— При этих обстоятельствах подлог, конечно, исключается, — согласился Бобби.
— Что касается убийства, то его теперь тоже не докажешь. Врач, которого вызывали к мистеру Сэведжу, умер. Тот, которого мы видели вчера, — новый. Он здесь всего месяц.
— Нас преследует нескончаемое количество смертей.
— А кто еще умер?
— Альберт Мир.
— Ты полагаешь, что их всех… убрали?
— В случае с Альбертом Миром мы можем приписать его смерть естественным причинам — ему было семьдесят два года.
— Ас Роз Чадлей тебе больше повезло?
— Да. Она вышла замуж и живет здесь. Но, к сожалению, она немного придурковата. Она ни о чем и ни о ком не помнит. Может быть, тебе удастся выудить что-нибудь из нее.
— Придется попробовать. У меня есть подход к дуракам. Пошли.
Роз Чадлей, ныне миссис Прэтт, жила в маленьком домике, забитом мебелью и фарфоровыми собаками.
Сама миссис Прэтт была женщиной огромных пропорций с тупыми рыбьими глазами. —
— Я снова к вам, — бодро заявил Бобби.
Миссис Прэтт тяжело дышала и смотрела на пришельцев с полным безразличием.
— Нам так приятно было узнать, что вы жили с миссис Темплтон, — начала Френки.
— Да, мэм.
— Она сейчас, кажется, живет за границей?
— Да, мэм. Так мне говорили.
— Вы служили у них какое-то время, не правда ли?
— Всего два месяца.
— О, а я думала, что вы жили у них дольше!
— Это была Глэдис, мэм. Горничная. Она жила у них шесть месяцев.
— Значит, вас было двое?
— Точно. Она была горничная, а я кухарка.
— Вы были там, когда умер мистер Сэведж?
— Извините, мэм?
— Вы жили у них, когда умер мистер Сэведж?
— Мистер Темплтон не умер… Я во всяком случае об этом не слыхала… Он уехал за границу.
Миссис Прэтт посмотрела на них бессмысленным взглядом.
— Не мистер Темплтон, а мистер Сэведж.
— Джентльмен, который оставил ей все свое состояние, — пояснила Френки.
В глазах миссис Прэтт появился проблеск интеллекта.
— Ах да, мэм! Это тот джентльмен, о котором велось следствие?
— Совершенно верно. — Френки была в восторге от своего успеха. — Он часто приезжал и подолгу жил у них?
— Мне трудно вам ответить, мэм. Я тогда только поступила. Глэдис должна лучше знать.
— Но вы подписались как свидетельница под его завещанием?
Миссис Прэтт опять не поняла вопроса.
— Вы видели, как этот джентльмен подписал бумагу и подписали ее тоже, не правда ли?
Снова проблеск внимания.
— Да, мэм. Я подписала и Альберт. Я никогда раньше этого не делала, и мне не хотелось. Я сказала об этом Глэдис, но она меня успокоила, что раз такой уважаемый джентльмен, как мистер Элфорд, находился там, значит, все в порядке.
— Кто именно позвал вас, чтобы вы поставили свою подпись?
— Хозяйка, сэр. Она пришла в кухню и послала меня за Альбертом. Сказала, чтобы мы оба пришли в лучшую спальню, которую она уступила этому джентльмену… Он приехал из Лондона накануне вечером… Я его никогда раньше не видела. Когда мы зашли, он сидел в кровати и вид у него был ужасный… совсем как у мертвеца… Когда я потом сказала об этом Глэдис, она удивилась, потому что еще накануне вечером она его видела и он хорошо выглядел.
— А когда мистер Сэведж — этот джентльмен — умер?
— На следующее утро, мэм. Он заперся в комнате на ночь и никого не пускал. А когда Глэдис утром зашла к нему, то он был уже мертвый и окоченевший. Возле кровати лежало письмо… После было следствие. А вскоре миссис Темплтон сказала, что они уезжают за границу. Она устроила меня на хорошее место, купила дорогой подарок… Очень милая леди, миссис Темплтон.
К этому времени миссис Прэтт уже явно наслаждалась своим красноречием.
— Ну что ж, спасибо. — Френки сунула ей в руку небольшую купюру. — Мы отняли у вас столько времени…
Выйдя на улицу, они стали обсуждать полученные сведения.
— Похоже, что Сэведж действительно сделал завещание. И разговоры о раке тоже подтверждаются — не могли же они подкупить лондонского доктора! Очевидно, они воспользовались тем, что он написал завещание, и убили его, пока он не передумал. Но как мы или кто-нибудь другой можем это доказать — не представляю!
— Итак, мы вернулись к нашей первоначальной проблеме: почему Бэссингтон и компания так нас боятся?
— И ни одна деталь тебе не кажется особенно странной?
— Нет, разве только вот что… Почему миссис Темплтон послала за садовником, когда в доме находилась горничная? Почему они не позвали горничную?
— Любопытно, что ты произнесла эту фразу, Френки! — Голос Бобби прозвучал так странно, что Френки удивленно посмотрела на него.
— А почему — любопытно?
— Потому что я специально задержался, чтобы спро-. сить у миссис Прэтт фамилию Глэдис…
— Ну и что?
— Фамилия горничной — Уилби!
Глава XXXI
Френки открыла рот от изумления. Бобби возбужденно продолжал:
— Ты сейчас задала тот же вопрос, который задал Карстэрс: «Почему не позвали Уилби?»
