Я видел, как возбуждённо шевелятся её красиво очерченные губы, и понимал, что отказаться невозможно. Это будет такая обида, которая останется между нами на всю жизнь.
– Да, Роза, конечно, – кивнул я.
– Я шампанское куплю, всё приготовлю и буду ждать тебя в ванне. А ты, как закончишь свой каторжный научный труд, сразу присоединишься ко мне.
Я поцеловал её в губы и, наскоро исполнив супружеский долг, долго дезинфицировался в ванной комнате, не обращая внимания на долетающие из-за двери подколы неугомонной Розы, обзывающей меня ипохондриком.
Пятница пришла гораздо быстрее, чем мне бы хотелось. В этот день Роза никуда не отлучалась, она была занята приготовлениями. Напевая что-то из Монеточки, возбуждённая и радостная, она сновала по квартире, организуя праздничное мероприятие. Я проводил видеоконференцию с коллегами и лихорадочно соображал, как спастись от вируса. Что уж там скрывать, я не сомневался, что Роза подцепила эту дрянь, и её болезнь – это всего лишь вопрос времени. И, если вирус стопроцентно передаётся через воду, то и мне болезни не избежать. Ответ пришёл сам собой – нужно обеззаразить Розу феном.
Близился конец рабочего дня. Роза заглянула ко мне в комнату и, поиграв искусно наведёнными бровями, одними губами произнесла:
– Олежек, я в ванной! Приходи!
Когда пробило семь, я захлопнул ноутбук, поднялся с рабочего кресла и вышел в коридор. Квартира утопала в полумраке, а из ванной комнаты доносилась всё та же Монеточка. Приблизившись к двери, я потянул на себя медную ручку и шагнул в гремящую музыкой темноту. На бортике ванной горели свечи, и в отблесках свечей нежилась в ароматной воде Роза. Закрыв глаза и зажав в руке бокал вина, она, подпевая любимой певице, мяукала:
– Если б мне платили каждый раз, каждый раз, когда я думаю о тебе… Я бы бомжевала возле трасс, я бы стала самой бедной из людей…
Фен лежал тут же, на полке. Я ещё днём заблаговременно включил его в розетку, и теперь, подойдя к наполненной ванне, взял прибор в руки, убедился, что глаза Розы закрыты, приблизил фен к её поющему рту и включил на полную мощность. Я рассчитывал, что у меня есть хотя бы полминуты, прежде чем Роза станет бить тревогу, но, как только я направил ей в лицо струю горячего воздуха, жена дёрнулась и, замолотив перед собой ладошками, выбила фен у меня из рук. Бокал с вином отлетел в сторону, фен упал в ванну, булькнул и осветил воду яркой вспышкой. Роза дёрнулась, её тело изогнулось дугой, глаза раскрылись так широко, что едва не выскочили из орбит. В следующий момент моя Роза опала и, точно тонущий корабль, пошла ко дну. Вне себя от ужаса, я выдернул белый провод фена из розетки и потянул за цепочку слива. Вода из ванной тут же стала уходить, обнажая стройное тело моей жены и лежащий на её животе фен.
Я метнулся в коридор, хлопнул ладонью по выключателю, зажигая в ванной свет, и, скачками вернувшись назад, схватил её запястье. Нащупал на тонкой руке вены и притих, прислушиваясь к току крови. Его не было. Чёрт! Чёрт. Чёрт… Отпустив безвольно упавшую руку, я поднялся и вышел из ванной. Кто-то скажет, что это убийство, я же вижу здесь волю случая. Но, как человек рациональный, не думаю, что мой взгляд разделят сотрудники полиции. Да и, кроме того, любые контакты в период самоизоляции крайне нежелательны, поэтому вызов полицейских отменяется. Вопрос с телом Розы нужно решать самому.
Обработав себя антисептиком и натянув купленный по случаю костюм химзащиты, я выволок Розу из ванны на пол. Разложив на кафеле, обтёр большим розовым полотенцем с котиками и, подхватив в охапку, поволок в спальню. То и дело борясь с выскальзывающими руками и ногами, я кое-как дотащил тяжеленный труп до гостиной и с трудом водрузил на диван. Когда я думал, что дело сделано, Роза соскользнула на ковёр, и, вспомнив свои мучения, я решил оставить её там.
Я вернулся в ванную, сдёрнул маску, схватил откупоренную бутылку шампанского и, с наслаждением припав губами к горлышку, вылил в себя шипящую холодную жидкость. В желудке сразу забулькало, в голове прояснилось. Нужно, чтобы все, кто увидит Розу, сразу поняли, что её смерть – несчастный случай, а не убийство, пусть даже непреднамеренное. Эротическое бельё. Роза что-то говорила про новый комплект, осталось только его найти и обрядить в бельё Розу.
Почему именно в это бельё, а не в любое другое? Да потому, что Роза – особа общительная, и я не сомневаюсь, что она уже успела раззвонить своим подружкам о том сногсшибательном сюрпризе, который приготовила мне на наш юбилей. Она наверняка разослала всем своим приятельницам фото проклятого белья, которым собирается меня побаловать во вторую годовщину нашей свадьбы. А если станут допрашивать, девицы могут рассказать о планах покойной меня удивить, и то, что Роза не при параде, вызовет у следствия подозрения. Мне нужны подозрения следствия? Ни в коем случае.
