– Да зернище прямо! Ты же знаешь: нет трупа, нет и преступления. А нет преступления – нет и следствия. Так Вадим и останется пропавшим без вести. А Алена – хозяйкой дома и его состояния.
– Жуть. И что ты намерена делать?
– Не допустить убийства, разумеется.
– Не сомневаюсь, подруга. Но каким образом? – Постараюсь снова подловить эту парочку и сделать запись. Потом покажу Вадиму. Надеюсь, он невесту быстро пошлет в правильном направлении. И, в качестве бонуса, останется жив.
– Не то чтоб я страдала от жажды приключений, но могу, если хочешь, пошпионить с тобой.
– Ну что ты, Нин! Я столько пирожных не запасу.
– Паршивка.
– Я тебя тоже люблю, – обменялись мы любезностями.
Если бы кто нас услышал, то вряд ли бы понял. На самом деле мы с Нинкой обожали друг друга и готовы были чуть не на край света ради дружбы. А насчет пирожных я сострила, потому что Нину берегла от неприятностей. Мало ли какие неожиданности в подвале возникнут…
Я же к ним была готова. Я защищала свою любовь, так-то!
– Лер, как ты думаешь, у нас введут карантин? – сменила Нина тему. – Коронавирус-то плодится не по дням, а по часам.
– Да в России случаев пока мало, – отмахнулась я. – Не то что в Европе.
– Не так уж мало, между прочим. Ты за новостями не следишь, вот и…
– Куда мне за новостями следить, Нин! Я за Аленой слежу. Убьет ли нас коронавирус, еще вопрос, а вот она Вадима убьет точно! И спасти его могу только я!
Нина обняла меня, погладила по плечу сочувственно, и мы разбежались в разные стороны.
На следующий день – третий из объявленной мной «задержки поставок» – я приехала в дом Вадима к одиннадцати. Хоть я и пропустила вчерашний сеанс слежки, потрясенная страшными догадками, сегодня я все наверстаю. Любовники снова сойдутся в подвале, я не сомневалась: последняя возможность для парочки встретиться, не опасаясь посторонних глаз.
Раньше четырех Алена обычно не появлялась, видимо, ей было удобнее именно в это время, после обеда, из родительского дома уходить. Если она, конечно, у них живет. Могла наврать, она ведь лгунья… Хотя нет, если бы она жила в другом месте, то на хрен ей заниматься с Витей сексом в подвале.
Я приняла доставку, указала, что куда отнести. Двое рабочих собирали мебель на кухне, еще один вешал карнизы для занавесок в гостиной. К четырем они все должны закончить работу и уехать: я так распорядилась, иначе они мне Алену спугнут. Как завидит чужие машины, так и даст от ворот поворот.
Когда все разъехались, я тоже вышла, чтобы отогнать свою тачку с глаз долой. Потом прокралась обратно в дом, – хорошо, заборы у соседей высокие, в окна никто не пялится. Но увидеть улицу, конечно, можно с верхних этажей. Именно поэтому я старалась держаться кустов.
Вернувшись, я проинспектировала комнаты, подвал. В комнатах ничего не изменилось по сравнению с позавчерашним днем, а вот в подвале изменения произошли: кирпичи, сваленные возле дальней стенки, странным образом перекочевали поближе к «кладовке», выстроившись в аккуратные рядки.
Точнее, вовсе не странным образом, если рассматривать ситуацию через призму моей теории.
Диванные подушки я освободила от их шумных пластиковых шкурок. Постелила на пол что-то, похожее на бумагу, оторвав кусок от большой бобины, находившейся в гараже. Подушки уложила на эту бумагу, надеясь, что сумею хоть немного шевелиться (без шума!), пока буду подслушивать…
К счастью, я не ошиблась. Поцелуи зачмокали около пяти, а вскоре раздались и ахи-вздохи. Сегодня я уверенно включила свой смартфон – заранее настроила его на беззвучный режим! – и принялась записывать.
Сначала звуки. Потом, чуть высунувшись из-за стены, и изображение. Алена с Витей меня не подвели, секс у них был впечатляющим.
Вадима подобное видео убьет…
Однако это лучше, чем его убьет – причем по-настоящему! – невеста.
За последнее время мы с Вадимом виделись лишь дважды – ужинали. Мне казалось, он приглашал меня, чтобы загладить неловкость после того вечера и восстановить первоначальную интонацию взаимной дружеской симпатии. Я, со своей стороны, охотно поддерживала его инициативу и вела себя так, будто и не было долгого поцелуя у меня в квартире.
Зато созванивались мы практически ежедневно. Точнее, звонила, по его просьбе, я, «когда мне удобно». Вадим хотел знать, как продвигается работа, а я хотела услышать его голос. Впрочем, возможно, он тоже просто хотел услышать мой. Но ничем себя не выдал. Поэтому мы непринужденно болтали, и я докладывала: сегодня привезли диван и два ковра. А на другой день привезли мебель для гостиной, все собрали. Поскольку доставки шли регулярно, то и повод для вечерних бесед был постоянно.
Но в те три дня, когда доставки якобы притормозились, этот повод отпал. И я Вадиму не позвонила вечером. Он мне тоже. Зато на следующий день он все-таки набрал мой номер. Впрочем, беседа была короткой.
– Привет, это я. Какие новости?
– Никаких.
– Понятно. А ты как?
– Нормально. А ты?
