– В самое ближайшее время, – пообещал Шейли-Хоупс.
На Бейкер-стрит Стивен вернулся в мрачном расположении духа. «Конечно, со временем неудачное покушение на принцев могло стереться из людской памяти, – размышлял Стивен. – Охрана сработала безукоризненно, дети Эдуарда IV остались живы, трагедии не произошло. Кому следует, доложили. По сути, дело должны были закрыть и сдать в архив. А может, этот служитель искал где-то не там или не то? Может он проглядел? Нет, это маловероятно. Люди такого склада ума далеко не всегда адекватно воспринимают реальность, но зато всякие документы, малейшие детали книжной премудрости обычно не ускользают от их внимания. И все же перепроверить стоит».
Ему представились сотни, а то и тысячи лежащих в архивах безликих серых папок с официальными бумагами, скрепленными подписями давным-давно умерших и истлевших чиновников. От перспективы копаться во всем этом у Стивена заныло в животе. «Раджива бы туда, так ведь одного его не пустят. Опять придется делать вид, что он лишь помогает мне перетаскивать стопки книг».
Стивен печально вздохнул, открыл дверь, рядом с которой виднелась покрытая толстым слоем пыли табличка «Детективное агентство Шейли-Хоупса», и начал подниматься по лестнице.
– Ну, где ты ходишь?! – недовольно спросила Стивена возникшая в воздухе голова коммодора. – Я тебя здесь уже бог весть сколько времени жду!
– От Тауэра до Бейкер-стрит путь неблизкий.
– Подумаешь, я тоже был в Тауэре, и готов биться об заклад, провел там время с большим толком, чем ты. Ладно, давай поднимайся. Обсудим, что у нас есть. Раджив тоже вернулся всего пять минут назад. Представляешь, ни в одном издании, посвященном Ричарду III и убийству принцев, нет ни слова о покушении Корбе! Представляешь?! А я кое-что нашел! Ну и молодец же я! А вообще должен сказать, Тауэр – это огромное пристанище духов. Просто какое-то общежитие… или общесмертие? Не важно. Словом, их там пруд пруди.
– А скажи, самих принцев ты там не встречал?
– Нет, вот как раз принцев я там не встречал. – Коммодор покачал головой, вернее, голова коммодора сама собой покачалась в воздухе. – Но зато нашел там кое-кого другого и, уверен, вы, джентльмены, сполна оцените мою находку.
Раджив сидел за столом, обложившись книгами. Увидев вошедшего друга, лишь кивнул ему.
– Есть успехи?
– Из хорошего: доктор Аргентайн служил-таки в Тауэре, причем как при короле Ричарде III Плантагенете, так и при Генрихе VII Тюдоре. Из плохого: по утверждению местного служителя, никаких упоминаний о покушении французских убийц на принцев в архивах не имеется. Но я попросил его еще разок прошерстить архив, может, отыщется какая-нибудь зацепка.
Но мне вот что подумалось: а может, этот Корбе вовсе не тот, за кого себя выдает? Может, он был простым французским матросом, который напился и упал за борт, а нам тут рассказывает всякие небылицы?
– Ерунда, – поморщился Раджив. – Откуда бы ему тогда знать о служившем в Тауэре докторе? Вряд ли тот вывешивал на крепостной стене табличку с надписью «Практикующий лекарь Аргентайн» и часами приема. А кроме того, вспомни, что сказал Тайрелл: из Тауэра пришло донесение, в котором рассказывалось о попытке чужаков проникнуть в покои королевичей. По-твоему, страже было нечем заняться, и они решили немножко попугать своего командира?!
– Странно все это, – вздохнул Шейли-Хоупс.
– Не то слово, – хмыкнул Раджив. – Не просто странно. Это преступление вообще нигде упоминается!
– Ну, что, – послышался рядом голос коммодора Улфхерста, – наговорились? Дело зашло в тупик? Эх, что б вы без меня делали?! Ну, да ладно, имею честь представить вам еще одного тауэрского поселенца, – провозгласил коммодор с таким видом, будто только что лично разгромил всех пиратов Индийского океана. В углу залы появилась невысокая колеблющаяся тень. – Прошу любить и жаловать, Клаус, помощник лекаря.
В комнате повисла напряженная пауза.
– Помощник лекаря? – переспросил Раджив.
– Ну да. С позволения сказать, ученик доктора Джона Аргентайна.
– Вот оно как? Это несколько меняет дело. – Раджив пристально уставился на гостя. – Я так понимаю, вы умерли совсем молодым? Я бы даже сказал юным?
– Мне было четырнадцать, сэр.
– И сколько времени вы успели поработать у доктора?
– Около четырех лет, сэр. Я приехал из Эссекса в поисках работы. Мой отец некогда служил у отца доктора Аргентайна, и потому он дал мне рекомендательное письмо с просьбой взять меня в услужение, или на обучение.
– И каков он был, этот доктор Аргентайн?
– Очень добрый человек, сэр. И великий ученый.
– Вот как? – Раджив устроился поудобнее. – И чем же таким был знаменит этот добрый человек?
– Для многих он был настоящим благодетелем. Он часто подбирал нищих прямо на улице и оказывал им помощь. Многие после его лечения выздоравливали.
– Но не все?
– Да, не все, – со вздохом согласился Клаус. – Но без него, пожалуй, не выжил бы никто.
