Он искренне желал, чтобы она упала к ногам, сраженная сердечным или мозговым ударом, чтобы она погибла от молнии или еще чего-нибудь, лишь бы только сразу умерла.
Однако она стояла пред ним вполне живая, и он понял, что если никак не будет реагировать, то попадет в такой зыбучий песок, из которого уже не выберется. Необходимо подумать об этих несправедливых обвинениях и, по меньшей мере, искренне возмутиться.
— Твои обвинения отвратительны. Ты должна сейчас же взять их назад.
— Раньше, чем ты представишь мне объяснения.
— Объяснение простое: — Я ошибся. Всякий может ошибиться. Если бы ты ошиблась, я не стал бы сомневаться в твоей порядочности.
— Да, но я… это мои деньги.
— Плевал я на твои деньги.
Он двинулся к ней и увидел в глазах жены такой же страх, как и на прошлой неделе.
— Я не притрагивался к твоим деньгам. Плевал я на них, на твои счета, на твою бухгалтерию!
Книга счетов полетела в угол комнаты и задела фарфоровую вазу, стоявшую у камина. Ваза ударилась о камин и одна сторона ее разбилась.
— Теперь ты рада, да?
Он пыхтел как тюлень и задыхался от гнева. Когда приступ ярости прошел, он продолжал без злобы:
— Уверяю тебя, я не брал твоих денег.
И чувствуя, что это глас вопиющего в пустыне, продолжал:
— Ты должна мне поверить. Ты веришь мне, не правда ли?
— Я поверю тебе, если ты объяснишь мне, что тебя мучает.
Если он продолжит дискуссию, то будет уличен во лжи и окончательно погрязнет в этом. Лучше прекратить этот разговор и проявить твердость.
— Веришь ты мне или не веришь, но это так. Торговаться не будем.
Он повернулся, взял в передней пальто и вышел из дома. Раньше он не решился бы так поступить. Он стал смелее по отношению к Элен. Определенным образом Жак все больше познавал самого себя. Он поехал в город выпить кофе и позвонить Жаннине.
— Что нового?
— Звонил Роджер.
Жак звонил не из кабины и не мог вести секретного разговора. Он кратко закончил разговор.
— Хорошо, я приеду.
На авеню Виктора Гюго он пробыл всего минуту и узнал, что Роджер будет ждать его в 11 часов утра в пивной на углу возле печаточной фабрики.
— Точно в одиннадцать. Он торопится.
— Он нашел кредитора?
— Он не хотел мне говорить.
Она прибавила одну фразу, истинный смысл которой не дошел до ее возлюбленного.
— Мне показалось, будто он не доверяет мне.
Жак, не снявший пальто, пошел к двери.
— Ты уже уходишь?
— Я поссорился с женой. Будет лучше, если я не задержусь.
Он поцеловал ее и заметил, что сегодня утром ее поцелуй был каким-то необыкновенным — так много тепла, доверия и утонченной любви излучала она помимо своей физической привлекательности.
Все больше становилась пропасть, разделявшая его и Элен. Но не обманывал ли он себя? Развод не так уж пугал его, хотя он и сознавал, что это отнимет у него и у Жаннины материальные средства.
— Если бы речь шла обо мне, я бы послал ее ко всем чертям. — затем вполне откровенно добавил: — Если бы это касалось меня одного, то эта проблема не привела к кризису.
— Эта непосредственная проблема заключалась в бухгалтерской ошибке, которая препятствовала устранению трудностей между супругами.
На фабрике Жак избегал обращаться к жене и она сделал первый шаг.
— Послушай, если это просто ошибка в книгах, ты должен постараться привести дела в порядок.
— Ты должна была сначала об этом подумать, а потом обвинить меня.
— Это твоя обязанность доказать, что я неправа, возразила она и отдала ему счетные книги.
Он снова углубился в книги и числа, и сделал только перерыв, чтобы зайти в пивную. Вымогателя там не было. Через десять минут, когда Жак уже начал терять терпение, его вызвали к телефону. Это звонил Роджер.
— Извините, я не смог прийти. Сможете ли вы освободиться сегодня около трех часов дня?
— Это возможно.
— Хорошо. Приходите к станции подвесной канатной дороги и ожидайте, пока я с вами не заговорю.
— Почему такая таинственность?
— Это осторожность, мсье Меллерей. Ни в коем случае не берите с собой м-ль Тусси. Лучше всего вообще не говорите ей, что мы с вами встретились.
Жак удивился такой таинственности, но обещал ничего не говорить Жаннине и вернулся к своим книгам. До обеда он так и не мог найти ошибки и встреча с Элен в обеденный перерыв была мрачной.
В половине второго он снова взялся за работу. Несмотря на все желание результаты его напряженной работы были неутешительны, поиски не дали результатов. Это была не бухгалтерская ошибка, а административное упущение. В нормальных условиях ее посчитали бы досадным инцидентом, но обстоятельства превратили его в драматический случай.
Незадолго до трех часов, немного нервничая, Жак поставил машину на набережной Стефана Жей и пошел пешком к станции подвесной дороги. В этом месте в Гренобле собиралось много туристов и редко можно было встретить местных жителей. Роджер был уже там.