– Я тоже. Ты чем-то расстроена?
– Нет, все нормально, устала немножко.
– Ладно, не буду тебя напрягать. Спокойной ночи, Лера.
Я нарочно свела эту беседу к минимуму. Я как раз только вернулась домой после разговора с Нинкой в ресторане, ошеломленная и раздавленная. Мне было не до светских бесед.
На третий день мы опять не созвонились. И не только потому, что «рапортовать» было (якобы) не о чем. Я ведь увидела Алену с Витей… И как говорить после этого с Вадимом, не знала. Боялась, что меня выдаст голос. А к серьезному разговору была еще не готова.
Три дня мнимого простоя закончились, и я больше не прятала свою машину. Алена появилась сразу же, – хотела посмотреть, как идут дела, сказала она. Ну да, а раньше ее интересовали только дела в подвале, подняться наверх было недосуг.
Вскоре она уехала, похвалив меня и мою работу, а я все думала, как мне подступиться к разговору с Вадимом. Сделать это я обязана, я понимала, ведь речь шла не только об измене, но и об угрозе его жизни. Впрочем, последнее мне подтвердить было решительно нечем, кроме рассуждений. Но он ведь аналитик, соображает хорошо, он увидит, что я рассудила правильно!
Так и не придумав, с чего начать разговор и как смягчить удар, я позвонила ему раньше обычного и попросила встретиться.
– Поужинаем? – он мгновенно напрягся, я почувствовала, однако вопросов задавать не стал.
Мы встретились все в том же приглянувшемся нам ресторане. Разговор поддерживать было трудно, напряжение Вадима росло, но вопросов он по-прежнему не задавал.
Я дождалась конца ужина. Отступать было некуда, и я решилась.
– Вадим, мне нужно кое-что тебе сказать. Хочется как-то помягче, но не представляю, как… Лучше я начну прямо с главного: Алена тебе изменяет. С рабочим Витей.
Глаза Вадима потемнели. Некоторое время он смотрел на меня, ничего не говоря. Затем вдруг потянулся через стол и взял мою ладонь в свои.
– Прости меня, Лерочка, – заговорил он мягко, нежно, – прости! Я не должен был так себя вести. Я дал тебе надежду, и то влечение, которое у тебя… у нас есть друг к другу, – он немного сбился. – Я с ним справился, а ты… В другое время, встреться мы как-то иначе, я был бы счастлив, что такая чудесная девушка в меня влюблена. Но я женюсь через четыре дня и не могу… Ничего не могу тебе дать…
Я смотрела на него изумленно, я не верила своим ушам. Но Вадим, похоже, ничего не замечал.
– Я понимаю, что ты ревнуешь, – да и кто бы на твоем месте не ревновал! – он принялся поглаживать мою руку, будто хотел меня успокоить.
– То есть ты… Ты считаешь, что я все выдумала? – опомнилась я, наконец. – Из ревности?! Вадим, она не только тебе изменяет, она собирается тебя убить после свадьбы! Я записала на смартфон, как она траха… занимается сексом с Витей, я тебе сейчас покажу!
– Не надо, Лер. Все мы знаем, как легко сегодня делаются любые видео и фото. Прошу тебя, не пытайся. Мне очень больно, что я заставил тебя ревновать, но…
– Да ты с ума сошел! Они тебе там уже и могилку вырыли, в подвале, и кирпичи приготовили, чтобы тебя в ней замуровать! Как свадьбу сыграете, так ты и… сыграешь в ящик!
– Это ты сошла с ума, – холодно произнес Вадим и поднялся. – Разговор окончен. Прошу тебя… Нет, я требую, чтобы ты больше не шпионила за моей невестой. Прости.
С этими словами он положил деньги за ужин на стол и покинул ресторан. Я осталась сидеть, оглушенная. За соседними столиками тихо перешептывались, поглядывая на меня.
Я сделала знак официанту, расплатилась и, как сомнамбула, вышла в ночь. Не помню даже, как доехала домой. Кажется, я махнула рюмку водки и рухнула в кровать… Заснула, как сознание потеряла.
С утра немного отпустило. Вернее, шок от неожиданной реакции Вадима отчасти прошел. Но боль от его слов – нет. Как он мог, как посмел счесть меня лгуньей! А говорил, что я «свой» человек – но разве свои лгут?! Подозревать меня в такой низости… Не понимаю… Как он мог, как он посмел?!
Мне нужно было ехать в дом, я еще не все закончила там. Ехать не хотелось, после вчерашней выходки Вадима я его чуть ли не возненавидела, но работу следовало довести до конца. По дороге я позвонила Нинке и позвала ее, как обычно, поужинать.
Подруга даже острить не рискнула: мой голос прозвучал, видимо, столь трагически, что она забеспокоилась.
– Все живы, не волнуйся, – ответила я. – Пока, по крайней мере. Вечером расскажу.
Рассказ мой занял не много времени.
– М-да… Даже не знаю, что сказать, – пробормотала Нина, когда я закончила. – Говорят, от любви теряют голову. Я до сих пор такого не видела, но вот теперь прямо иллюстрация к поговорке… А вроде умный мужик, ты говорила.
Я не ответила. Умный, хороший, добрый – самый чудесный на свете! – но меня попросту послал. И ничего в этой истории уже изменить нельзя.
– Нин, теперь неважно, умный он или глупый. Важно одно: что сделать, чтобы помешать убийству?