– То есть в тот момент, когда я решил, что все проверено и нет никакой опасности, змея как раз выползла на охоту?
– Именно так. Мыши рядом не оказалось, и она бросилась на первое, что подвернулось – вашу августейшую ногу. Как и рассчитывал убийца.
– Какое низкое коварство!
– Отчего же низкое? По-моему, очень даже высокое, – усмехнулся Раджив. – Кто бы ни придумал столь хитроумный способ, обучить змею мог только человек, прежде имевший с ними дело. В Ирландии это были друиды, а они, как мы помним, были против короля-отступника.
– Ты хочешь сказать, что это они подложили скелет? – возмутился кородь.
– Не думаю, что змею дрессировал Аэд, и сомневаюсь, что именно он принес скелет в одежде Фергуса на злополучный мыс. Аэд постоянно был подле вас. Его дело было привести вас к мертвецу и постучать палкой по черепу. Что он знал наверняка, так это что вы поставите ногу на голову бедного Фергуса. Должно быть, прежде вы уже неоднократно позволяли себе такое.
– И что с того? Разве я делал что-то плохое?
Раджив пожал плечами.
– Не мне судить о нравах древних королей. Ясно одно – расчет строился именно на этом. А дальше, как мы помним, последовал укус и падение в холодные волны. Проклятье друидов исполнилось, причем, все собравшиеся вокруг своими глазами видели, что никто ни в чем не виноват. Все делали то, что им было предписано. А через год, как я уже говорил, была сыграна свадьба.
На свою беду Аэд начал убеждать ваших сыновей, что христианство христианством, а с друидами надо примириться. И вскоре после этого его имя перестало упоминаться в известных нам летописях. Что там произошло, мы не знаем, однако у нас есть кое-какие соображения, основывающиеся на косвенных данных. Второе прозвище вашей дочери Федельм – Пророчица. Вряд ли это простое прозвище. Возможно, господь удостоил ее этого дара, а возможно, она очень хорошо умела сопоставлять факты. Вероятно, она догадалась, как все обстояло на самом деле, и что стало причиной вашей смерти.
А потому, что касается Аэда, скажем так: я не исключаю, что в один прекрасный день он тоже появится здесь, желая расследовать обстоятельства собственной гибели. Скорее всего, Федельм они были хорошо известны.
Во всяком случае, через два года после свадьбы она с благословения епископа Патрика основала женскую обитель и стала ее настоятельницей. Отличалась ревностным служением, будто замаливала старый грех. А сам Патрик был настолько возмущен тем, что проклятье друидов свершилось, что в праведном гневе изгнал из Ирландии всех змей.
– Чего бы ему не сделать этого пораньше? – буркнул Ниалл.
– Вопрос не ко мне. Могу лишь сказать, что к славе христианства в Ирландии это деяние добавило больше, чем ваши походы на иноверцев.
– Не тебе судить, мавр! – резко бросил король и растворился в воздухе.
– Эй, эй, постойте! Государь, а как же наш гонорар?! – вмешался заворожено слушавший друга Шейли-Хоупс.
– Я мигом, – проговорила голова коммодора и тоже исчезла.
Король Ниалл появился вновь, явно раздосадованный.
– У вас есть неопровержимые доказательства всего того, что я сейчас выслушал?
– Послушайте, с момента вашей смерти прошло почти тысяча четыреста лет. Есть родословные записи. Будь они неладны. Есть мнения видных специалистов. О каких неопровержимых доказательствах может идти речь? – возмутился Стивен.
– Пока у вас нет серьезных неопровержимых доказательств, я считаю все эти мавританские бредни лишь вымыслом. Довольно складным, но не более того. А потому, довольствуйтесь тем, что я дал вам в качестве задатка. – Призрак вновь исчез, будто втянулся в иной мир, да с такой силой, что распахнулась прикрытая форточка.
– Он еще и жмот, – укоризненно покачал головой Раджив. – Ладно, посмотрим, чего стоит его перстень. Не сделан же он из латуни.
Хозяин расположенного на первом этаже ювелирного магазина, увидев жильцов, заулыбался и поднял руку, приветствуя их.
– Намерены что-то купить, джентльмены?
– Нет. Хотел попросить оценить вот эту вещицу. – Шейли-Хоупс выложил перед ним золотое кольцо с красным, плохо ограненным камнем.
Ювелир поднес колечко к свету и взял лежавшую за прилавком лупу.
– Так, что тут у нас? Угу, понятно. Это не рубин, это красная шпинель. Камень хороший, чистый. После обработки за него можно будет попросить фунтов сто. Что касается золота, то тут я вас должен расстроить, в нем большая примесь серебра, так из уважения к вам я бы положил, ну, скажем, двадцать фунтов. О надписи на кольце ничего сказать не могу, какие-то зарубки-елочки. В любом случае, для меня это всего лишь золотой лом. Итак, джентльмены, что вы скажете о ста двадцати фунтах?
Стивен с Радживом переглянулись.
– Это очень старинное кольцо, – заговорил Сингх. – А надпись – древний огамический шрифт.
