Это открытие заинтересовало преподобного и он начал распускать слухи об адском псе. Расчет Гринсби полностью оправдался. Привыкшие к галлюцинациям впечатлительные прихожане хорошо помнили страшный взрыв шаровой молнии, но мало что видели своими глазами и потому легко поверили в его россказни.
Поскольку подделать или переписать церковную книгу было невозможно, Гринсби ее уничтожил, чтобы замести следы Но это произошло чуть позже, после того как Бэтси Элиот начала утверждать, что никакой собаки на самом деле не было. Ее выводы, подкрепленные авторитетом доктора Элиота, могли погубить карьеру Сэмюэла Гринсби. И он обратился за помощью к своему племяннику Арчи, в которого была влюблена девушка.
– Что было дальше всем хорошо известно: он ее бросил, и она утопилась в пруду. Увы, но это и называется самоубийством.
– «Всем известно» – это не аргумент, – поправил его Стивен. – Речь идет об убийстве, поэтому мы должны вызвать и допросить потерпевшую, я имею в виду мисс Бэтси Элиот.
– Вы собираетесь вызвать призрак?! – всплеснул руками священник и тут же схватился за крест.
– Вот именно, – кивнул Шейли-Хоупс. – И прошу вас не препятствовать правосудию.
– Но это же призрак! – не унимался священник. – Она не может давать показания.
– Значит, говорить буду я, – согласился Раджив, – а она будет молчать.
– Но это безумие! – растерянно пробормотал настоятель.
– Вся наша жизнь – безумие. Итак, согласны ли вы выслушать потерпевшую, или прямо сейчас признаете наши слова истиной и добьетесь перезахоронения?
– Я должен разобраться, – выдавил священник.
– Это похвально. Тогда, мисс Элиот, прошу вас.
Где-то совсем рядом послышались всхлипы, и в воздухе сгустился призрак девушки в прилипшей к телу мокрой нижней рубашке. Священник несколько раз перекрестился.
– Не волнуйтесь. Она совершенно безобидна, – успокоил его Стивен. – Итак, Раджив, тебе слово.
– Сегодня я побывал у того самого пруда, в котором утопили мисс Элиот и промерил его глубину. Как вы наверно и сами знаете, там не больше полутора ярдов, причем дно, ныне заиленное, изначально было выложено камнем. Так что перед мисс Элиот стояла непростая задача – утопиться, стоя по грудь в воде. Позвольте некорректный вопрос? Представьте, что вы решили бы покончить с собой подобным образом. Как бы вы действовали?
– Вопрос совершенно неуместный! – возмутился священник.
– И все же ответьте. Можете считать это небольшим следственным экспериментом. Предположим, утопиться решили не вы, а некий неизвестный нам человек.
– Наверное, этот «человек» взял бы очень короткую веревку и повесил бы на шею тяжеленный камень, после чего зашел бы поглубже в воду и нырнул.
– Что ж, пожалуй, это действительно один из немногих способов покончить с жизнью в неглубоком пруду. Можно еще напиться до беспамятства и рухнуть в воду. Но мисс Элиот не пила вообще, тем более на свидании. Что касается увесистого камня. Взгляните на эту хрупкую девушку. Как вы думаете, смогла бы она самостоятельно поднять его и дотащить до места? Конечно нет. Кроме того, она ходит в том виде, в котором утонула, и как вы сами можете убедиться, на шее у нее нет ни камня, ни обрывков веревки.
Святой отец опасливо уставился на призрак.
– Вижу, что нет.
– А теперь, если вас не затруднит, мисс Элиот, повернитесь, пожалуйста, к нам спиной. Скажите, ваше преподобие, что вы видите у нее на спине?
– Листочки.
– Не совсем точный ответ, хотя листочки там действительно есть. Это ряска.
– Сфагнум, – прошелестела Бетси.
– Верно, сфагнум. Пруд в те времена чистили редко, впрочем как и сейчас, и он был покрыт толстым слоем этого упругого мха. Поэтому когда девушку нашли, она плавала возле берега, уткнувшись лицом в сфагнум, а не лежала на дне.
Арчи Гринсби повалил мисс Элиот лицом в воду и держал ее за голову, чтобы не оставлять следов от удушения на шее. Душегуб выждал, пока девушка захлебнется, а затем ушел. Поскольку он был помощником шерифа, никакого расследования, по сути, и не было.
Настоятель затравленно оглянулся на Стивена.
– Это всего лишь ваши домыслы. Ни один суд не будет всерьез рассматривать показания привидения.
– Готов принять ваш довод, – согласился Стивен, – однако епархиальный суд с удовольствием примет к рассмотрению дело о фальсификации чуда. Боюсь, тогда у вас возникнут немалые проблемы.
– Вы что, шантажируете меня?! – возмутился священник.
– Я бы назвал это восстановлением справедливости и божественного порядка. Итак, вы перезахороните останки мисс Элиот на церковном кладбище, а мы не будем ворошить старое. В конце концов, люди, которые верят в чудеса, очень нужны этому миру. Выбор за вами.
– Все это как-то неожиданно… Я должен все обдумать…
– Ваше преподобие, вы проиграли пари!
