йского монотеизма, что евреи Египта еще в IX–VII веках до н. э продолжали поклоняться Тоту (он же Хнум, он же Хонсу, лунный бог).
Что есть артикль в языке? Для меня, как русского, хоть и владеющего немецким и английским, от школы и до сих пор самая большая проблема это определенный и неопределенный артикли, проблема в том, что хотя я их и вызубрил, но попросту забываю, и дело в том, что я так и не усвоил их не-грамматические значение и смысл. Артикль это не грамматика, это самая древняя калька самого древнего коллективного бессознательного, самое архаичное затабуированное имя бога. Под неопределенным артиклем скрыто самое главное, самое древнее, уже самое неопределенное начало и во всех индоевропейских языках ein (нем.), an (англ.), un(фр.) и т. д., это тот же древнеегипетский Он, шумерский Ан. Он один для всех (местоимение «он» и числительное «один» все «одно») со времен праединства, с него началось человечество. А вот появление определенного (индоевропейского!)артикля это позднейший этап разделения Традиций, именно с этого момента индоевропейцы отошли от Севера, стали скотоводами, ведомыми атланто-ближневосточным El-Er – le (романск.), der (нем.), ther (ст. англ.)
По сути, самое главное отличие славянских языков от индоевропейских и есть артикль, то есть отсутствие такового. Артикля нет и у санскрита, литовского, то есть у всех языков, близких к архаичному северному ядру. По сути не важно, развитие это или антиразвитие языка, абсолютно и определенно это нечто новое, нечто другое в языке. «Язык – душа народа», и вопрос артикля это не вопрос грамматики, это вопрос к «коллективному бессознательному», к этой самой душе. Если в славянском хоть какую-то рудиментарную функцию неопределенного артикля выполняет числительное «один», то определенного артикля нет и следов. Очевидно, что он явно более позднего происхождения, чем неопределенный и появился у индоевропейцев уже после разрыва с Севером и со славянством, когда они попали уже под власть нового бога и чужой Традиции. Собственно, появление и четкое разделение неопределенного и определенного артиклей у индоевропейцев было следствием появления нового, «определенного» бога и неизбежного разделения его со старым, уже «неопределенным».
Где в языке (кроме артикля и местоимения) еще может быть закодировано имя бога? Именно в порядковых числительных, а если точнее, само число есть отражение пантеона богов, его иерархии. В индоевропейских языках все достаточно очевидно: ein, zwei, drei; one, two, three; uno, due, tre; unus, duae, trea – главенствующее место за Ан (Он), нов славянском языке опять принципиально другое, здесь сохранились два начала, два первенства, Один и Ра – один, два, три и раз, два, три. Причем первое место верховного бога Ванов «один» более поздний пласт, чем архаичное от Ра «раз», и, возможно, само разделение первого места связано с разделением праславян и прагерманцев, «пеших» земледельцев и «всадников»-скотоводов, Ванов и Асов (санскритское «asva» – «быстрая лошадь, авестийское «asgat» – «всадник»). Русскому духу и языку ближе считалка «раз, два, три» чем «один, два, три», и «один» все-таки ближе к неопределенному артиклю, например, в выражениях «один человек» или «в одном месте, в один день», и это совпадает с пластом, характерным для всех других индоевропейских языков: «ein-ein», «an-one», «en-uno».
Первое место, или верховенство бога неба Ан-Он – это обще-и пра-индоевропейское, но только в русском он делит первое место с Ра, но в русском «Ра(з)» более архаиченчем «Один-Он».
Этимология «один» не очевидная, но явно не германская, как, впрочем, и сам верховный германец Один, который стоит явно особняком, если не чужаком в германском пантеоне. Ганс Гюнтер, немецкий философ и германист: «Сколь многое в германском боге Одине представляется нам не индогерманским и не характерно германским! Один со своей «смесью возвышенности и обмана» это не индогерманский и не германский образцовый бог, а его почитание не характеризуется чертами индогерманской и исконно германской религии. В этом боге есть нечто чужое, не нордическое». Гюнтеру никто так и не возразил, но более странно другое, подчеркивая «истинную негерманскость» и даже «ненордичность» Одина, Ганс Гюнтер ничего не говорит, кто и где есть истинно германо-нордический бог.
Если быть до конца последовательным, то надо признать, что и готы, которых согласно «Старшей Эдде» сам Один когда-то привел с территории юга Русской равнины на север Европы, тоже не «истинные германцы» и не «нордического духа». Готы принесли с собой не только Одина, но и богов земли Ванов Фрею, Фрейра, Бальдра, которые у Гюнтера также «… не являются исконно германскими богами и богинями», а с ними в общем-то и вся древнегерманская мифология и религия. Само слово «бог» (Gott, God)у германцев есть самоназвание готтов, сами немцы (deutschen) были из другого индоевропейского колена с верховным богом Tot (Deo, Theos, Teut). Похоже, готы имели когдато близкое отношение к Ванам, богам земли, и общие корни с земледельцами-русами вместе с общим богом, поскольку God и Господь по существу и по этимологии одно и то же. Любопытна взаимная инверсия Яр-Jahr, God-год, возможное объяснение в мифе об окончании войны Ванов и Асов, когда произошел обмен богами-заложниками, о чем и упоминается в германской мифологии. У солнцепоклонников Севера годовой цикл очевидным образом отождествлялся с солнечным (вспомним славянское год=лето), и сам круговорот как «вечное возвращение», эманация солнцебога в мире. У римлян остался самый архаичный год=An от самого архаичного первобога Он, Ану, Уран.
