я. – Охранник снял с пояса ключи, открыл дверь и, стараясь ступать как можно тише, вошел в хранилище.
Внезапно за стеллажами что-то полыхнуло, и в проходе появилась мужская голова с густыми распушенными бакенбардами. Рядом с головой в воздухе витала правая рука с обнаженной морской шпагой.
– Вы что тут делаете?! – рявкнула голова и сурово наморщила лоб. – Как посмели оставить пост?! А ну, быстро вернулись на место. – Обнаженная шпага взметнулась и плашмя опустилась на плечо констебля. – Бегом! Бегом! Почему не торопимся?!
Впрочем, это было излишне – полицейские и так уже со всех ног улепетывали от довольного своей проделкой грозного призрака.
– И дверь закройте! – крикнул им вслед Улфхерст. – Сквозит. – Дождавшись, когда лязгнет замок и грохнут засовы, он удовлетворенно вздохнул: – Сейчас бы трубочку с виргинским табачком или гаванскую сигару. Ну, да ладно. Дело сделано. Так хоть можно поручиться, что эти балбесы до утра не поубивают друг друга.
Голова коммодора витала над початой бутылкой «Old Highland».
– …Они как припустили. Моя нога едва успела догнать констебля и дать ему пинка под зад.
– Зачем?! – удивился Раджив.
– Тебе не понять, – отмахнулся коммодор. – Я всю жизнь мечтал пнуть как следует какого-нибудь «бобби». Да раньше мне не приличествовало ронять честь рода! В общем, славно развеялся, – расплылся в улыбке коммодор, – и заодно спас пару человеческих жизней, что мне на страшном суде, авось, зачтется. Ух, видели бы вы их рожи! Словами не передать!
– Вам удалось рассмотреть конфискованные у графа шпаги?
Коммодор тут же перестал улыбаться.
– Ну да, шпаги я тоже видел. Что сказать? Ты, как водится, прав, – он кивнул Радживу. – Духи там действительно есть. Но совсем не такие, как в ваших крисах.
– Что за духи? – быстро поинтересовался сикх.
– Да бог его знает. Не англичане. Точно, ругаются между собой, похоже, на итальянском.
– Ругаются между собой, а расправляются с людьми? Что-то уж очень странно, – вскинул брови Шейли-Хоупс.
– Это еще не все странности, – заверил парящий неподалеку Улфхерст. – Вот, посмотри на меня. Прямо сказать, от изначального организма осталось далеко не все, однако никогда в жизни я не чувствовал себя таким свободным, как нынче. Ради этого стоило умереть! А эти заморские духи, похоже, заключены в шпаге, будто в тюрьме. Понятное дело, при такой жизни каждый озлился бы на весь мир.
Раджив слушал его очень внимательно, словно делая пометки в уме и аккуратно раскладывая по полочкам услышанное.
– Нужно будет рассмотреть эти клинки поближе, – негромко сказал он. – По очереди. Вероятно, у духов, неведомой силой заключенных в эти шпаги, давний личный спор. Нм совершенно наплевать, что за люди тянутся к рукоятям. Это своего рода естественные, или уж, если хотите, противоестественные магниты. Обычные люди не могут устоять перед их волей. Значит, главное сейчас – не дать им снова оказаться вместе. Думаю, одна шпага уже имелась в коллекции Ричфорда, а вторую он купил совсем недавно у вдовы того самого банкира-антиквара, о котором упоминал граф.
– Надо будет спросить, – предложил Стивен.
– Обязательно. А еще стоит попросить графа организовать нам встречу с Лестрейдом. Потому как, если в Скотланд-Ярде будут досконально придерживаться инструкций, шпаг нам не видать, как своих ушей, а коммодору придется, вероятно, поселиться в хранилище, чтобы отпугивать желающих за них ухватиться.
– Что ж, – подытожил Шейли-Хоупс, – полагаю, утром у нас будет отличная возможность привлечь графа к расследованию его собственного дела.
Выслушав доклад о достижениях сыщиков, граф Ричфорд с трудом поднялся из широкого кресла и начал, переваливаясь, ходить по кабинету.
– Вы уверены, что в моих шпагах обитают, как бы это выразиться, души каких-то итальянцев?
– Совершенно уверены. И более того, между этими джентльменами существует настолько лютая вражда, так что они даже после смерти не оставляют попыток убить друг друга.
– Но простите, это же просто какая-то нелепость! – Граф остановился напротив Стивена. – Зачем кому-то воевать там, где царит вечный мир?
– Тем не менее, милорд, вчера вы были свидетелем пары двойных убийств. И если бы вы вдруг сами решили, прихватив дворецкого, пойти выяснять, что за голоса раздаются в спальне, полагаю, мы бы сейчас уже с вами не разговаривали.
– К счастью, я не настолько смел, – хмыкнул граф. – Зато моя картотека содержится в исключительном порядке. На каждый экспонат заведен отдельный формуляр, в котором помимо подробного описания предмета можно найти связанную с ним историю – Он подошел к столу и взял пару мелко исписанных карточек. – Вот то, что мне известно о вышеупомянутых шпагах. Одна из них принадлежала барону Уильяму Ларби, другая – виконту Эндрю Контрейлу. В свое время они были известными при дворе вельможами и, судя по воспоминаниям современников, отчаянными смельчаками.