Я перерыл весь шкаф, скинув с полок её цветные тряпки, и в самом дальнем углу нашёл коробку из «Озона». Я слишком хорошо думал о своей Розе – коробка даже не была вскрыта. Усевшись на кучу тряпья, я разодрал трясущимися руками обмотанный скотчем картон и вытряхнул из коробки прозрачный пакет с чем-то алым. Она была в своём репертуаре: только моя Роза могла заказать себе кумачовое бельё. Выпавший из коробки чек поверг меня в шок. На эту сумму мы вполне могли, ни в чём себе не отказывая, прожить пару месяцев, но наш с Розой заработок не позволяет так шиковать.
Страшная догадка мелькнула в голове, и я схватил Розин смартфон, чтобы проверить своё предположение. Так и есть! Жена оплатила покупку белья с кредитки, которую мы держим на чёрный день. И это при ежемесячном ипотечном платеже и перечислениях Розиным родителям в Череповец! Была последняя надежда на то, что бельё можно вернуть, и я схватил чек, пробегая глазами набранные на компьютере строки. Нет, Роза выбрала условия покупки, по которым возврат невозможен, зато ей начислялись какие-то бонусы. Мама права, только моя Роза способна на столь крайнюю степень эгоизма. Дело принимало совсем уж нехороший оборот. Теперь в глазах следствия у меня появился мотив для убийства.
Срочно нужно было что-то делать, чтобы отвести от себя подозрения. Я сходил в ванную и сжёг чек на свечке, питая надежду на то, что раз уж Роза не разослала фото эротического белья своим приятельницам, то, может, о белье за немыслимую сумму никто из них и не знает. Избавившись от чека, я решил оставить бельё Розе. Раз уж она купила это бельё, в нём ее и обнаружат. А доказать, что я видел чек, не сможет ни один следователь.
Натянув на неподатливое тело крохотные трусики и откровенный лифчик, я подхватил жену и потащил к балкону. Я пытался, чтобы картина происшедшего выглядела следующим образом: супружеская пара отмечала юбилей совместной жизни, и, утомившись, супруга вышла на балкон проветриться, но неожиданно для всех потеряла равновесие, сорвалась и упала вниз.
Вытащив Розу на балкон, я уже хотел было перекинуть её через перила, но с верхнего балкона доносился стук ложки о тарелку, пахло борщом и слышался шум футбольного матча, который едок, должно быть, смотрел во время ужина. А на соседнем балконе раздавался горячий шёпот:
– Какого чёрта ты опять нажрался? И так от тебя в семье никакого толку, так ещё перегаром на всю улицу несёт! Думаешь, мне приятно с тобой спать? Я бы на кухне легла, но там уже спит Васенька. А в комнате Мишенька с Андрюшей. Приходится с тобой, уродом пьяным, на балконе ночевать. Какая я молодец, что не послушалась и купила в Интернете два отдельных спальных мешка, а не один, как ты предлагал.
Шептала женщина, и я даже знал её имя. Это была соседка из квартиры за стеной, грозная Ольга Николаевна. Её все знали как старшую по дому и отличную жену и мать. С утра до вечера тётка гуляла с младшим из трёх сыновей, попутно присматривая за порядком во дворе. Мы с Розой всё время удивлялись – как трое детей и двое взрослых умещаются в крохотной однокомнатной квартире?
– Как ты думаешь, Олежек, где наша Ольга делает детей со своим Вагизом? В ванной или в туалете?
Оказалось, что на балконе. Вот ведь, пока не наткнешься, и не узнаешь. Всё это пронеслось у меня в голове, пока я тащил Розу обратно в гостиную. Стоит признать, что идея избавиться от тела таким способом была не самой удачной, ибо в условиях самоизоляции балконы приобрели статус самостоятельного жилого помещения. Несмотря на прохладную погоду, они густо заселены соседями, и сбросить Розу вниз незаметно не представляется возможным.
Оставив супругу на ковре, я уселся на диван и достал бутылку коньяка. Шампанское хорошо, но в некоторых случаях помогает исключительно коньяк. Плеснув янтарную жидкость в пузатый бокал на крохотной ножке, я снял защитную маску, сделал большой глоток и задумался.
Любил ли я Розу? Трудно ответить на этот вопрос. Скорее, женился на ней из чувства внутреннего противоречия, чтобы досадить матушке. За нашу недолгую совместную жизнь мать ни разу не похвалила мою жену, и, связавшись с Розой, я чувствовал себя бунтарём. Хотя, стоит признать, что с Розой было удобнее, чем без неё. Всегда была еда, секс и внутреннее равновесие, а что ещё человеку нужно для счастья?
Всё-таки жаль, что так нелепо вышло. Мне будет очень её не хватать. Она, конечно, дурочка была, но милая. Лёгкая, поверхностная, Роза особо не досаждала мне, давая возможность спокойно заниматься наукой. И, целиком отдаваясь исследованиям, в настоящий момент я стою на пороге открытия, которое если не перевернёт мир, то уж точно когда-нибудь позволит получить премию Блаватника[1] – чем чёрт не шутит, может, и на российских учёных рано или поздно бывший соотечественник раскошелится. А у меня, между прочим, перед глазами имеются другие примеры – я знаю коллег, которых домашние постоянно пилят, требуя денег. Роза же не требовала ничего. На всё, что ей нужно, она зарабатывала сама. И сама решала, что ей делать. Вот как с празднованием в ванной этой дурацкой годовщины.