Он поднес близко к лицу, словно разглядывая его, очередной кусок холодной пиццы, перед тем как отправить в рот.
Ричард не без любопытства заметил, что Дирк подвергал себя немалому испытанию. Необходимость говорить и одновременно жадно поглощать пиццу задавала немалую работу лицевым мускулам. Но при том, что все на его лице ходило ходуном, уши Дирка оставались неподвижными, словно абсолютно ни в чем не участвовали.
Ричарду внезапно пришла в голову мысль. Если Ламарк прав и объяснение поведения современного индивидуума следует искать в его далеких предках, всегда есть надежда на внутреннее стремление организма к усовершенствованию.
Он продолжал:
— Да, но не только события на квантовом уровне подчинены вероятностным законам. Сами вероятности не проявляются в событиях до тех пор, пока те не подверглись измерению. Или, если использовать недавно произнесенную тобой фразу, правда в несколько странном контексте, в процессе измерения распределение вероятности коллапсирует, как бы схлопывается. До этого момента все существует лишь как вероятность. Ничто не является определенным. До измерения.
Дирк кивнул.
— Ты объяснил более или менее верно, — сказал он и откусил очередной кусок пиццы. — А как насчет кошки?
Ричард решил, что есть лишь один способ не видеть, как Дирк приканчивает пиццу, за которую платить придется ему, — это немедля присоединиться к нему. Что он тут же и сделал. Оторвав край лепешки, он свернул его трубочкой и откусил. Пицца оказалась вкусной. Он откусил еще раз.
Дирк замер от неожиданности и с опаской посмотрел на него.
— Итак, — промолвил Ричард, — идея опыта Шредингера с кошкой состоит в том, чтобы попытаться представить себе, как вероятностные эффекты на квантовом уровне будут выглядеть на уровне макрообъектов, или, скажем проще, в обычной повседневной жизни.
— Да, скажем так, — подтвердил Дирк, уже с отчаянием глядя на убывающую пиццу.
А Ричард, взяв еще кусок, беспечно продолжал:
— Представь себе, что мы берем кошку и помещаем ее в ящик, герметически закрытый. Туда же кладем небольшое количество радиоактивного вещества и ампулу с ядовитым газом. Все рассчитано так, что через определенный временной интервал возникнет вероятность, пятьдесят на пятьдесят, что при распаде атома и излучении электрона произойдет освобождение газа из ампулы и кошка погибнет. Если этого не произойдет, кошка останется жива. Шансы те же — пятьдесят на пятьдесят. С такой же вероятностью происходит или не происходит распад атома.
Суть, как я понимаю, в следующем: поскольку распад единственного атома — событие на квантовом уровне, которое не имеет определенного исхода до момента наблюдения, надо открыть ящик и проверить, жива кошка или мертва. Последствия могут быть самыми непредсказуемыми.
До того, как мы откроем ящик, кошка существует в неопределенном состоянии. Вероятность того, что она жива, и вероятность того, что она мертва, — это две разные волновые формы, наложенные одна на другую в пространстве ящика. Шредингер выдвинул подобную идею для иллюстрации того, что он считает абсурдным в квантовой теории.
Дирк встал и, мягко ступая, подошел к окну, не столько чтобы полюбоваться на крыши старых складов, кем-то превращенных в богатые апартаменты, сколько чтобы не видеть, как исчезает без его участия последний кусок пиццы.
— Все верно! — воскликнул он. — Браво!
— Но какое отношение это имеет к твоему детективному агентству?
— А-а, понимаешь ли, кое-кто из исследователей, как-то проводя этот эксперимент, открыл ящик и вообще не обнаружил в нем кошку, ни живую, ни мертвую. Ее просто там не было. Тогда они соответственно обратились ко мне. С помощью дедукции мне удалось определить, что ничего из ряда вон выходящего, в сущности, не произошло. Просто кошке надоело, что ее все время суют в темный ящик и подвергают окуриванию газом. Улучив подходящий момент, она убежала, выпрыгнув в окно. Мне стоило лишь поставить под окном блюдце с молоком и несколько раз позвать ее ласковым голосом: «Беренис, Беренис!..» — так звали кошку, — как она тут же появилась…
— Подожди, — перебил его Ричард.
— …тут же появилась и была снова посажена в ящик. Сущий пустяк, но случай наделал столько шума в определенных кругах, одно привело к другому, как это обычно бывает. Это позволило мне преуспеть в новой карьере, как ты сам видишь…
— Подожди, одну минуту, — продолжал настаивать Ричард и в сердцах шлепнул ладонью по столу.
— В чем дело? — с невинным видом спросил Дирк.
— О чем ты говоришь?
— У тебя возникла проблема, не так ли?
— Я даже не знаю, с чего начать, — запротестовал Ричард. — Ну, ладно. Ты сказал, что некие люди провели эксперимент. Это же чепуха. Кошка Шредингера — это неосуществимый эксперимент, он всего лишь иллюстрация к научным спорам о самой идее. Но это не то, что можно осуществить.
Дирк смотрел на него со странным вниманием.
— Ты так считаешь? — наконец сказал он. — А почему бы нет?