– Хорошо, – с трудом выдавил из себя побледневший священник. – Если мисс Элиот физически не могла покончить с собой в пруд, значит она и впрямь могла быть кем-то убита. – Он вопросительно взглянул на детектива. – Не будем уточнять кем именно, оставим это на суд божий. Его взору любые деяния предстают, как на ладони. Я все улажу.
– Вот и отлично. А теперь прошу извинить, ваше преподобие, у нас еще есть неоконченные дела.
Паровоз натужно пыхтел, таща за собой шесть вагонов. Стивен Шейли-Хоупс сидел, откинувшись на обитую бордовым велюром спинку сидения, и с улыбкой вспоминал прошлый вечер. Мокрая Бэтси не обманула, но, впрочем, и не слишком облегчила работу следствия.
– Здесь в доме есть старый дубовый стол. Его столешница с торца покрыта резьбой. Завиток на одном из углов поворачивается вниз, – тихо всхлипывая сказало в тот вечер привидение и бесследно растаяло, как обычно, оставив после себя лужицу воды на полу.
– Мисс Элиот, где этот стол? – вдогонку крикнул Стивен, но было уже поздно.
– Что, уже ушла? – послышался знакомый голос, и в окутавших комнату сумерках с электрическим треском появилась голова вездесущего коммодора Улфхерста.
– Да, сэр. Ее можно как-то вернуть? Хотя бы на пару минут?
– Это вряд ли. Его преподобие обещал перезахоронить ее по христианскому обычаю, так что теперь она от него не отстанет.
Улфхерст хохотнул.
– Поосторожней надо быть с обещаниями. Ну, да бог с ним.
В гостинице было семнадцать столов самых разных стилей и эпох. После долгих размышлений Раджив отобрал только три стола, заплатил за них пару соверенов, которые не забыл записать в графу «накладные расходы», после чего детективы приступили к тщательному осмотру.
Спустя несколько часов их старания были вознаграждены – один из завитков действительно подался вниз, и столешница, до того казавшаяся монолитной, сдвинулась в сторону. Чуть надавив на столешницу, Стивен обнаружил ящик, в котором лежал холщовый мешок с монограммой, а в нем исписанная тетрадь.
Поезд стремительно мчался в сторону Лондона, а Раджив неспешно водил пальцем по строкам, написанным четким убористым почерком.
– Есть что-то интересное? – негромко спросил Шейли-Хоупс.
– Полагаю, да. У этой Бэтси, несомненно, был талант исследователя. В целом записи можно разделить на три части. Первая – обычные страдания юной девы, терзаемой любовью к красавчику, помощнику шерифа. Понятное дело, ему стоило лишь поманить, и она прибежала на свидание, готовая на все.
– Как оказалось, не на все, – вставил Стивен.
– И то верно. Вторая часть, – продолжил Раджив, – материалы по воздействию спорыньи на человеческий организм. Нас интересует третья. Похоже, отец мисс Элиот был широко известен в медицинских кругах, так как дальше она ссылается на великое множество лекарей, живших во всех концах Англии, Уэльса и Шотландии, которые по просьбе ее отца прислали ей собственные записки о всякого рода адских псах, легенды о которых ходят в их землях.
К сожалению, читать очень непросто, староанглийский язык сильно отличается от нынешнего. Вернее, в ту пору, когда писала Бэтси, языка еще не существовало. Было множество наречий, и поскольку она использовала в своем, так сказать, исследовании, развернутые цитаты, то ее записки, по сути – сборник британских диалектов XVI века.
– Ерунда, – отмахнулся Стивен. – У нас есть отличный специалист, который наверняка владеет всеми этими диалектами не хуже, чем современным английским языком.
– Кого ты имеешь в виду?
– Разумеется, сэра Генри Баскервиля.
– Пожалуй, верно. Тогда есть смысл поскорее добраться до него.
Бэрримор недовольно вглянул на стоявшего у ворот Раджива.
– Ты сегодня один? Когда ждать мистера Стивена?
Дворецкий нехотя отворил калитку.
– Полагаю, вечером он появится вместе с сэром Баскервилем.
– Что ж, подготовлю хозяйские покои. – Джон повернулся спиной к гостю и зашагал по вымощенной мелким щебнем дорожке, ведущей к крыльцу господского дома.
– Мистер Бэрримор, пока вы не занялись делом, я хотел бы переговорить с вами, – догнал мажордома Раджив.
На лице управляющего поместьем мелькнула гримаса досады.
– А если я отвечу, что у меня нет на это ни времени, ни желания? – наконец произнес он.
– Тогда я буду вынужден настаивать. И, поверьте, будет лучше, если мы переговорим до приезда сэра Генри.
– Это еще почему? – нахмурился Бэрримор.
– Скажи, – Раджив вытащил из кармана сжатый кулак, – вот это мешало тебе найти ключ от дверей башни? – Сикх раскрыл ладонь, демонстрируя старинные золотые монеты.
Бэрримор молчал, уставившись на блестящие кругляши. Лишь в первый миг, когда он увидел малую толику сокровищ, глаза его заметно расширились.
– Вижу, что я не ошибся, – резюмировал отставной сержант.
– Я ничего не крал, – выдавил дворецкий.
– Это правда, – кивнул Раджив. – И мы поможем тебе это доказать. Но из-за твоего упрямства мы бы могли не найти вот этого. – Помощник детектива извлек из другого кармана пряжку с огнедышащим псом. – А это ценная улика. Ведь так?