– А что делать со шпагами? – напомнил сидевший молча Раджив.
– А что с ними? – удивился граф. – Лестрейд еще немного промурыжит, потом убедится, что вы правы, и вернет их, конечно, после того, как съест шляпу.
– Но духи, живущие в клинках, непримиримы. Они и дальше будут выискивать все новые и новые жертвы. А кроме того, какими бы плохими они ни были при жизни, вряд ли они заслужили вечное заточение.
– У вас есть предложение?
– Перед тем, как направиться сюда, я узнал, что в Лондоне действует оккультное мистическое общество «Золотая заря». Оно практикует енохианскую магию – систему общения с духами, которую разработал Джон Ди. Можно обратиться к ним, чтобы они освободили души несчастных мастеров клинка и даровали им вечный покой.
– Спасибо вам за предложение, – ухмыльнулся граф Ричфорд. – Однако я поступлю иначе. Для каждой из шпаг будет изготовлен специальный сейф с прозрачной дверцей, армированной стальной проволокой. Оба сейфа будут стоять в разных концах зала.
– Но почему? – удивился сикх.
– Потому что это оружие, быть может, и ужасно, но оно имеет историю! Это уникальное оружие! А если мы изгоним или, если желаете, отпустим духов, у меня в руках окажутся два прекрасных, но все же вполне заурядных клинка конца XVI века. Их цена упадет в десятки раз. Я не хочу своими руками лишать их особой ауры. Вы понимаете меня?
– Увы, да, – вздохнул сикх.
– Вот и отлично. В таком случае жду вас в ближайшие дни с ответом на мое предложение. Ах да, деньги. Сами впишите необходимую сумму в чек, – граф достал чековую книжку и размашисто подписал один из листов, – и получите ее в любом отделении Барклай-банка. Засим, джентльмены, вынужден откланяться, меня ждут дела государственной важности.
Скелеты из бюро. Ричард III
Отпустив кэб, Стивен Шейли-Хоупс и его напарник пошли по вечернему Лондону в сторону Бейкер-стрит. Мелкий дождь, уныло пробивавшийся сквозь осенний смог, наконец прекратился и сменился ветром, сметающим брызги с крыш и деревьев. Проезжавшие мимо кэбы бороздили мелкие лужи, а возницы раскатисто покрикивали: «Берегись!», – и тысячи капель разлетались из-под колес во все стороны, так что идущим по тротуару пешеходам то и дело приходилось прижиматься к стенам домов, чтобы избежать встречи с серой лондонской грязью.
– Что скажешь? – Стивен повернулся к Радживу. – Предложение графа Ричфорда звучит довольно заманчиво. Комитет, которым он руководит, надзирает за соблюдением юридических норм в полиции, тюрьмах и на таможне. В его министерском бюро ведутся специальные расследования на правительственном уровне. Понятно, что в этой области полно работы для сыскного агентства.
– Должно быть, полно, – согласился Раджив. – Но сама идея мне не нравится.
– Почему? Они хорошо платят, – удивился детектив. – А кроме того, работая в министерстве на глазах у высокого начальства, мы получим шанс отличиться. И если повезет, мы будем заниматься чем-то более интересным, чем поиском нарушителей закона среди парней, взявшихся этот закон охранять.
– Действительно, хороший шанс. Но я им не воспользуюсь.
– Почему?
– Я вот задумался о судьбах двух позабытых ныне мастеров клинка. По сути, их претензии на величие, на создание уникальной, непобедимой школы фехтования смешны и нелепы. Или, вернее, были бы смешны, если бы не стоили множества жизней. Отведи горячих итальянцев на какой-нибудь артиллерийский полигон, расскажи им, что прославленное ими боевое искусство стало обычным спортивным развлечением, вероятно, они оба впали бы в уныние и зарыдали горючими слезами.
Но граф, имея полную возможность отпустить с миром их души, заключенные в клинках, решил оставить бедолаг в заточении исключительно для повышения цены редких экспонатов и ради пущей эксклюзивности своей драгоценной коллекции. Это, конечно, очень по-европейски, но разве это благородно?
Я уверен, что граф будет хорошо платить, и действительно, нам не придется больше искать выгодных клиентов. Вот только если ему понадобится по своему усмотрению распорядиться нашими душами, он поступит с нами точно так же, ни на миг не задумавшись. И не будет из-за этого испытывать ни малейших угрызений совести. А кроме того, – Раджив улыбнулся, – вряд ли коммодор Улфхерст захочет поступить на службу в министерство юстиции, да и вряд ли министерство юстиции пожелает взять на службу призрака. А он, с какой стороны ни глянь, является полноправным и незаменимым сотрудником нашего детективного агентства.
Стивен кивнул.
– Тут не поспоришь. Хотя, согласись, ты упускаешь отличную возможность.
– К сожалению, да. Но при этом я не отягощаю свой жизненный путь деяниями, которые могут навредить мне в будущем.
– Например, когда? – удивился детектив.
– Например, в следующей жизни.
До Бейкер-стрит, 22\1, друзья шли молча. Город жил своей будничной вечерней жизнью. По Чаринг-кросс в сторону вокзала спешили люди и экипажи, едва цепляясь взглядами за восстановленный не так давно Поклонный Крест Элеоноры Кастильской.