— Здесь, в сущности, нет ничего, что следовало бы подвергнуть испытанию. Смысл в том, чтобы представить себе то, что произойдет, до того, как ты сделаешь свои наблюдения. Ты не знаешь, что происходит в ящике, не заглянув в него, но в то мгновение, как ты заглянешь, произойдет разрушение волнового пакета — и вероятности исчезнут. Это самообман. Все это совершенно бессмысленно.
— Что ж, с точки зрения твоей аргументации ты, разумеется, совершенно прав, — ответил Дирк, возвращаясь на свой стул. Вытащив сигарету, он несколько раз постучал ею по крышке стола, затем, перегнувшись через стол, ткнул в Ричарда мундштуком. — Но представь себе, что для проведения эксперимента ты прибегнешь к помощи медиума, ясновидца, который способен узнать о состоянии кошки, не открывая ящика, — кого-то, кто испытывает к кошкам некое суеверное влечение. Что тогда? Разве это не позволит нам глубже проникнуть в проблемы квантовой физики?
— Неужели кто-то собирался это сделать?
— Они это сделали.
— Но, Дирк, это же полнейший абсурд.
Дирк оскорбленно вскинул брови.
— Хорошо, хорошо, — успокоил его Ричард, подняв ладони кверху. — Давай все по порядку. Даже если я соглашусь, чего я никогда не сделаю, что возможность привлечь ясновидца существует, это все равно не изменит того факта, что такой эксперимент невозможен. Как я уже сказал, главное — это то, что происходит в ящике до того, как ты сможешь это увидеть. Не важно как — собственными глазами или, как ты утверждаешь, внутренним зрением. Если ясновидение сработает, это всего лишь еще один способ заглянуть внутрь ящика, а если не сработает, тогда это уже не имеет значения.
— Смотря как относиться к ясновидению…
— Да? А как ты относишься к нему? Интересно бы послушать, зная твою историю.
Дирк снова постучал по столу сигаретой и, прищурившись, посмотрел на Ричарда.
Наступила долгая и многозначительная пауза, нарушаемая лишь криками по-французски. На третьем этаже все еще спорили.
— Я придерживаюсь моего прежнего убеждения, — наконец произнес Дирк.
— Какого именно?
— Я не ясновидец.
— Неужели? — съязвил Ричард. — А как же дело с экзаменационными билетами?
Дирк помрачнел при неприятном напоминании.
— Простое совпадение, — сказал он тихо, но жестко. — Странное и зловещее совпадение, и все же только совпадение и ничего больше. Из-за которого пришлось немалое время провести за решеткой. Совпадения порой бывают страшными и опасными.
Дирк снова окинул Ричарда оценивающим взглядом.
— Я давно за тобой наблюдаю, — сказал он. — Для человека в твоем положении ты чересчур беспечен.
Это замечание Дирка показалось Ричарду очень странным, и он на минуту задумался, что это значит. Потом понял и не обрадовался.
— Господи, неужели он добрался и до тебя тоже?
Теперь это озадачило Дирка.
— Кто?
— Гордон. Нет, этого не может быть! Гордон Уэй. У него есть такая привычка: подговаривать людей, чтобы нажимали на меня и заставляли делать то, что он называет важной работой. Мне показалось… а впрочем, это не важно. А что ты имел в виду?
— А, значит у Гордона Уэя есть такая привычка?
— Да. И она мне не нравится. А что?
Дирк посмотрел на Ричарда долгим и строгим взглядом, легонько постукивая карандашом по столу.
Затем он откинулся на стуле.
— Сегодня на рассвете было найдено тело Гордона Уэя. Он был убит выстрелом в грудь и задушен. Дом его подожгли. Полиция считает, что он был убит не у себя дома. В его теле были найдены пули, но гильзы от них оказались на шоссе у «мерседеса-500», в трех милях от его дома. Это говорит о том, что после убийства тело перенесли в дом. Более того, врач считает, что мистер Уэй был задушен после того, как его застрелили. Это свидетельствует, что убийца был не в себе.
По странной случайности прошлой ночью полиция задержала некоего джентльмена, который признался, что его мучает комплекс вины, потому что он только что сбил машиной своего хозяина.
Этим джентльменом оказался Ричард Мак-Дафф, а погибший был его шефом, мистером Гордоном Уэем. Далее выяснилось, что уже упомянутый Ричард Мак-Дафф является одним из двух возможных наследников указанного мистера Уэя, ибо после смерти последнего фирма «Передовые технологии» частично переходит в его руки. Второй наследницей является родственница покойного, мисс Сьюзан Уэй, в чью квартиру вчера ночью проник мистер Ричард Мак-Дафф. Полиции пока это еще не известно и, возможно, так и не станет известным. Однако близость этих двоих, мистера Мак-Даффа и Сьюзан Уэй, разумеется, будет предметом тщательной проверки. Радио уже сообщило, что ведутся интенсивные поиски мистера Мак-Даффа, который должен помочь следствию, но по тону диктора было ясно, что именно он является главным подозреваемым.
Моя такса следующая: двести фунтов в день плюс оплата всех расходов. Расценки не пересматриваются и, возможно, кому-то непосвященному могут показаться завышенными. Но они оправданны и, как я уже сказал, обсуждению не подлежат. Так я нанят?