– В свое время – это когда? – уточнил Стивен.
– Кажется, я уже говорил, что они оба были сторонниками королевы Марии Стюарт.
– Ну да, конечно.
– Так вот, с этим связана одна любопытная история, благодаря которой шпаги в конце концов оказались в моей коллекции. Эти джентльмены участвовали в заговоре с целью освободить заточеннную в тюремном замке шотландскую королеву. У той, прямо скажем, было не меньше прав на английский престол, чем у ее кузины Елизаветы. Нашу королеву-девственницу такое положение дел очень тревожило, поэтому она решила при первой же возможности избавиться от амбициозной конкурентки. И, как всем известно, она в этом преуспела.
Так вот, оба дворянина желали передать трон Марии и поэтому попытались устроить ей побег. Как написано в моем формуляре, они были весьма дружны и не раз сражались плечом к плечу, неоднократно спасая друг друга на поле боя. При дворе их даже прозвали Кастором и Поллуксом. – Ричфорд остановился. – Кстати, джентльмены, как я мог забыть, в моей картинной галерее висит их портрет. Он так и называется «Кастор и Поллукс». Если пожелаете, я вам покажу его, когда мы закончим все дела. Так вот, кто-то их предал, и вместо королевы Марии в условленном месте появились полисмены. Не желая сдаваться и опасаясь пыток, эти джентльмены закололи друг друга, явив пример высокой доблести и похвального мужества.
Кроме того, в формуляре имеется точное описание оружия: клейма, гербы на пяте, длина, сечение, вес, углы заточки. Впрочем, вы уже видели эти шпаги своими глазами: отличные толедские клинки, рукояти делались на заказ здесь, в Лондоне королевским ювелиром Парье и в своем роде они – настоящий шедевр, сочетающий великолепное декорирование, подобающее шпагам вельмож, а также превосходные защитные свойства и удобство хвата, столь необходимые для боевого оружия.
– Все это замечательно, – вклинлся Раджив, – но мне бы хотелось понять, с какой стати шпаги с испанскими клинками и английскими рукоятями вдруг общаются между собой на итальянском?
– Вот об этом, – граф указал на формуляры, – история умалчивает. А теперь, если вы не возражаете, мы можем перейти в картинную галерею. – Ричфорд сделал приглашающий жест. Картина, прямо скажем, энигматичная, то есть содержит в себе определенный тайный смысл.
Пройдя через несколько залов, они, наконец, остановились у красочного полотна в человеческий рост. На холсте пара джентльменов в полном боевом облачении пожимали друг другу руки, держа при этом обнаженные шпаги клинками вниз. На заднем плане происходила некая фантасмагория с единорогами и драконами, а в нижней части картины окруженный пламенем красный лев преподносил яблоко прекрасной деве.
– Как вам? – должно быть, ожидая бурю восторгов, поинтересовался граф.
– Они что же, оба были левшами? – спросил Шейли-Хоупс.
– А, вы имеете в виду, что они держат левыми руками шпаги? – улыбнулся Ричфорд. – Это лишь аллегория. Оба эти дворянина как бы охраняют прекрасную деву, в которой внимательный зритель легко угадает Марию Стюарт.
Их руки и опущенные клинки образуют букву М – первую букву имени Мария.
– Должно быть, я невнимательный зритель, – буркнул детектив.
– Красный лев и такая своеобразная «пылающая» кайма, – включаясь в разговор, подхватил Раджив, – это символ объятой мятежом Шотландии, из которой пришлось бежать Марии. Здесь видна двойная аллегория – сестрой Кастора и Поллукса была Прекрасная Елена, та самая, которую Афродита вручила Парису в обмен на признание ее прекраснейшей из богинь. По сути, перед вами зеркально отражение этого мифа – под стражей новых Кастора и Поллукса Шотландия вручает своей прекрасной даме золотое яблоко. Обрати внимание, хвостик и два листика, если присмотреться, образуют крест. Это не просто яблоко, это державное яблоко. А мечи братьев ограждают деву-избранницу от коварного дракона с окровавленной черной розой на груди. Тоже намек прозрачный. – Раджив умолк.
– Браво, молодой человек! Браво! Я бы не рассказал лучше.
– Благодарю за похвалу, – склонил голову сикх. – А теперь, если вы не возражаете, мы отправимся заниматься вашим делом. И еще, не могли бы вы предписать Скотланд-Ярду и лично инспектору Лестрейду оказывать нам максимальное содействие в расследовании.
– Считайте, что это уже сделано, – кивнул Ричфорд.
Детективы, откланявшись, направились к выходу.
– Ты в конце своего объяснения опустил глаза, – тихо проговорил Стивен, когда они вышли на улицу. – Что-то заметил?
– Неопределенно, – в тон ему отозвался Раджив. – Во-первых, я предполагал, этим джентльменам должны быть лет двадцать, от силы, двадцать пять. Но, судя по картине, им хорошо за тридцать.
– Это нам что-то дает?
– Материал для размышлений. Сам посуди, два экзальтированных юнца хотят освободить прекрасную даму, возможно, добиваясь ее любви. Реальная ситуация?
– Да, вполне.
– А когда выясняется, что все их усилия были тщетны, они, чтобы не достаться врагу, решают убить друг друга.
– Чересчур романтично, но я не исключаю такого исхода.