— О, Бобби, наконец-то мы подходим к цели!
— Очевидно, Карстэрс в поисках подтверждения своих догадок пришел к тому же вопросу, что и мы. И больше того, так как Глэдис Уилби имя уэльское, он направился в Уэльс, чтобы разыскать ее. Ее следы привели его в Марчболт, но кто-то шел по его следам — вот почему он до нас не добрался.
— Почему не позвали Уилби? — повторила Френки. — Для этого должны были быть причины. Это такой незначительный момент, и все же он очень важен. Зачем посылать за садовников, когда в доме есть две девушки?
— Может быть, потому, что и Чадлей, и Мир были недалекими людьми, а Глэдис умной и проницательней девушкой?!
— Не только это… О, Бобби, я чувствую, что вся разгадка этой трагедии находится именно в этой ситуации. Если бы только докопаться до причины!
Френки замолчала, закрыла лицо руками и несколько секунд о чем-то напряженно думала. Наконец, она открыла лицо и посмотрела на своего приятеля с каким-то странным блеском в глазах.
— Бобби, если ты гостишь в доме, где две прислуги, которой ты дашь на чай?
— Горничной, конечно, — ответил удивленный Бобби. — Никто никогда не дает на чай кухарке. Ведь ее никто не видит.
— Верно. И она никого не видит. А горничная прислуживает за столом, оказывает мелкие услуги…
— К чему ты ведешь, Френки?
— Они не позвали Уилби засвидетельствовать подпись потому, что завещание было написано не мистером Сэ-веджем. Она его знала в лицо.
— Кто же написал завещание?
— Конечно, Бэссингтон. Неужели ты не понимаешь? Ручаюсь, что к врачу ходил Бэссингтон, он же поднял весь этот шум относительно рака. Затем послали за адвокатом — человеком, который не знал Сэведжа и который потом утверждал, что мистер Сэведж подписал завещание. Затем посылают за свидетелями, один из которых раньше его не видел, а второй, возможно, обладал уже не очень хорошим зрением, к тому же тоже, очевидно, никогда Сэведжа в глаза не видел. Теперь ты понимаешь?
— Но где же все это время был настоящий Сэведж?
— О, он должно быть приехал в Тьюдор Коттедж, затем ему подсыпали снотворное, спрятали на чердаке и продержали там, пока Бэссингтон провел всю операцию с завещанием. Потом его положили обратно в постель, дали яд и утром Уилби находит его мертвым.
— Ты попала в точку, Френки. Но как мы сможем это доказать?
— Не знаю… Предположим, мы покажем Роз Чад-лей фотографию настоящего Сэведжа… Сможет ли она твердо сказать, что это не тот человек, который подписал завещание?
— Сомневаюсь. Она для этого слишком глупа.
— Поэтому ее, вероятно, и выбрали. Но есть еще один ход — эксперт должен быть в состоянии определить, что подпись подложна.
— Но они же этого не сделали.
— Потому что никто не поднимал этого вопроса. Казалось, что не было такого момента, когда был бы возможен подлог. Теперь же — другое дело.
— Мы должны обязательно повидать Уилби. Она жила у Темплтонов в течение шести месяцев и сможет нам рассказать многое.
— Но как ее найти?
В это время они проходили мимо почты.
— А что если зайти на почту? — предложил Бобби.
Френки устремилась в почтовую контору. За окошком сидела молодая женщина с назойливо любопытным взглядом. Купив за два шиллинга конверт с марками, Френки завела разговор о погоде.
— У вас, вероятно, погода лучше, чем в наших краях. Я живу в Уэльсе, в Марчболте. Вы не поверите, какие у нас дожди.
На это молодая женщина возразила, что у них тоже хватает дождливых дней.
— Интересно, знаете ли вы Глэдис Уилби? Она сейчас живет в Марчболте, но родом она отсюда.
Молодая женщина ничего не заподозрила.
— Конечно, знаю, — ответила она. — Она служила здесь. В Тьюдор Коттедже. Но она не из наших мест. Она приехала из Уэльса. А потом вернулась туда и вышла замуж. Теперь ее фамилия Робертс.
— Совершенно верно, — подтвердила Френки. — Вы [мне не дадите ее адрес? Я заняла у нее дождевик и забыла отдать. Если бы у меня был ее адрес, я отправила бы его по почте.
— Сейчас. Кажется, он у меня есть. Она время от времени посылает мне открытки. Они с мужем устроились на работу в одном месте…
Женщина начала рыться в ящиках стола. Вскоре она протянула через прилавок листок бумаги. Бобби и Френки стали читать вместе. То, что они увидели, показалось им неправдоподобным: «Миссис Робертс, Викарий, Марчболт, Уэльс».
Глава XXXII
Как они вышли из почтового отделения, ни Бобби, ни Френки не помнили. Когда они очутились на улице, оба разразились гомерическим смехом.
— В доме священника… В нашем доме… Все это время!
— А я просмотрела четыреста восемьдесят Уилби! — стонала сквозь смех Френки.
— Теперь я понимаю, почему Бэссингтону было так забавно узнать, что мы не имеем ни малейшего представления, кто такой Уилби?! Надо немедленно отправляться в Марчболт.
— Но прежде надо помочь Бэджеру, — Френки открыла кошелек и вынула несколько крупных купюр. — Дай ему эти деньги, чтобы он рассчитался с кредиторам