- Не подходит тебе Толик, - чуть-чуть смягчилась Стеша. - Ну не подходит, уж ты мне поверь. Не пара вы.
- Как же не пара, когда прожили вместе десять лет! - возразила она.
- Ну и что, что прожили? Это была не жизнь, а сплошное мучение.
- С чего ты это взяла? - оторопела Люська.
- Мне Толик сам рассказывал, - снова распалилась Стеша. - И какая ты хозяйка никудышная, и как ты его выслушать никогда не хотела, и дома у тебя бардак. Да что там Толик, я сама тебя с детства знаю!
- Ясно, - убито проговорила Люська. - А ты, значит, пожалела его. Так?
- Ну так. Люсь, ну не виновата я, что мужик с прошлогоднего твоего дня рождения, помнишь, в кафешке, звонит мне каждый день! А сейчас и вовсе жить пришел.
- Так это с дня рождения началось? - ахнула Люська.
- Да.
- Ладно. Совет вам да любовь, будьте счастливы.
- Спасибо, - растерялась Стеша и хотела что-то добавить, но она с силой нажала на отбой.
Темнело. Один за другим зажигались фонари. Вокруг кипела жизнь, люди спешили по домам, к своим семьям и любимым. Люська стояла посреди улицы и глотала слезы. Ей было так тошно, что хотелось броситься под машину. И она бы бросилась, но представила свое изуродованное тело на асфальте и отказалась от этой затеи.
Делать нечего, нужно идти домой. Люська поплелась к трамвайной остановке, всхлипывая и размазывая тушь по щекам. Придя в пустую квартиру, она не стала ужинать, а, помня прошлую бессонную ночь, выпила снотворное и заснула сном младенца до самого утра.
3
А утром настала суббота. Выходной. И Люськин день рождения. Она спала до девяти - неслыханная роскошь для человека, который пять дней в неделю встает в шесть утра. Долго нежилась в ванне с клубничной пеной, потом пошла в салон неподалеку от дома и освежила маникюр, а заодно подправила брови. После этого Люська отправилась в магазин. Идея выпить и закусить вовсе не утратила своей актуальности из-за предательства Стеши. Наоборот, она стала еще привлекательнее и ярче. Затарившись двумя бутылками сухого красного вина французского производства, а также хорошим сыром, баночкой икры и парой готовых салатиков, Люська поспешила обратно домой.
Взобравшись на свой последний, пятый, этаж, она остановилась как вкопанная: на верхней ступеньке сидел мужчина, вернее, не сидел, а полулежал. Глаза у него были закрыты, волосы в беспорядке падали на лоб, одежда полуразорвана и в пыли.
«Вот те на, приехали», - подумала Люська. Никогда раньше пьянь сюда не добиралась, если и удавалось проникнуть в подъезд, тусовалась у окна на площадке первого этажа.
А этот вот до самого верха долез. Люська осторожно и брезгливо обошла мужика и достала ключи.
- Шел бы ты отсюда, - пригрозила она ему. - А не то полицию вызову.
Мужик простонал в ответ что-то неразборчивое.
«Вот ведь как надрался с утра», - возмутилась Люська и открыла дверь. Толик почти не пил, проповедуя здоровый образ жизни, чем приводил ее в восторг. Она уже собиралась захлопнуть дверь, как позади раздался новый стон, громче прежнего. «Как тебя». Люське стало жаль бедолагу. Поди совсем хреново, мутит небось не по-детски. Да и явно его недавно били, вон рукав пиджака болтается на нитках. Она немного поколебалась, но жалость взяла верх.
- Эй, как тебя? У тебя болит что-то? Не бойся, я медсестра. Таблетку дам обезболивающую и чаем горячим напою. Ты встать-то можешь?
Мужик сделал попытку шевельнуться и снова громко застонал.
- Ясно все с тобой. - Люська поставила пакеты с продуктами на пол в коридоре и подошла к мужчине.
Странно, от него совсем не пахло алкоголем. Люську это насторожило. Она попробовала поднять его за плечи. Мужик пробормотал что-то и сделал новую попытку встать на ноги. Покачиваясь и вцепившись в ее руку, он добрел до порога квартиры и без сил рухнул на пол в коридоре.
- Ну хоть так, - обреченно проговорила Люська и волоком потащила гостя в комнату.
Там она переложила его на диван, предварительно застелив старой простыней. Мужик лежал с закрытыми глазами и продолжал стонать, но уже тише. Люська аккуратно сняла с него пиджак, сгоняла в ванную, намочила полотенце и положила на лоб страдальцу.
- Ну вот. - Она полюбовалась на свою работу. - Красота. Теперь чаю.
Люська пошла на кухню, поставила чайник. Нарезала батон, сделала пару бутербродов с ветчиной и сыром и разогрела их в микроволновке. Затем поставила на поднос еду, чашку с чаем и отнесла в комнату.
Мужчина спал, раскинувшись на диване. Одна рука свешивалась на пол, другую он прижимал к груди и тихо похрапывал. Это нисколько не смутило Люську - ее Толик храпел, как извозчик, и она привыкла к мужскому храпу.
- Эй, чай пить будем? - тихо окликнула она гостя. Тот что-то неразборчиво пробормотал во сне. - Остынет чай-то, - сказала Люська, но будить мужика не стала.
Оставив поднос на столике, она ушла обратно в кухню. Открыла одну из бутылок, сделала бутерброд с икрой. Однако выпить ей больше не хотелось. Она почти насильно влила в себя бокал красного, вяло надкусила бутерброд и прислушалась. Из комнаты не доносилось ни звука.