Надо добавить, что практически все главные общие корни, связывающие немецкий со славянскими языками (leuteлюди, liebe-любовь, hleib-хлеб, kat-кот, wolf-волк и пр.) имеют именно готское происхождение.
Русское «один, господин, господи», как и готское «ghod», имеют тот же источник, что и переднеазиатский «Адон» (греческий Адонис), который восходит к египетскому солнцебогу Атону. Это, конечно, не означает, что Один это изобретение фараона-солнцепоклонника Эхнатона, тем более что Атон означает просто «солнечный диск», вернее, что земледельческая цивилизация фараонов, уникальная среди соседей-кочевников, имеет солярные северные корни. Вспомним, легенды Древнего Египта говорят, что первые боги пришли в Египет с Севера. Это были великие «боги Нетеру». Этимология этого слова неизвестна, возможно «Не-те-ру» (это лишь интерполяция, в древнеегипетском письме нет гласных, поэтому точнее будет «Н-Т-Р») связано слатинским «natura», что совпадает изначально с древнегреческим понятием «космос». Хотя их считали сотворившими себя, было общепризнанным, что у них существует какаято особенная связь с другой страной – сказочной и далекой землей, называемой в древних текстах Та-Нетеру, Страна Богов. Из Текстов Пирамид:
Эти северные небесные боги,
которые не могут погибнуть – он не погибнет,
которые не могут устать – он не устанет,
которые не могут умереть – царь не умрет.
В эпоху эллинизма были особенно популярны Адонии – праздник в честь Адониса, проводимый 24 июня каждого года, в день Солнцебога, в день наивысшего солнца и в самый наивысший, наибольший «А-день». Русское «день» и по этимологии, и по смыслу максимально близко к Адонису, а точнее, к источнику – финикийское dn («адон», «господь»), божество, связанное с периодическим умиранием ивозрождением природы. В Александрии после праздника, на следующий день, с причитанием и плачем статую юного Адониса несли к морю и погружали в воду, символизируя возвращение его в царство смерти. Та же самая идея умирания одновременно бога и «дня» мы видим в празднике Ивана Купалы, в утоплении Купалы или сжигании Ярилы после самого длинного дня. Это некое воспоминание чисто северной, даже полярной, идеи божества солнечного света, дня и гениального откровения – отождествления его с солнечным диском (Атоном), с солнцебогом и их общим умиранием и воскрешением.
Понятие «первый» также возникло из божественной иерархии, и здесь полное единение (erst, first, primus, пратхам, перст, перший) – очевидно, еще во времена единства существовал прото-Перун, но кто это был? По этимологии и первенству близок Варуна, тем более в некоторых древних источниках существует и форма «Паруна». Он же Уран, при том, что древние греки не знали буквы «П». Значение Варуны уже размыто, но то, что в начале начал, там, на Севере, и он был одним из солнцебогов напоминают строки Ригведы: «Бог Варуна качал на небе солнце, словно на качелях».
Славяно-балтский Перун-Перкунас, претендовавший на «первенство» – верховенство в пантеоне, мог быть и первым громовержцем Индрой, которого Веды именуют еще как Parjanya, «тученоситель». Но скорее Перун стал громовником значительно позже, очевидно, что для русских северных широт гроза не могла являться главенствующим, как и дождь, «божественным» явлением, Перун мог быть первым, если он нес в себе главное, огонь и солнце. Известно, что в северном Новгороде Перун еще был божеством огня, как небесного, так и земного, и, лишь спустившись до южного Киева, его небесный огонь сузился до молнии. В новгородском диалекте перуном называли огонь, а русское парить имело значение жечь – «солнце парит» , и диалектное парун – летний зной. В санскрите осталось «paru» со значением солнце, огонь, жар. Русский Перун явно ближе к «парящему» и «палящему» Солнцу, а гроза уже как вторичное явление, как прямое следствие жара Солнца. Праздник Перуна, праздновавшийся на сороковой день после летнего Ярилы (сейчас это второе августа), был праздником солнцебога «палящего» и «огнедышащего». Известно, что в ярко выраженном континентальном климате именно в это время наступает атмосферное затишье и погода главным образом определяется прямой инсоляцией, «парящим» Солнцем, и при отсутствии атмосферных вихрей, циклонов и антициклонов, «палящий» солнечный зной вызывает усиленное испарение земной поверхности, а влаги в ней в северных широтах более чем достаточно и она, поднимаясь в холодные верхние атмосферные слои, неизбежно вызывает грозовые явления.