— Ну, уж нет, друг мой, такие препараты находятся на строгом учете, — запротестовал Пуаро.
— Даже если это и так, то ловкий человек всегда сможет произвести подмену и остаться вне подозрений.
— В ваших словах, несомненно, есть истина, — согласился Фурнье.
— Но тогда становится непонятным, почему он сам привлек внимание к отравленной колючке? Почему бы ему просто не объявить о естественной смерти женщины, ну, скажем, от разрыва сердца?
Пуаро кашлянул. Собеседники в недоумении взглянули на него.
— Я не уверен, — сказал он, — что доктор первым высказал такое… как бы это сказать… предположение об убийстве. Вообще-то говоря, все выглядело так, будто она действительно умерла естественной смертью или же от укуса осы. Помните? Там ведь еще была и оса.
— Где уж тут забыть об этой осе! — вставил Джэпп. — Вы только о ней и говорите.
— И все же, — продолжал Пуаро, — эту колючку заметил и поднял с пола я. И как только я ее нашел, всплыл вопрос об убийстве.
— Во всех случаях эта колючка была бы обнаружена.
Пуаро покачал головой.
— Но ведь и сам убийца мог бы незаметно поднять ее.
— Сам Брайант?
— Брайант или кто-то другой.
— Хм… Довольно рискованно..
Фурнье возразил:
— Легко так говорить теперь, когда вы знаете о преступлении. Но представьте себе, леди вдруг умирает якобы от сердечного приступа, а какой-то человек роняет в этот момент носовой платок и, нагнувшись, поднимает его. Кому придет в голову обращать внимание на этот факт? О нем тут же забудут.
— Да, вы правы, — согласился Джэпп. — Придется оставить Брайанта в списке возможных преступников. Он мог повернуть голову и через спинку кресла пустить стрелу по диагонали. Но почему же опять никто этого не заметил?.. Но хватит, не хочу больше об этом думать. Кто бы ни совершил это убийство, оно осталось незамеченным.
— Этому, как мне кажется, должно быть свое объяснение, — сказал Фурнье. — И его может нам подсказать, как я понял, — он улыбнулся, — лишь мосье Пуаро. Я хочу сказать, мы снова столкнулись с психологической стороной дела.
— Продолжайте, друг мой, — сказал Пуаро. — Меня очень заинтересовала ваша мысль.
— Предположим, — сказал Фурнье, — вы едете на поезде, проезжаете мимо дома, объятого пламенем. Все взоры мгновенно устремляются к окну. Внимание всех приковано к определенному объекту. В такой момент преступник может спокойно вынуть кинжал и зарезать человека, никто этого не заметит.
— Верно, — сказал Пуаро. — Я вспоминаю одно дело, которое мне пришлось разбирать, дело об отравлении. Там тоже всплыл именно такой момент. Как вы изволили назвать, «психологический». Если во время полета «Прометея» случилось нечто подобное, то…
— Это мы должны выяснить у стюардов и пассажиров, — сказал Джэпп.
— Правильно. Но если такой психологический момент имел место, то логично предположить, что он мог быть создан самим преступником. Он должен был суметь сделать что-то особенное, чтобы произвести эффект.
— Совершенно верно, — сказал француз.
— Хорошо, мы возьмем это на заметку и будем наводить справки, — сказал Джэпп. — А теперь я перехожу к пассажиру, занимающему место под номером 8. Это — Даниэль Мишель Гленей.
Джэпп произнес это имя с заметным удовольствием.
— С моей точки зрения, этот Гленей наиболее подозрительный из всех. Нетрудно себе представить, что автор запутанных детективов мог проявлять интерес к змеиному яду и уговорить какого-нибудь ничего не подозревающего ученого-химика дать ему немного этого яда! Не забывайте, он был единственным из всех пассажиров, проходившим мимо кресла Жизель!
— Уверяю вас, друг мой, — сказал Пуаро, — я этого не забыл.
— И он мог пустить в ход эту трубку с довольно близкого расстояния, — продолжал Джэпп, — ему ни к чему были «психологические моменты», как вы их назвали. У него имелись весьма хорошие шансы остаться незамеченным. Заметьте, он сам сказал, что знает все об этих трубках.
— И, видимо, привел всех в замешательство своим заявлением.
— Это — самый обыкновенный трюк, — сказал Джэпп. — А что касается той трубки, которую он нам показал сегодня, то никто не может утверждать, что именно ее он купил два года тому назад. Мне все это представляется весьма подозрительным. Я думаю, для психики человека очень вредно, когда его мысли без конца заняты одними преступлениями и детективными историями. Если он без конца читает обо всех подобных случаях, это подбрасывает в его голову всякие мысли.
— Писателю совершенно необходимо иметь в голове мысли, — сказал Пуаро.
Джэпп, не обращая внимания на его реплику, снова обратился к схеме салона.
— Номер 4 занимал Райдер. Это место находится как раз впереди кресла убитой. Я не склонен его особенно подозревать. Но все же исключать его из числа вероятных убийц мы не можем. Он выходил в туалет и мог выстрелить, возвращаясь на место. И с довольно близкого расстояния. Но тогда он должен был оказаться как раз напротив археологов, и они заметили бы его. Иначе быть не могло.
Пуаро с сомнением покачал головой.
