Мало кто смог бы устоять против такой очаровательной женщины. Но прелести жены не произвели на лорда Хорбери никакого впечатления. Было время, года три назад, когда умопомрачительная красота Сесилии сводила с ума молодого человека. Он был сумасшедшим, необузданным, страстным влюбленным. Но все прошло. Теперь он был совершенно равнодушен.
— В чем дело, Стефан? — спросила удивленно леди Хорбери.
— Я хотел бы поговорить с вами наедине, — отрывисто произнес он.
— Маделейн, — сказала леди Хорбери служанке. — Оставь все это и выйди.
— Слушаюсь, миледи, — тихо сказала служанка и украдкой, с любопытством взглянула на лорда Хорбери.
Лорд Хорбери подождал, пока за служанкой закрылась дверь, и сказал:
— Я хотел бы знать, Сесилия, чем вызвано ваше внезапное возвращение?
Леди Хорбери пожала своими тоненькими очаровательными плечами.
— А вообще-то говоря, почему бы мне и не возвратиться?
— Почему? Мне кажется, для этого довольно много причин.
— Ах, причины… — тихо сказала жена.
— Да, причины. Вы ведь помните, мы договорились, что при сложившихся отношениях было бы лучше прекратить эту комедию проживания под одной крышей. Вы получили загородный дом и щедрое, да, чрезвычайно щедрое годовое содержание. В допустимых рамках вы были свободны в своих действиях. Так чем же вызвано это внезапное возвращение?
Сесилия вновь пожала плечами.
— Мне казалось, так будет лучше.
— Я предполагаю, вы имеете в виду деньги?
— О, господи! Как же я вас ненавижу! — сказала леди Хорбери. — Вы самый скаредный человек из всех живущих на свете.
— Скаредный? Вы говорите, скаредный, хотя только из-за вас и вашего безрассудства Хорбёри-Чейз уже заложен.
— Хорбери-Чейз! Это единственное, что вас волнует. Лошади, охота, стрельба, урожай и надоедливые старые фермеры. Разве это жизнь для женщины!
— Некоторые женщины наслаждаются такой жизнью.
— Да, женщины, подобные Венеции Керр. Она сама-то наполовину лошадь. И что вы не женились на такой вот женщине?
Лорд Хорбери прошел к окну.
— Сейчас поздно об этом говорить. Я женился на вас.
— И теперь вы ничего не можете с этим поделать, — сказала Сесилия и засмеялась злобно и торжествующе. — Вы хотели бы избавиться от меня, но это невозможно.
— Нужно ли говорить подобные слова? — спросил он.
— Вы ведь человек очень набожный и старомодный, не так ли? Мои друзья просто умирают со смеху, когда я передаю им ваши оригинальные высказывания.
— Они только на это и способны. Но, может быть, мы все же вернемся к началу нашего разговора? Зачем вы сюда приехали?
Но его жена оставила этот вопрос без ответа.
— Вы объявили в газетах, — сказала она, — что не считаете себя ответственным за мои долги. Вы называете это поступком джентльмена?
— Я сожалею об этом. Но вспомните, ведь я предупреждал вас. Дважды я расплачивался за вас. Но всему есть предел. Ваша неразумная страсть к азартным играм… Хотя, впрочем, к чему это сейчас обсуждать? Я хочу знать, что именно привело вас сюда, в Хорбери-Чейз. Вы ведь всегда ненавидели этот дом, в нем вам было до смерти скучно.
— Я думала, так будет лучше. Вот и все, — сказала Сесилия Хорбери, и лицо ее стало мрачным.
— Лучше, и все? — задумчиво повторил он, а потом вдруг резко спросил: — Сесилия, вы брали деньги у этой француженки-ростовщицы?
— У какой? Не понимаю, о чем вы говорите.
— Вы очень хорошо поняли, кого именно я имею в виду. Я говорю о женщине, убитой в самолете. В том самом самолете, которым вы возвратились сюда. Вы у нее брали деньги?
— Нет, конечно, нет. Что за чушь!
— Сесилия, не лгите. Если эта женщина дала вам деньги, то лучше скажите об этом мне. Имейте в виду, дело еще не закончено. Совершено злодейское убийство. Полиция двух стран занята расследованием преступления. Не исключено, что у этой женщины остались бумаги, из которых легко установить, с кем она имела дела. Они выяснят всю правду, это вопрос лишь времени. И если вы действительно были связаны с ней, то нужно, пока не поздно, принять меры, посоветоваться с адвокатами.
«Адвокаты, адвокаты, — думала Сесилия, — эти адвокаты Уильбрахамы занимаются делами Хорбери-Чейз и имуществом семьи Хорбери уже на протяжении нескольких поколений…»
— Разве вы не знаете, какие я давала показания этому проклятому суду присяжных? Я поклялась, что эту женщину я никогда раньше не видела!
— Это еще ни о чем не говорит, — сухо заметил муж. — Если у вас были какие-то дела с этой Жизелью, то можете не сомневаться, полиция об этом дознается.
Сесилия с гневным видом села в кровати.
— Может быть, вы еще скажете, что я убила ее? Встала и пустила стрелу через эту трубку? Какой-то вздор!
— Все это выглядит безрассудством, — задумчиво согласился Стефан. — Но мне бы хотелось, чтобы вы осознали всю серьезность положения.
