Тут она запнулась и продолжила уже совсем другим тоном:
— Вы говорите, что были здесь, в этом мире, всегда?
— Здесь и в Асгарде, — уточнил Тор.
— Асгард, — повторила Кейт. — Пристанище богов?
Тор молчал. В угрюмой тишине слышалась какая-то тревога.
— Где находится Асгард? — осведомилась Кейт.
Тор продолжал безмолвствовать. Он вообще не любил говорить, зато обожал длинные паузы. Когда наконец он ответил, было не совсем ясно, потратил ли он все это время на обдумывание ответа или стоял просто так.
— Асгард тоже здесь, — изрек он. — Все миры находятся здесь.
Он достал из-под мехов огромный молот и принялся с великим любопытством изучать боек. Кейт эта картина показалась очень знакомой, ей вдруг инстинктивно захотелось пригнуться. Она отступила на шаг назад и стала внимательно наблюдать.
Когда наконец он оторвал взгляд от молота, в его глазах отразились сосредоточенность и решимость, будто он собрался с кем-то вступить в бой.
— Сегодня ночью я должен быть в Асгарде, — сказал он. — В Великом зале Вальхаллы мне предстоит сразиться с отцом и призвать его к ответу за все, что он совершил.
— За то, что он заставил вас пересчитать валлийские камни?
— Нет! — громыхнул Тор. — За то, что сделал подсчет валлийских камней недостойным занятием.
Кейт раздраженно покачала головой.
— Просто ума не приложу, что мне с вами делать, — сказала она. — Я устала. Приходите завтра. Объясните мне все еще раз на свежую голову.
— Нет, — возразил Тор. — Вам нужно своими глазами увидеть Асгард, тогда вы поймете. Сегодня же.
Он схватил ее за руку.
— Не хочу я в Асгард, — запротестовала Кейт. — Я не хожу по мифическим местам в компании с незнакомцами. Уходите. Позвоните мне утром, расскажете, как все прошло. И отмутузьте там его хорошенько за камни.
Она высвободила руку. Было совершенно ясно, что он позволил ей это сделать.
— А теперь прошу вас, уходите, я хочу спать!
И тут дом будто взорвался: Нил заиграл на контрабасе песнь Зигфрида из первого действия оперы «Смерть богов» — просто чтобы доказать, что это возможно. Стены затряслись, в окнах задребезжали стекла. Из-под стола жалобно мяукал светильник.
Кейт попыталась сохранить свирепое выражение лица, но в таких обстоятельствах сделать это было трудно.
— Ладно, — выдавила она наконец. — Как нам туда добраться?
— Путей полно, как крошечных частиц.
— Простите?
— Крошечные частицы. — Он вновь почти соединил большой и указательный пальцы, чтобы показать нечто очень маленькое. — Молекулы, — добавил он с некоторой неловкостью в голосе. — Но сперва давайте выберемся отсюда.
— Мне понадобится в Асгарде пальто? Захватить?
— Как пожелаете.
— Тогда возьму, пожалуй. Подождите минутку.
Кейт решила, что деловитость — лучшее средство справиться с внезапно заполонившей ее жизнь неразберихой. Она нашла пальто, причесала волосы, записала новое сообщение на автоответчик и поставила блюдце с молоком под стол.
— Вот так, — сказала она, первой вышла в холл и тщательно заперла дверь на все замки.
Она знаками показала Тору ступать как можно тише, когда они шли мимо квартиры Нила. Несмотря на поднятый им оглушительный грохот, сосед совершенно точно прислушивался к малейшему звуку за дверью, чтобы чуть что выскочить и начать жаловаться на автомат для продажи кока-колы, поздний час, бесчеловечное отношение, погоду, шум и цвет пальто Кейт — к несчастью, оно имело тот самый оттенок синего, который Нил почему-то ненавидел больше всего.
Они благополучно прокрались мимо его квартиры и осторожно закрыли за собой парадную дверь.
Глава 23
Плотные, сложенные пополам листы, выпавшие на стол в кухне Дирка, были в немалой степени истрепанными.
Он рассортировал листы: отделил их друг от друга, разгладил ладонью и разложил аккуратными рядами. При этом ему пришлось расчищать место на столе среди газет, пепельниц и тарелок из-под каши, которые домработница Елена никогда не убирала, объясняя это тем, что он, по ее мнению, оставил их там специально.
Несколько минут Дирк сосредоточенно изучал бумаги, сравнивая одну с другой, исследуя страницу за страницей, абзац за абзацем, строчку за строчкой, однако не мог разобрать ни слова.
Тут до него дошло, что у косматого зеленоглазого монстра с косой и у него различались не только внешний вид и привычки, но и алфавиты, которыми они предпочитали пользоваться.
В расстройстве Дирк откинулся на спинку стула и потянулся за сигаретой. Пачка оказалась пустой. Он достал карандаш и постучал им о стол, но желаемого эффекта не добился.
Через пару минут у него вдруг мелькнула мысль, что орел, наверное, до сих пор смотрит в замочную скважину. Сосредоточиться на стоящей перед ним проблеме стало еще труднее, тем более без сигарет. Он разозлился на себя. Наверху в спальне у кровати лежала пачка, но его познаний в орнитологии было явно недостаточно, чтобы ее добыть.