– То, что кольцо очень старое, я как раз вижу. Но я всего лишь ювелир, а не галерейщик и не собиратель древностей. Если пожелаете, могу вам порекомендовать графа Арчибальда Ричфорда, он известный и очень богатый коллекционер. Каждый год, обычно под Рождество, он заказывает у меня всякие безделушки для подарков своей прислуге.
– Золото и драгоценности в подарок домашней прислуге? – удивился отставной лейтенант.
– Прямо скажем, граф хотя и большая шишка в министерстве юстиции, несколько чудаковат. Однако, – ювелир вздохнул, – хуже другое.
– Что такое? Он болен, уехал?
– Нет, – глядя на Стивена, покачал головой хозяин магазинчика. – Впрочем, в определенном смысле, наверное, болен, – сказал он и поманил указательным пальцем жильцов, а когда те наклонились, прошептал: – Сюда заходил его камердинер. Он сказал, что граф совсем плох, его мучают видения.
– Он что же, спятил? – удивился Шейли-Хоупс.
– Вряд ли. Камердинер утверждает, что призраки действительно есть. Он своими ушами слышал в доме посреди ночи ругань и звон шпаг.
– Так, может, это сам граф развлекается?
– Господь с вами! В нем под триста фунтов веса! Он и ходит-то, переваливаясь. Дышит, как паровоз, – хозяин магазина сочувственно покачал головой. – Того и гляди, апоплексический удар с ним сделается.
Стивен глянул на молчавшего друга и взял лежавший на прилавке золотой перстень.
– Что ж, сделайте одолжение, напишите, пожалуйста, адрес. – И повернулся к Радживу: – Похоже, это наш случай!
Дом, где пронзаются сердца
Особняк графа Ричфорда на Пэлл-Мэлл-стрит в Лондоне знали многие. Прапрадед нынешнего хозяина здания, первый граф Ричфорд, построил его еще в ту пору, когда заокеанские колонии в Новом Свете приносили стабильный доход. Причем настолько стабильный, что графу хватило средств и на покупку графского титула у императора Священной Римской Империи и на возведение дворца, соперничавшего по красоте с резиденциями членов королевской фамилии, расположенными на той же улице. Затем Георг IV, вечно нуждавшийся в деньгах, за своевременную финансовую помощь подтвердил его титул и на территории Британского королевства.
Впоследствии сын первого графа быстро сориентировался, и когда мятежные заокеанские колонии обрели независимость, на их территории не оказалось ни одной из принадлежавших Ричфордам табачных плантаций. Сам Ричфорд-джуниор, с младых ногтей посвятивший себя изучению законов, за соответствующее вознаграждение помогал обанкротившимся землевладельцам получать компенсации от североамериканских властей. Дела шли на лад, и дважды имперские графы навсегда прибавили к занятиям коммерцией глубокое знание юриспруденции, что сделало их богатейшими и влиятельнейшими придворными при трех разных королевских династиях. Теперешний, седьмой по счету граф Ричфорд имел не только миллионное состояние, но и был главой одного из важнейших комитетов министерства юстиции.
Однако в аристократических кругах, среди потомков баронов, пришедших на остров в дружине Вильгельма Завоевателя, знатность этого графского рода кроме улыбки ничего не вызывала. Там хорошо помнили, что поместье в Девоншире было получено неким Клаусом Ричфордом только при Генрихе VII за неведомые тайные услуги. Причем указом ему было предписано никогда не покидать дарованное поместье. Полузабытый ныне Клаус так и прожил в старом замке до последних дней, оставив сыновьям дворянский титул, имение на задворках королевства и, главное, недюжинную смекалку.
Его потомок Арчибальд Ричфорд был хорошо известен в Европе, как самозабвенный коллекционер. Его частные коллекции живописи, оружия и доспехов, его библиотека и собрание древностей вполне могли соперничать с королевскими, и это заставило всех забыть, что в годы Войны Роз предки 7-го графа Ричфорда вероятно прятались в лопухах. Какое теперь это имело значение? Главное, прятались с пользой для новой династии!
Именно сюда, надев парадные мундиры, направились отставной лейтенант Стивен Шейли-Хоупс и его напарник, сержант Раджив Сингх.
– Если будут спрашивать, откуда у нас этот перстень, – лавируя между луж по дороге к воротам особняка, негромко говорил Стив, – думаю, вдаваться в подробности не следует. Достаточно сказать, что криминала на перстне короля Ниалла нет. Если хочет, пусть себе проверяет. А уж как он попал в мои руки – в конце концов, не его дело.
– Погоди, с перстнем более или менее ясно, – покачал головой Раджив. – Хорошо бы понять, что происходит с графом, что за привидения его донимают. Полагаю, если мы сможем ему помочь, то вряд ли он станет спрашивать, откуда у нас взялся этот раритет.
– Но к его проблеме тоже надо как-то аккуратно подойти, – возразил Шейли-Хоупс. – Не зайдем же мы к нему с порога: «Эй, граф, как дела? Мы слышали, что вас достают призраки. Не нужна ли вам пара девонширских стрелков на подмогу?»
Раджив усмехнулся.
– Нет. Так нельзя. Сначала поговорим о погоде. Иначе он сочтет нас полными невежами.
У самых ворот друзей остановил осанистый полисмен.
– Проход закрыт, сэр, – тоном, не допускающим возражений, объявил «бобби».