Лишь на минуту Стивен остановился у памятника казненному своими добрыми подданными Карлу I, вероятно припомнив капитана Хоупа, до конца сохранившего верность этому государю.
– Говорят, после восстановления монархии здесь казнили цареубийц, – повернувшись к Радживу, сказал он.
– Не слишком бойкое место, – усмехнулся тот. – В Британии почитают монархов, когда не рубят им головы. Впрочем, это очень по-английски – заранее подготовить место для события, которое может произойти, а может и не произойти. Что ж, поспешим домой, кажется, вот-вот снова пойдет дождь.
На лестнице детективов уже встречал коммодор Улфхерст.
– Ну, где вас там носит?! Вас ждут уже битый час!
– Кто ждет? – удивился Стивен.
– Что за глупый вопрос? Ты, может, надеешься, что я доставил сюда ваших приятельниц, ведьмочек из Девоншира?
– Скажешь тоже! Кто ждет-то?
– Естественно, клиент. Я рассказывал о нем, когда вы подрядились разгадать тайну сбрендивших шпаг. Все, пошли, пошли! Он терпеть не может ждать!
Едва Стивен и Раджив переступили родной порог, как их взору предстало классическое привидение, каких им уже давно не доводилось видеть. Озаряя комнату жутковатым блеклым светом, между полом и потолком неспешно покачивался невысокий мужчина в саване. Выглядел он несколько скособоченным и словно раздосадованным. Жесткое лицо его казалось печальным, хотя, какая уж тут радость щеголять в саване. Взгляд призрачных глаз казался колким и не слишком добрым. Впрочем, какое там «не слишком» – совсем не добрым.
Голова коммодора зависла между опешившими хозяевами апартаментов и наведавшимся к ним в гости призраком, и объявила:
– Его величество король Англии Ричард III Плантагенет!
В комнате повисла напряженная пауза.
– Что, не ожидали? – не спуская глаз с детективов, проворчал король.
– Признаться, нет, – подтвердил Стивен.
– Я так и думал. Небось, терзаетесь вопросом: что нужно здесь этому кровавому душегубу?
– Вы пришли сюда как наш клиент, – быстро нашелся Шейли-Хоупс. – А ни я, ни мой напарник не имеем обыкновения плохо думать о клиентах.
– Что ж, похвально, – медленно, и все так же, не спуская с собеседников холодных буравчиков прозрачных глаз, проговорил Ричард III. – Тогда, надеюсь, с вами можно иметь дело.
– Позвольте все же узнать, что привело вас в наше агентство? – поддержал беседу Стивен.
– Я ищу справедливости, только справедливости, ничего более. Я не прошу вас обелить меня в тех делах, которые действительно совершал. Не знаю, по локоть ли в крови мои руки, никогда не пробовал измерять, но крови я пролил немало. И частенько сожалею, что этого оказалось недостаточно. Каждый раз мое великодушие оборачивалось изменой, и одна из них привела к моей смерти. Да и наплевать. Я сражался, правил, любил, я делал то, что считал нужным, а значит, хорошо пожил и сегодня ни в чем не раскаиваюсь!
– Тогда чем же мы вам можем помочь? – удивился Шейли-Хоупс.
– Как это чем? Вы еще спрашиваете? – в голосе Ричарда слышался гнев. – Ну-ка, вспомните, что сразу приходит в голову при упоминании моего имени? Давайте, не стесняйтесь! Вы не похожи ни на святош-монахов, ни на идиотов. Этот, в бурнусее, вообще похож на демона, а те, и подавно, тупицами не слывут.
– Король-горбун? – осторожно предположил Стивен.
– Вот именно, как же иначе? – призрак ощерился в недоброй ухмылке и повернулся на месте, демонстрируя отсутствие горба. – Король-горбун – это я. Давайте, давайте, расскажите, как я разграбил страну, потратив золото на драгоценности и шлюх! Как я убивал всех несогласных с моей злобной волей. Что же вы молчите? Я слышал, вы умеете говорить! И главное, – речь короля звучала холодно и жестко, – не забудьте упомянуть, как по злобному приказу кровавого государя в Тауэре были умерщвлены невинные крошки – мои племянники.
Тень начала метаться из угла в угол комнаты, а затем остановилась и вновь заговорила.
– Все уж забыли, как при мне возродилась торговля, как я приструнил судебных мздоимцев и запретил им взимать насильственные поборы, как я покровительствовал музыке и архитектуре. Все забыли, что даже Гербовый Колледж основал я, чтобы навести порядок в рядах дворянства. Но с легкой руки некоего мутного борзописца все, как тупые бараны, поверили, что я уморил в темнице своих племянников.
Так вот, – голос короля звенел набатным колоколом, – я желаю восстановить справедливость – я не убивал этих мальчишек! Более того, когда я пал в битве при Босворте, они были еще живы. Так что это мерзкий упырь, граф Ричмонд, назвавший себя Генрихом VII, виновен в их смерти, а вовсе не я. И я обращаюсь к городу и миру! Я требую справедливости!
– Что ж, – выдавил опешивший Шейли-Хоупс. – Это и разумно, и достойно уважения.
– Тогда вперед! Во имя чести, справедливости и славы господней! – напоследок выкрикнул призрак и тут же исчез.