Он опять уставился на бумаги. Мелкие, корявые и неразборчивые знаки рунического письма прижались к левому полю листа, словно их нанесло туда приливом. С правой стороны — практически ничего, лишь одна неизвестно откуда взявшаяся группка символов, расположенных друг под другом. Все эти знаки, кроме их расположения, которое что-то слегка напоминало Дирку, были полностью лишены для него всякого смысла.
Он вновь переключил внимание на конверт и попытался разобрать перечеркнутые фамилии.
Говард Белл, невообразимо богатый писатель, автор романов-бестселлеров, продаваемых вопреки — а возможно, и благодаря — тому факту, что их никто не читает.
Деннис Хатч, магнат, глава звукозаписывающей фирмы. Теперь, когда ему сообщили, с чем связано это имя, Дирк понял, что прекрасно его знает. Компания «Ариез райзинг рекорд груп» основывалась на идеалах шестидесятых — или на том, что сходило за идеалы в шестидесятые, — развивалась в семидесятых, затем вобрала в себя полностью весь материализм восьмидесятых и теперь представляла собой огромный конгломерат индустрии развлечений по обе стороны Атлантики. Деннис Хатч возглавил компанию, когда ее основатель отошел в мир иной, приняв на себя смертельную дозу кирпичной стены под воздействием «феррари» и бутылки текилы. Значок «АГГРХ» также стоял на этикетке пластинки с записью песни «Горячая картошка».
Стэн Дубчек, глава рекламной конторы с идиотским названием, владеющей большинством рекламных фирм в Англии и Америке с куда более приличными названиями. По этой причине их поглотили целиком, не разжевывая.
На конверте стояла еще одна фамилия, которая теперь, когда Дирк примерно понял, в какой области вести поиски, оказалась вполне узнаваемой. Родерик Мерсер, величайший в мире издатель самых низкопробных газетенок. Просто сперва Дирк не опознал имя, оканчивающееся на незнакомое «…ерик» после «Род». Так, так, так…
А ведь все это люди, думал Дирк, которым действительно удалось кое-что урвать. И уж побольше, чем прелестный домик на Лаптон-роуд с расставленными тут и там засушенными цветами. Притом у них было еще одно неоспоримое преимущество — их головы остались на плечах, если только Дирк не пропустил ничего важного и сенсационного в сводках криминальных новостей. Что все это значит? Что же это за контракт такой? Как получилось, что каждому, через чьи руки он прошел, так сказочно везло — всем, за исключением Джеффри Энсти? Каждый, державший контракт в руках, извлек из него для себя пользу, за исключением последнего. У кого он так и остался.
Это и была горячая картошка…
Лучше сбагрить поскорей, поскорей, поскорей…
Неожиданно Дирка посетила мысль, что разговор о горячей картошке — о том, что нужно ее быстро кому-нибудь передать, избавиться от нее, — подслушал Джеффри Энсти. Вроде бы Пейн в своем интервью не упоминал, что разговор слышал сам лично.
Лучше сбагрить поскорей, поскорей, поскорей…
Ужас открывшейся Дирку истины состоял в том, что Джеффри Энсти — наивный простофиля. Подслушал чей-то разговор. Но чей?.. (Дирк взял в руки конверт и просмотрел список фамилий.) Решил, что он не лишен хорошего танцевального ритма. Энсти ни на минуту не пришло в голову, что этот разговор приведет его к страшной гибели. Он сделал из него хит, а когда ему действительно кинули «горячую картошку», подобрал ее не моргнув глазом.
Ты ее не подбирай, не подбирай, не подбирай…
Нет чтобы последовать этому совету, так он взял и вставил его в текст песни…
Быстро дальше передай, передай, передай…
…и заткнул конверт за золотой диск на стене в ванной.
Чтоб никто с ней не застал, не застал, не застал…
Дирк нахмурился, сунул в рот карандаш и задумчиво затянулся.
Что за нелепость!
Если он собирается серьезно и тщательно обдумать положение вещей, нужно срочно достать сигареты. Он надел пальто, нахлобучил шляпу и подошел к окну.
Окно не открывали уже… ну, по крайней мере с того момента, как Дирк вступил во владение домом, — точно. Оно не поддавалось, скрипело, протестуя против внезапного попрания независимости. С трудом раскрыв его, Дирк взобрался на подоконник, волоча за собой полы кожаного пальто. Отсюда до тротуара надо было еще постараться допрыгнуть, потому что прямо под окном располагалась ведущая в подвал узкая лестница, огороженная стальными поручнями.
Не колеблясь ни секунды, Дирк прыгнул и лишь на середине пути вниз вспомнил, что ключи от машины остались на кухонном столе.
Совершая свой неуклюжий полет, он размышлял, не предпринять ли отчаянный кувырок в воздухе — а вдруг удастся ухватиться за карниз? Однако, тщательно все обдумав, решил, что не стоит — ошибка в расчетах вполне может его убить, в то время как прогулка по улице скорее всего принесет пользу.
Он тяжело рухнул неподалеку от лестницы, но зацепился за перила полами пальто и рванул их, разодрав подкладку. Когда звенящая боль в коленях утихла, Дирк собрал в кулак остатки спокойствия и понял, что время близится к полуночи, бары закрыты, а значит, ему предстоит куда более долгая прогулка за сигаретами, чем планировалось.