— Я купил вам билет, — сказал он Жаку и увлек его в кабину, куда спешила группа болтающих англичанок.
Необычно раскрашенная кабина тронулась и начала равномерно двигаться вверх. Поездка над Изером с двумя рядами набережных, над выступающими укреплениями в стиле прошлого столетия вызывала восторженные восклицания туристов.
— Этого я еще не видел, — буркнул Роджер.
Больше он ничего не сказал за время трехминутной поездки. Они вышли и тотчас отделились от группы, которая поспешила на верхнюю террасу, где туристы столпились возле пояснительной таблички. Жак с Роджером отправились в менее людное место.
— Есть что-нибудь новое?
— Да. К концу недели мне придется подать заключительный рапорт.
— Не могу понять, почему вы не разрешили мне ничего сказать м-ль Тусси?
— Мсье Меллерей, пришло время поговорить, как мужчина с мужчиной.
Они поднялись вверх над подобием крепостного вала, закурили сигареты и из-за холода стали ходить взад и вперед. Гренобль лежал у их ног и вместе с живописным бассейном Изера и Дра создавал величественную панораму, поднимавшуюся уступами вплоть до снежной вершины. После паузы, оторвавшись от созерцания чудесного вида, вымогатель сказал:
— Вы все еще не достали денег?
— А вы нашли кредитора?
— Вы же в это верите так же мало как и я.
— Почему же вы тогда предложили его найти?
— А почему вы делали вид, что верите в это?
— Чтобы выиграть время.
— А я, чтобы дать вам время на размышления.
Роджер наклонился над перилами, но почувствовав движение за спиной, стремительно отпрянул назад со злобной улыбкой на губах.
— На всякий случай должен вас предупредить, — быстро сказал он, — что если я упаду в пропасть, то моя смерть не улучшит вашего положения. Мой шеф непременно обнаружит связь. В лучшем случае, он приставит к вам другого агента, который вряд ли пойдет вам навстречу.
Жак усмехнулся, насколько позволяли его треснувшие губы.
— Успокойтесь. Я знаю в чем состоят мои интересы. Вы сказали, что хотели дать мне время на размышления… Размышления над чем?
— Над следующим: ваше будущее у меня в руках, а у вас нет никаких возможностей склонить меня на свою сторону.
Роджер опять говорил ироническим тоном.
— К концу недели я подам свой рапорт и мадам Меллерей будет знать, какова ваша супружеская верность… Если только…
Он не закончил фразы, затем резко воскликнул:
— Если только к тому времени мадам Меллерей будет жива.
— Вот в чем дело!
— Посмеете ли вы утверждать, что не желаете этого?
— Вы не хотите этого?
Жак ответил не сразу. Он постепенно собирался с мыслями, но то, что раньше заставило бы его вздрогнуть, теперь он спокойно выслушал, затем пробормотал:
— Мало ли чего я желал.
— Вы меня неправильно поняли. Это не пустой разговор. Мадам Меллерей может погибнуть из-за неблагоприятно сложившихся обстоятельств…
Широким жестом Роджер охватил весь ландшафт. Хотя нос и уши Жака ныли от холода, самого его бросило в жар.
— И сколько все это должно стоит?
— Шестьдесят тысяч вместо тридцати. Я позабочусь обо всем. Достаточно вам сказать «да».
— Нет.
Жак противился искушению. Оно появилось уже не сегодня, но — утренняя сцена увеличила его.
— Нет, это просто сумасшествие.
— Это ваш последний шанс.
— Змей шептал ему в ухо: «Ваш последний шанс. И если вы упустите его, тем хуже для вас.
— Меня первого будут подозревать.
— Совершенно не будут.
— Узнают о моей любовной связи.
— Вам незачем будет ее скрывать. Она пригодится для алиби.
— Вы же сами утверждали, что Жаннина может считаться сообщницей и поэтому плохая свидетельница.
Жак незаметно поддался искушению. Он уже находился в стадии дискуссии.
— Кроме того, я совсем не хочу впутывать Жаннину.
— Она не должна об этом знать. Я не советую вам доверяться ей.
— Я не хочу, чтобы она шла даже на малейший риск.
— На какой же риск она пойдет, если не будет об этом знать?
Жак вспотел и в то же время дрожал от холода.
— Не хотите ли выпить? — дружелюбно предложил Роджер.
— Спасибо, лучше я похожу взад и вперед.
— Как вам угодно.
Они снова закурили и продолжали прогуливаться по твердому снегу, который хрустел под ногами.
— М-ль Тусси должна быть полноценной свидетельницей. Это безусловно необходимо.
Вымогатель повторил каждый слог отдельно: — НЕ-ОБ-ХО-ДИ-МО!
Он посмотрел на кольцо табачного дыма, которое, казалось, застыло в неподвижном холодном воздухе.
— Но я ведь не сказал «ДА», — запротестовал Жак, внезапно заупрямившись.
Роджер с хитрой миной на лице проговорил:
— Я бы не предложил вам своего плана, если бы не был уверен, что вы полностью согласитесь.
Глава 14
Бюро погоды предсказало на ночь снегопад. В свете фар уже виднелись отдельные хлопья. Они оседали на ветровое стекло и тотчас таяли.