– А французы… – перебил его Стивен. – Лечил ли он раненого француза?
– Да. Однажды. Но только вечером он уехал по делам, а когда вернулся, было уже поздно.
– Понятно. А от чего умерли вы?
– От неведомой хвори, – печально всколыхнулся призрак. – Незадолго до того, как я заболел, доктор подобрал мальчишку-нищего и попытался его вылечить. Мальчишка все время задыхался, а сэр Джон всячески старался облегчить его страдания. Да только ему ничего не помогало. Мальчишка умер. Доктор приказал обложить его льдом и продолжил исследования. А через пару дней сильно захворал и я. Сначала у меня заболело горло, но я не обратил на это никакого внимания, поскольку в Тауэре всегда было сыро и дули сквозняки. А потом мне стало совсем худо, – призрак снова всколыхнулся, словно его продернуло ветром.
– Все это весьма прискорбно. Только какое отношение это имеет к нам? – вмешался Стивен.
– Как это, какое? – возмутился Улфхерст. – Ты что же, еще не понял? Эй, парень, – обратился он к ученику лекаря, – пока ты ухаживал за этим нищим, продолжал ли ты выполнять свои прямые обязанности?
– Да, покуда совсем не слег. Мы с сэром Джоном Аргентайном ходили к их высочествам, измеряли им пульс, проверяли, нет ли у них жара, осматривали испражнения.
– Погоди, – остановил его Раджив. – То есть, уже будучи больным, ты продолжал контактировать с принцами?
– Пока был в силах.
– А что это была за хворь?!
– Доктор обнаружил в горле умершего бедолаги не бледный налет, а какую-то пленку. Но вскоре я умер и поэтому так и не узнал, сумел ли он поставить диагноз.
– Судя по тому, что ты по сей день обитаешь в стенах Тауэра, хоронить тебя не стали?
– Увы, – подтвердил ученик лекаря. – Ни я, ни бедолага Ускользающий Гарри действительно не были погребены по христианскому обычаю. Мы являлись к доктору и умоляли его похоронить нас, но он нас не послушал.
– Насколько я понимаю, Ускользающий Гарри – это тот самый нищий мальчишка?
– Именно так, – подтвердил Клаус. – Он и при жизни был очень робкий, а сейчас тем более. Никто, пожалуй, не сможет сказать, что видел его призрак целиком. Обычно он мелькает где-то сбоку от меня. Он ни с кем и не общается, пожалуй, только со мной, так как мы после смерти оказались вместе.
– Стоп! – зрачки Раджива заметно расширились. – Тебе было четырнадцать, когда ты умер, ведь так?
– Да.
– А мальчишке-нищему?
– Этого никто не знал, даже он сам. Может, десять, может, больше, может, чуть меньше.
– Так это вас спрятали под лестницей?
– Увы, – вздохнул призрак. – И меня, и его.
– А перед эти Джон Аргентайн обложил тебя, как и Гарри льдом, и проводил над вами опыты?
– Я не в обиде на него за это. Он же хотел спасти принцев!
– Но не смог, – негромко констатировал Раджив. – Кажется, теперь мне все более менее понятно. Остается лишь один вопрос, который стоило задать в самом начале, – сикх сделал долгую паузу. – Кто в тот момент правил Британией?
– Генрих VII, – удивленно ответил юноша.
– Прямое попадание. – щелкнул пальцами сикх. – Превосходно. А теперь, джентльмены, позвольте мне рассказать, что там на самом деле произошло. Итак, король Ричард III отстранил своих племянников от трона. Как известно, он был толковый, даже незаурядный король, хотя и довольно неприятный человек. Ему было вполне достаточно провести через парламент «Акт о престолонаследии» и держать принцев в заточении в стенах Тауэра. Смерть мальчиков ничего ему не давала.
Но, если верить Мору и Шекспиру, король был гением коварства, а значит, при желании он бы без труда обставил все так, словно племянники умерли по естественным причинам. Например, от болезни. Для этого ему достаточно было избавиться от доктора Аргентайна и поручить лечение королевичей надежному человеку. Но он этого не сделал.
Совсем другое дело Генрих VII, тот самый изменник Ричмонд. В его жилах текла частица королевской крови, хотя и бастардской, и потому он считался сторонником Алой Розы – одним из дома Ланкастеров. Так сказать, не частью дома, а боковой пристройкой. Флигелем. Или там клозетом. Генрих сам понимал эфемерность своих притязаний на трон и, чтобы усилить собственные позиции, женился на Елизавете, сестре Эдуарда и Ричарда.
Однако в Англии закон един для всех. После того как братья Елизаветы были объявлены незаконнорожденными, Елизавета вместе с ними так же лишилась прав на трон. Когда же Генрих добился отмены «Акта о престолонаследии», оказалось, что принцы, забытые в Тауэре, имеют куда больше прав на престол, чем он. Конечно, их держали под замком, и со времен Ричарда III никто о них толком ничего не знал. Тайной было даже то, что принцы вообще живы.
Думаю, французское покушение организовал не сам Генрих, а кто-то из его сторонников. Генрих с частью английской знати в ту пору находился в Бретани, так что отыскать исполнителя на материке было нетрудно. А позже, придя к власти, он не мог придумать, что делать с затворниками. Убивать их он не намеревался, однако живыми они для него были крайне опасны.