совсем не нравится.
— Да, мы действительно перегнули палку, — уступчиво, с дипломатической вкрадчивостью, согласился шеф.
— Информация даром в руки не дается. А сыскное агентство не благотворительная организация.
— Мне крайне важно знать, что произошло в гостинице «Перкинс», — сказал шеф, а потом, обратившись к своей жене, спросил: — Тебе не кажется, любовь моя, что нас с тобой оставили с носом?
— Да, что-то тут не так, — сказала она.
— Какую цену назначим миссис Кул? Сто долларов?
Малышка кивнула.
— Сто долларов, — едва ли не восхищенно воскликнул шеф.
— Пусть будет двести, — увещевающе ласково сказала Берта Кул.
— Сто пятьдесят, — подсказала мужу миссис Кануэтер, — и если не согласится, вообще ничего.
— Ладно, — согласилась Берта Кул, — сто пятьдесят.
Толстяк повернулся к жене:
— Нет ли у тебя при себе ста пятидесяти, любовь моя?
— Нет.
— Мой бумажник наверху. Будь добра, сходи принеси.
— Достань из своего пояса, — напомнила она ему.
Он в который раз облизнул губы и сказал:
— Вот что я вам скажу, миссис Кул, вы продолжайте свой рассказ, а свои сто пятьдесят вы всегда успеете получить. Это я вам твердо обещаю, можно сказать, гарантирую.
— Гоните сто пятьдесят, — ответила она.
Он покорно вздохнул, поднялся с кресла, расстегнул куртку своей пижамы. Обнажился огромный белый, дряблый живот, обхваченный замшевым поясом с кармашками для денег. Пояс был сплошь покрыт соляными разводами от пота и давно уже пообтерся и утратил свой первоначальный цвет. Кануэтер расстегнул один из кармашков и вытащил оттуда два стодолларовых банкнота.
— Помельче у вас нет? — поинтересовалась Берта Кул.
— Помельче не водятся.
— Тогда придется отдать вам почти все свои мелкие купюры, — досадливо морщась, сказала Берта Кул.
— Извините, но мелких денег у меня действительно нет.
Берта Кул покопалась в своей сумочке, потом с надеждой посмотрела на меня.
— Деньги есть, Дональд? — спросила она.
— Ни цента, — ответил я.
Она пересчитала свои деньги и сказала:
— Мне надо оставить пятерку на такси. Остается всего сорок долларов. Отдаю вам тридцать пять. Будем считать, что разошлись по-честному. Если это вас не устраивает, сходите за вашим бумажником.
— Будем считать, что это справедливо, — не стал упираться он, — из-за каких-то пятнадцати долларов я не стану, конечно, подниматься наверх.
— Передай мне деньги, — велела Берта Кул.
Толстяк протянул мне деньги. Я отнес их миссис Кул.
Она вручила мне сдачу шестью купюрами: одну достоинством в десять долларов и пять — в пять долларов. Я отнес их Кануэтеру. Тот передал их жене.
— Положи-ка их куда-нибудь, — просительно сказал '. — Неловко как-то носить такую мелочевку в поясе. —
Он застегнул свой пояс, потом пижаму, заправил рубашку в брюки, искоса посмотрел на меня и спросил: — Ну, кто будет говорить? Лэм?
— Да, говорить будет Лэм, — подтвердила миссис Кул его догадку.
— Сандра отдала Бирксу… — начал было я.
— Не нужно об этом, Дональд, — перебила меня миссис Кул. — Это наносит ущерб интересам другого клиента. Расскажи только то, что имеет непосредственное отношение к Моргану… как мы разыскали его и как вручили бумаги. Но не упоминай ни имени, ни адреса подружки Моргана.
— Блити, — сказал я, — сообщил мне имя подружки Моргана. Я поехал к ней и припугнул, мы, мол, намерены вызвать ее в суд по делу о бракоразводном процессе четы Биркс, и стал следить за ее домом. Она вывела меня на гостиницу «Перкинс». Там она зарегистрировалась как миссис Б. Ф. Морган и сняла номер 618. Я подмазал старшего рассыльного и через него выяснил расположение всех комнат на этаже и узнал, какие из них свободы. Он…
— Да, да, да, — перебил меня шеф, сгоравший от нетерпения. Он только что копытом в пол не бил. — Все это нам известно, Дональд. Нам известен каждый ваш шаг с того мгновения, как вы вошли в гостиницу «Перкинс».
— Тогда вам известно и то, как Моргану были вручены бумаги?
— Бумаги вы вручили не Моргану, а кому-то другому.
— Черта с два! — вмешалась Берта Кул. — Он вручил их Моргану Бирксу.
— Где?
— В номере, который снимала его подружка. В 618.
Супруги Кануэтер обменялись взглядами.
— Тут что-то не так, — высказал свое сомнение Кануэтер.
— Все тут так.
— Морган Биркс не входил в номер 618, в этом мы совершенно уверены.
— Зря вы так упираетесь, он был там собственной персоной, — язвительно заметила Берта Кул. — Я видела его лично.
— Ну, что ты на это скажешь, любовь моя? — спросил явно удрученный Кануэтер, поворачиваясь к жене. — Может, мы…
— Пусть Дональд закончит свой рассказ, — сухо сказала она.
Кануэтер опять повернулся ко мне.
— Давайте дальше, Дональд, — передал он мне пожелание жены.
И я продолжил:
— Я снял себе номер. Подъехала Альма Хантер, потом Сандра и Блити. Я оставил их в номере, а сам направился в одно ателье, где взял напрокат костюм рассыльного. С почты отправил телеграмму в адрес компании «Уэстерн Юнион» с передачей миссис Б. Ф. Морган, сам же ее получил, за что расписался в книге регистрации, после чего химическим карандашом черканул на конверте, под адресом: «Адресат может находиться в гостинице «Перкинс». Потом разлиновал несколько первых страниц обычной общей тетради, изобразил, где надо, росписи мнимых получателей и вернулся в гостиницу. Компанию я застал в страшном возбуждении, которое было вызвано тем, что тотчас после моего ухода там появился Морган Биркс. Я облачился в униформу рассыльного, вышел в коридор и постучался в дверь номера 618. Когда меня спросили, что мне нужно, я ответил, что принес телеграмму. Они предложили мне подсунуть ее под дверь. Я вложил телеграмму в общую тетрадь, так чтобы выглядывал только адрес, и стал просовывать тетрадь под дверь, но боком, чтобы они сумели прочесть адрес, но не смогли бы ее при желании выдернуть. Тетрадь, слава Богу, была достаточно толстой и, как я ни старался, разумеется, не проходила внутрь. Я сказал им, что необходимо обязательно расписаться в получении. Они поддались на эту уловку и открыли мне дверь. Я вошел в комнату и увидел Моргана Биркса, лежащего на кровати. Я вручил ему судебные бумаги. Когда я передавал их ему из рук в руки, в комнату, в состоянии крайнего возбуждения и, я бы сказал, экзальтации, ворвалась Сандра. Разговор между ними носил обоюдоострый характер. Никаких сомнений относительно личности этого человека у меня не возникло. Я был и остаюсь уверенным в том, что это Морган Биркс.