— Какого положения? Никакого положения нет. Вы не верите ни единому моему слову. Это мерзко и отвратительно! И почему это вы вдруг стали так беспокоиться обо мне? Какое вам до меня дело? Вы меня не любите. Вы меня ненавидите. Вы были бы рады, если бы я завтра вдруг умерла. К чему притворяться?
— Вам не кажется, что вы все несколько преувеличиваете? Во всяком случае, хотя вы и считаете меня человеком старомодных взглядов, я, тем не менее, забочусь о доброй репутации моей семьи. Это, конечно, старомодные понятия, и вы их презираете.
Резко повернувшись, он вышел из спальни. В висках у него стучало. Мысли лихорадочно обгоняли одна другую.
«Не люблю? Ненавижу? Да, пожалуй, это верно. Был бы я рад, если б она завтра умерла? О, господи, конечно, она права. Я почувствовал бы себя человеком, выпушенным на свободу из тюрьмы. До чего же жизнь странная и каверзная вещь! Когда я впервые увидел ее в пьесе «Сделайте это немедленно», каким наивным, каким очаровательным ребенком она была! Такая милая, такая обаятельная… Черт бы побрал меня, молодой дурак! Я сходил по ней с ума, я был сумасшедшим… Она казалась мне олицетворением всего самого прекрасного и восхитительного. Теперь вся ее привлекательность исчезла для меня навсегда».
Он свистнул, к нему подбежала собака и посмотрела на хозяина обожающими глазами.
— Хорошая моя старушка Бетси, — сказал он и погладил ее длинные пушистые уши.
Натянув старомодную шляпу, он вместе с собакой вышел из дома.
Бесцельная прогулка вокруг виллы постепенно начала успокаивать его до предела натянутые нервы. Он потрепал по шее свою любимую лошадь, перебросился несколькими словами с конюхом, потом зашел на ферму, поболтал с женой фермера. Он шел по узкой тропинке, Бетси бежала рядом, когда перед ним вдруг появилась Венеция Керр на гнедой лошади. Верхом она выглядела очаровательно. Лорд Хорбери посмотрел на нее с восхищением, с нежностью.
— Привет, Венеция, — сказал он.
— Привет, Стефан!
— Где это вы были? Уезжали куда-то за тридевять земель?
— Да. А она хорошо идет, правда?
— Первоклассная лошадь. Вы видели моего гнедого, что я купил на ярмарке в Четсли?
Они заговорили о лошадях.
— Кстати, Сесилия здесь, — вдруг сказал он.
— В Хорбери-Чейз?
У Венеции не было привычки выражать свое удивление, но тут она против своей воли не удержалась.
— Да. Вернулась вчера вечером.
Они некоторое время молчали.
— Венеция, вы присутствовали на том суде присяжных? Как… он проходил?
Она на минуту задумалась.
— Ну, никто толком ничего не сказал. Вы ведь понимаете, что я имею в виду.
— А полиция не выдала своих секретов?
— Нет.
— Должно быть, вам это очень неприятно.
— Не могу сказать, чтобы мне это доставило удовольствие. Однако все было сносно. Судья вел себя достойно.
Стефан рассеянно срывал листья с куста.
— Послушайте, Венеция, а у вас самой нет никаких предположений относительно того, кто это совершил?
Венеция Керр медленно покачала головой.
— Нет. — Она немного помолчала, очевидно, подыскивая достойный ответ, и, найдя его, улыбнулась. — Во всяком случае, это сделала не Сесилия и не я. В этом я уверена. Иначе она имела бы удовольствие застать меня на месте преступления или я ее.
Стефан рассмеялся.
— Ну, тогда все в порядке, — весело сказал он.
Она заметила какое это принесло ему облегчение. Так, значит, он думал, что… Она отогнала от себя подобные мысли.
— Венеция, — сказал он. — Я ведь знаю вас очень давно, не правда ли?
— Хм, да. А вы помните эти ужасные уроки танцев, на которые мы ходили еще детьми?
— Разве об этом забудешь? Я чувствую, что могу с вами поделиться…
— Конечно, можете. — Она некоторое время не решалась, но потом все же спросила спокойным, деловым тоном: — Это, наверное, касается Сесилии?
— Да. Скажите, Венеция, была ли Сесилия в какой-либо мере связана с этой мадам Жизель?
— Яне знаю, — медленно ответила Венеция. — Я ездила на юг Франции. Пока до меня еще не дошли слухи из Ле Пине.
— А как вы думаете?
— Говоря по правде, я не удивилась бы, узнав об этом.
Стефан рассеянно кивнул головой.
— Но зачем вам об этом так беспокоиться? — тихо спросила она. — Вы ведь живете порознь? Это ее личное дело, а не ваше.
— Пока она моя жена, это дело в такой же степени касается и меня.
— А вы никак… не можете договориться о разводе?
— Вы хотите сказать, прибегнуть к последнему средству? Я сомневаюсь, чтобы она на это пошла.
— А вы развелись бы, представься к тому случай?
— Да, конечно, если у меня были бы на то основания, — угрюмо сказал он.
— Мне кажется, — сказала она задумчиво, — что Сесилия это знает.
— Да.
Они оба замолчали.
«А ведь у нее характер кошки, — думала Венеция. — Я-то это очень хорошо знаю, она хитрая и ведет себя осторожно».
— Так значит делать нечего? — спросила она.
— Будь я свободен, вы пошли бы за меня замуж, Венеция?
Опустив голову, Венеция сказала, стараясь не показать своих чувств: