– И зачем тогда мы задницу рвали, окопы в бетоне рыли?!
Я заговорил нарочито медленно, стараясь накрепко вложить в голову:
– Алик! Те, кто ленятся копать окопы до боя, копают могилы после. Так что все делается не зря. Зацени – всего пара часов работы, и мы уже не в поле со спущенными штанами, а на заранее подготовленной позиции. Тут бруствер в пару кирпичей, здесь амбразурка со стратегическим сектором обстрела. Вон там колышек дверку подпирает, а тут задницу стеночкой прикрыли, можно и за мылом без опаски нагнуться.
Парни с готовностью заржали.
Улыбнувшись собственной неказистой шутке, пережидаю десяток секунд терапевтического веселья.
– Уход из города – цель желанная, но относительно отдаленная. Причем не факт, что выполнимая. Поэтому в бетон зарываемся всерьез! Весь подъезд должен стать нашим предпольем – с ловушками, скрытыми амбразурами и злым минированием. Наш этаж – передовой блокпост. Стратегическая точка – крыша. Соглашусь с Ильей – ее однозначно нужно брать под контроль!
Поощрительно кивнув надувшемуся от ЧСВ Илюхе, подкрепил мысль аргументами:
– Здесь мы, – я обвел руками темный подвал, затянутый облаками бетонной пыли, – как вьетнамские партизаны в схроне. Без контроля пространства над головой нас зальют сверху напалмом, качнут маятником гранату в окошко или тупо потравят как последних крысят… Говори!
Позволяю себя перебить и передаю слово тянущему руку и нетерпеливо мнущемуся на месте Илье.
Химик зачастил:
– Я вот прикинул! В доме пять подъездов – это порядка двух тысяч квадратов доминирующей высоты. В отличие от сырых коробок обесточенных квартир, на крыше днем свежий воздух и витаминное солнце. А вечером – костер, палатки и прочий романти`к!..
– А зимой? – Алик по‑прежнему полон скептицизма.
– До зимы еще нужно дожить, – оптимистично отмахнулся Илья. Затем склонил голову к плечу, оценивающе поглядел на насупленного борца и серьезно добавил: – Вот ты, например, не доживешь…
Зашуганный мистицизмом последних дней Алик отшатнулся к стене:
– Это п-п-почему еще?
– Скучный больно! – ослепительно улыбнулся Илья и жизнерадостно заржал.
– Отставить! – гаркнул я все еще сиплым голосом, с трудом вклиниваясь между готовыми сцепиться бойцами.
– Порву, как Тузик грелку! – брызгал слюной покрасневший Алик и тянул к очкастому интеллигенту мускулистые лопаты пролетарских ладоней.
Весело подпрыгивающий за моей спиной Илья развлекался вовсю и явно косплеил какого-то персонажа:
– Ты жалкая и ничтожная личность!
Оценив зрачки Ильи и убедившись в отсутствии признаков наркотического опьянения, я пораженно качаю головой. Вот в кого он такой придурковатый?
Вновь напрягаю многострадальные связки:
– Ша, бандиты!
Голос хрипл и бархатится баском. Это непривычно, но мне нравится. Кто владеет низким голосом – владеет миром.
– Кончай балаган! Короче… Идея по освоению крыши хороша, в разработку принимается. Намеченные на сегодня задачи менять не будем, хотя номенклатура ништяков для мародерки значительно расширяется. Потребуются палатки, спальники, туристические ништяки, мангалы и прочее…
Илья протестует:
– Спальники необязательно. Их основная фича – вес и мобильность. Нам же Эверест не покорять, можем натаскать обычных одеял. То же самое и по мебели. Обойдемся без хлипких стульчиков для пикников! Добудем нормальные кресла с диванами…
– … и пальмы в горшочках! – пищит от входной двери Карина.
Оборачиваемся. На ребенке футболка моей сестры, доходящая до сбитых коленок и перетянутая в поясе длинной ниткой бус. В руках обреченно висит Ратник. На морде – страдание и безысходность. Когти кота покрашены алым лаком.
Пока мы морщим мозг, малявка уточняет:
– Меня Кирюха уже неделю гулять не пускает! Я по солнышку соскучилась, и по цветочкам!
Покорно киваю и многозначительно кошусь на Илью:
– Будут тебе цветочки. Дядя Илья у нас все умеет, все знает. Мы ему поможем принцессу спасти, а он нам летний сад организует. Так ведь, Илья?
Вот такой вот я гад. Но надоела уже реактивная безбашенность Илюхи. Направлю ее в созидательное русло. Да и мелкоту жалко…
– Организую… – Илья, придавленный грузом эпического мегаквеста, заторможенно кивает.
– И котика! – продолжает выдвигать ультиматумы Карина.
– Э-э… котик-то нам зачем?
Висящий на руках Киры Ратник согласно моргнул и перевел на девочку взгляд желтых глаз.
– Друга Ратнику! Вдруг ему скучно?
Я прошептал про себя успокаивающую мантру и заговорил с максимальной убедительностью:
– Ватник – индивидуалист. Он других котов не жалует. Гоняет в хвост и в гриву.
– Ну тогда кошечку!
Я задумчиво почесал затылок и, зло покосившись на белозубо скалящихся друзей, устало выдохнул:
– Попадется по дороге – захватим! Котов много не бывает!