Спит. И долго еще он намерен тут спать? День, между прочим, проходит. Ее день рождения! Люське захотелось включить музыку, да громко, чтобы соседи начали колотить по батарее. Может, хоть так настроение исправится? Но как включишь музыку, если у тебя на диване спит человек? К тому же раненый. Люська уже была уверена, что он вовсе не пьян. Просто его сильно избили, беднягу. Небось такой же невезучий, как она сама.
Только Люська об этом подумала, как в дверном проеме появилась громоздкая фигура. Человек, пошатываясь, держался за косяк.
- Вот те здрасте, - удивилась Люська. - Чего встал? Тебе лежать надо. Может, у тебя того - черепушка повреждена.
- Где я? - вместо ответа басом спросил он.
- Где-где. В квартире у меня. Ты что, ничего не помнишь?
Мужик помотал лохматой головой.
- И как ты на ступеньках лежал, тоже забыл?
- Вообще ничего не помню. Как я мог тут оказаться?
Мужик пошатнулся и едва не упал. Испуганная Люська быстро подставила ему табурет. Он сел, глядя на нее налитыми кровью глазами.
- Вы кто?
- Люся я. Людмила. Хозяйка квартиры.
- А... где квартира находится?
- О боже правый! Сиреневый бульвар, дом три.
- Не знаю такого. - Мужчина помотал головой и сморщился от боли.
- Ты головой-то меньше тряси. У тебя небось сотрясение. Кто ж тебя так отделал?
- Хоть убей - не помню. Ничего не помню. - Он жалобно взглянул на Люську.
- Ох, горе луковое. Что ж мне с тобой делать-то? Может, надо в полицию заявить?
- Зачем в полицию? - заволновался мужчина. - Я разве что-то дурное сделал? Обидел вас?
- При чем тут «обидел»? - Люська взяла бокал и подсела к нему поближе. - Вы же, как говорится, неопознанный объект. - Она невольно перешла на «вы», как и он. - На вас явно было совершено нападение. Налицо полная амнезия, то бишь потеря памяти. Может, вас дома жена ищет? Или мама с папой.
- Нет у меня никого. Ни мамы с папой, ни жены, - твердо проговорил странный гость.
- Ну положим. - Люська недоверчиво шевельнула плечиком и отпила из бокала. - А документы какие-нибудь у вас есть? Телефон? Мужчина пожал плечами.
- Так, ясно. - Она встала, пошла в комнату и осторожно пошарила по карманам пиджака, висевшего на спинке стула. Там было пусто. - Ничего нет, - вернувшись, проговорила она. - Видно, те, кто вас избил, все забрали. Вот гады! Но хоть имя-то свое вы помните?
- Вроде бы да. Кажется, меня зовут Иваном. - Мужчина с сомнением покачал головой. - Да, наверное, это так.
- Иван, значит. - Люське неожиданно стало весело. Какой нестандартный день рождения получается, просто как в кино! - А у меня сегодня праздник, Иван. - Она покрутила бокалом у его носа. - Днюха у меня. Тридцать один годик стукнул.
- Да что вы говорите! - Иван попытался приосаниться, но едва он выпрямил скрюченную спину, его лицо скривилось от боли. - Уй! Кажется, ребро тоже пострадало.
- Да сидите уже спокойно. - Люська махнула рукой и отправила в рот кусочек моцареллы. - А хотите... хотите я вам тоже вина налью? Станет легче.
- Давайте, конечно. - Иван с готовностью протянул руку и взял бокал. - За вас, прекрасная Людмила!
- Не называйте меня Людмилой, - ощетинилась она. - Я этого ужасно не люблю. Люся, на худой конец Мила.
- Хорошо, Люсенька. - Иван поднял бокал. - Будьте счастливы.
Они выпили в тишине и еще пару секунд молчали. Затем Люська спохватилась:
- А закусить-то! Вы давайте, двигайтесь к столу. Можете? Вот так, молодцом!
На нее уже слегка напал хмель, она чувствовала, как горят щеки. И настроение повысилось на целый градус. Иван, морщась и охая, подвинулся поближе к столу. Люська наложила ему в тарелку всяких вкусностей - сальца, салатика, маринованных помидорок.
- Под такую закуску не винцо, а водочку надо было, - заметил Иван, однако медлить не стал и резво взялся за вилку.
Люська села напротив и подперла подбородок руками. Она всегда сидела на этом месте, глядя, как ест Толик.
- Люсенька, а вы чего ж не кушаете? - спросил Иван.
Люсенька. Толик никогда не называл ее так. Люська, Люсяха, Люсьена. Если уж был в нежном настроении, говорил Милочка.
Люське положительно нравилось, как называет ее незнакомец. Они выпили бутылку, затем другую. Закуска кончилась, и она по-быстрому нажарила картошки с колбаской.
- А вот вы одна живете, да, Люсенька? - Иван пристально поглядел на нее, отчего у Люськи приятно потеплела спина.
- До вчерашнего дня - с мужем.
- Как так - до вчерашнего?
- А вот так. Вчера он ушел от меня. К моей же подруге школьной. Прикол, правда?
Иван вдруг насупился и помрачнел.
- Прикол. - Он кивнул, и Люське показалось, что он думает вовсе не о ней, а о каких-то своих проблемах.
- Ну а вы? Почему один? Что, никогда не были женаты?
- Никогда. - Иван помотал головой и закусил губу от боли.