— Вы, видимо, плохо знаете этих археологов. Если они действительно увлеклись спором, то реальность для них уже больше не существовала. В этот момент они жили в отдаленных веках, за пять тысяч лет до нашей эры.
Джэпп отнесся скептически к такому суждению.
— Ладно, к нему мы еще вернемся. Что вы можете нам рассказать, Фурнье, об этих Дюпонах?
— Мосье Арманд Дюпон один из самых выдающихся археологов Франции.
— Это нам ни о чем не говорит. G моей точки зрения, их местоположение в салоне было весьма удобным, они сидели в самом заднем ряду по диагонали от Жизель. Они немало поездили по свету, производили раскопки во многих отдаленных местах. Им легко было раздобыть у туземцев змеиный яд.
— Да, это вполне возможно, — сказал Фурнье.
— Но вы как будто этому не верите?
Фурнье с сомнением покачал головой.
— Мосье Дюпон живет своей профессией, энтузиаст своего дела. В прошлом убыл антикваром. Но оставил это весьма доходное занятие и посвятил себя целиком археологии. И он сам, и его сын фанатически преданы науке. И мне кажется совсем неправдоподобным, чтобы они оказались связанными с этим преступлением. Нет, я не исключаю этого начисто. Теперь, после выяснения обстоятельств дела этих Ставинских, можно поверить чему угодно.
— Хорошо, — сказал Джэпп.
Он поднял лист бумаги со своими заметками, откашлялся и начал читать:
— Так вот, подведем предварительный итог. Джейн Грей — вероятность совершения преступления очень мала, возможности для его совершения практически равны нулю. Гейл — вероятность мала, возможности тоже практически равны нулю. Мисс Керр — весьма невероятно, возможности сомнительны. Леди Хорбери — вероятность достаточная, возможностей никаких. Мосье Пуаро наверняка и есть настоящий преступник, ибо является единственным человеком из всех пассажиров, умеющим создавать психологические моменты.
Джэпп посмотрел на Пуаро и весело рассмеялся над собственной шуткой. Пуаро снисходительно улыбнулся, Фурнье не поднимал глаз, теребя что-то в руках. Джэпп продолжал:
— Брайант — вероятность и возможность одинаково убедительны. Гленей — мотивы неясны, но и вероятность и возможность реальны. Райдер — вероятность неопределенная, возможность вполне благоприятная. Дю поны — вероятность мала, если учесть мотивы, но не исключена, если учесть, с какой легкостью они могли достать яд; возможности — хорошие. Я думаю, друзья, на данном этапе мы достигли неплохих результатов. Нам еще придется проделать большую работу по выяснению дополнительных сведений по уже установившемуся порядку. Я займусь Гленей и в первую очередь Брайантом, выясню род его занятий в прошлом, возможные неприятности, беспокойства, заботы, поездки за последний год и все остальное, необходимое в таких случаях. То же самое выясню относительно Райдера. Но снимать остальных со счетов тоже нельзя. Мне будет помогать Уилсон. Мосье Фурнье предпримет подобные действия в отношении Дюпонов.
Работник Сюрте кивнул.
— Не беспокойтесь, все будет сделано, — сказал он. — Сегодня вечером я возвращаюсь в Париж. Теперь, когда мы знаем об этом деле чуть больше, можно попытаться выяснить кое-что у Элизы, служанки Жизель. Кроме того, я тщательно проверю, куда ездила Жизель. Хорошо бы узнать, где она была летом. Один или два раза она летала в Ле Пине, я это знаю. Мы постараемся узнать о ее контактах с упомянутыми здесь англичанами. Да, дел много!
Оба посмотрели на Пуаро, поглощенного своими мыслями.
— Вы собираетесь участвовать в расследовании, Пуаро? — спросил Джэпп.
Пуаро встал.
— Да. Я думаю, мне следует вместе с мосье Фурнье отправиться в Париж.
— Превосходно, — сказал француз.
— Хотелось бы мне знать, что вы задумали, — сказал Джэпп и вопрошающе взглянул на Пуаро. — Вы как-то очень тихо сегодня себя вели. У вас опять есть какие-нибудь предположения, а?
— Да так. Одно или два. Но все это очень проблематично.
— Так расскажите и нам!
— Меня беспокоит одно обстоятельство, — сказал медленно Пуаро. — А именно: место, где была найдена трубка.
— Естественно! За это вы чуть было не угодили за решетку.
Пуаро покачал головой.
— Нет, я имел в виду совсем другое. Меня нимало не беспокоит, что трубка оказалась засунутой за мое сидение, а то, что она вообще оказалась за сидением.
— Не вижу в этом ничего особенного, — удивился Джэпп. — Стрелявший ведь должен был куда-то ее спрятать. Не мог он оставить ее при себе?
— Это совершенно ясно. Но вы, очевидно, заметили, друг мой, осматривая самолет, что, хотя окна там и не открываются, на каждом из них имеется вентилятор. Его можно открыть, вращая специальную стеклянную створку, и тогда открываются отверстия достаточно большие, чтобы в них могла пройти эта трубка. А что может быть безопаснее такого способа избавиться от нее? Выбросить наружу, и концы в воду.
— Но на это можно возразить. Убийца испугался, как бы его не увидели за таким занятием.