И пока парни переваривали родившуюся в суете мудрость, перешел к постановке задач:
– Так, бойцы! Десять минут – перекурить‑оправиться, затем я с Ильей на мародерку в город. Алик – проводишь нас до первого этажа. Пойдем к супермаркету, уголок «стройтоваров» бомбить. Нужен генератор, сварочник, бензин… Да, блин, вспоминаю полки – все нужно! Топоры, лом, тросы, колючка, листовой металл, верхолазная сбруя, газобаллоны… Эх, Эльдорадо!
Возмущенного назначенной ролью Алика не удалось отвлечь описанием ништяков. Жестом обрываю его обиженную пантомиму:
– Погоди, не кипешуй. Ты остаешься на базе, охраняешь детей, женщин и раненых. Пока нас не будет – все работы прекратить, бди в четыре глаза, Кир тебе поможет. Если придем с противником на плечах – будешь засадным полком. Короче, сделай так, чтобы нам было куда вернуться! Задача более чем серьезная, другому доверить ее не могу!
Алик подвис, оплетенный словами. Воспользовавшись паузой, хлопаю его по плечу и тихо шиплю слишком уж откровенно ухмыляющемуся Илюхе:
– Забрало попроще сделай, а то в наряд на сортирные работы попадешь. Команду «перекурить-оправиться» слышал? Всех касается. На выходе нам будет не до кустиков. Так что – бегом!
Разогнав бойцов, я засек время и вернулся в квартиру. Не желая видеть переполнивших мой дом гостей – вышел на балкон и уставился на умирающий город.
Дождь прибил часть пожаров, очистил воздух от смога и благородно закончился. Видимость – миллион на миллион, но оптимизма картинка не прибавляет. Две недели катастрофы потрепали город как два года войны. В поле зрения – десяток выгоревших дотла домов. Чуть меньше – домов разрушенных. Что-то сложилось от пожаров, где-то бахнул газ, а «кто-то в лесу нарвался на мину»…
В том смысле, что оружия по рукам сейчас гуляет немало. В том числе – тяжелого. И я очень сомневаюсь, что какой-нибудь восьмиклассник способен справиться с искушением и не опробовать в деле попавший ему в руки «Шмель» или «РПГ».
За спиной скрипнул балконной дверью полностью лишенный такта Илья. Заставив меня потесниться, он устроился рядом. Поддавшись романтике больших пространств, тоскливо вздохнул и уставился на окна дома напротив.
На секунду прикрываю глаза, гашу в себе злость и тоску. Послать бы все и всех к черту…
Насколько легче было бы одному! Отыскал бы тачку помощнее – что-нибудь с легким бронированием. Эмвэдэшное, инкассаторское, эфсэошное или просто миллионерское. Немало их, на самом-то деле… Да и рванул бы за город на поиск своих! Только вот как жить дальше, с пониманием того, что доверившиеся тебе люди уже наверняка пялятся в небо мертвыми глазами?
Выдыхаю, пожимаю костлявое Илюхино плечо:
– Не тоскуй, Ромео. В полночь метнемся за твоей принцессой. Тут делов – на пять минут. Одна нога здесь, другая там.
Илья шмыгнул носом, скривился, почесал затянувшуюся за ночь ссадину на руке:
– Угу, как на минном поле… Сань, я займу тогда пятую квартиру? И мебели чуток дерну от близняшек, а то там вообще голяк?
Невольно покосился на соседский балкон:
– А бабка?
Илья криво улыбнулся и жестом римского гладиатора указал пальцем вниз:
– Не годится бабка в десант… парашют хреново укладывает.
Я опешил:
– Ты ее что, из окна турнул?
Илюха мгновенно окрысился:
– А ты мне предлагаешь ее бережно на руках вынести и торжественные похороны устроить? В ней вообще-то пять пудов окоченевшего веса. Да и не моя это бабка! Тебе надо – поди и прикопай. Чай не сбежала…
Качаю головой:
– Не агрись. Разрулил, как умел, вот и молодец. На самом деле скверная бабка была. То я ей топаю, то телевизор громко смотрю… Но вот мамку их и младших нужно будет по-человечески похоронить.
– Это понятно. Хотя время терпит. Не так что-то с телами. Не гниют они, а усыхают подозрительно. Да и прочей чертовщины хватает…
Вспоминаю акульи зубы у бабки и невольно вздрагиваю. Имей я чуть больше здорового цинизма – стоило бы отрубать трупакам головы перед прикапыванием. Для профилактики менингита, ага…
– Ладно, Илюха, не кисни. Намотай сопли на кулак, врагам на устрашение, и двигай на выход. Время мародерить.
На первый этаж спустились без проблем. Похоже, что в нашем подъезде живых больше нет. Заглянули лишь за хаски с двадцатого, но и тут мы опоздали. Дешевое дверное полотно оказалось вспорото когтистыми лапами и прогрызено дюймовыми клыками. Что характерно – снаружи…
У подъезда очередной сюрприз. Пара невысоких и коротких могильных холмиков, с потертыми ошейниками вместо монументов.
Алик жестом итальянского мафиози поцеловал зажатый в руке пистолет и удовлетворенно зажмурился:
– Видать, не промазал я вчера. Проредил песиков…
Задумчиво киваю, настороженно обшаривая взглядом окрестности. Вроде тихо…
Блин, Алик!
Рывком за плечо осаживаю борца, попытавшегося зафутболить мемориальный ошейник.
– Харэ вандализмом заниматься! Не плоди сущности, и так себе кровников завел. Глянь, вон, какое замечательное творчество.
Алик обернулся, склонил голову к плечу и уставился на корявую надпись на стене, неровно выведенную детским почерком.