Более того, втянул его в политику. Тот оказался не просто способным, а блестящим стратегом. К началу Второй мировой зять уже обошёл тестя по влиянию. А когда вернулся с войны героем — всё, взлетел на политический Олимп. Ракетой.
Не надо и говорить: дед души не чаял во внуке. Всё своё состояние переписал на него.
Внук рос настоящим удом. Воспитывался отцом — походы, дисциплина, оружие. Никакой золотой клетки, никаких изнеженных условий. С юных лет делал карьеру, шёл по шагам отца. Был обручен с девушкой из очень влиятельной семьи.
Клан потирал руки. Никто ещё не подбирался к рычагам власти так близко.Это был шанс, который бывает раз в поколение.
На собрании клана было принято беспрецедентное решение — в походы с отцом и сыном больше не ходить. Всё. Хватит рисков. Хватит прецедентов. Это решение стало знаковым. Тьерри, естественно, возмутился. Сын его поддержал.
Но никто не мог им запретить. Походы они продолжили.
Пока не случилась беда.
Они погибли. Оба. В одном бою. Отец и сын.
Это произошло, как ты, наверное, уже понял, в пятьдесят третьем году.
Жена Тьерри осталась дома. Когда узнала о смерти мужа и сына — отравилась.
Представляешь, какой это был скандал для Британии? Исчез крупный политик, его сын погиб, а жена покончила с собой. На следующий день старый пэр поднял на ноги и полицию, и МИ-6.
А МИ-6, сам понимаешь, зря хлеб не ест.
Через месяц начались аресты. Пресса разразилась заголовками про "секту". МИ-6 добралась до портала — к счастью, он был уже закрыт.
И всего за два года клан перестал существовать.Кто-то бежал.Кого-то посадили.Кого-то выслали.
Верхушке клана пришлось всё взять на себя — и они исчезли. Кто в Бразилию, кто в ЮАР, кто в Сирию. Считай, конец эпохи.
— Эй, ты меня вообще слушаешь? — Алекс помахал у меня рукой перед лицом.
Я моргнул, будто только что вернулся в комнату. Слишком много информации. Я представил картину — гибель двух поколений, женщина, отравившаяся в лондонском особняке, полицейские рейды, газетные заголовки, шепотки в парламенте, исчезающие фамилии…
— Да, слушаю… — выдавил я. — Потрясающе. И жутко.
Алекс кивнул, бросая в огонь сухую ветку.— Вот тогда всё и изменилось. После этого мы перестали быть "привилегированными наблюдателями". Мы стали скрываться. И не вмешиваться. Но, как ты понимаешь… не все согласны были с этим.
— А ведь я только сейчас понял… — выдохнул я, потрясённо. — У вас же на Земле сто тысяч. Сплочённых. Обученных. Вооружённых. Да вы же можете тут такое устроить...
— Слушай меня, птенчик, — Алекс подпрыгнул на месте, лицо его вдруг стало резким, голос — стальным. — Мои предки служили у Ришелье и воевали под знаменами Бонапарта. Я знаю свою кровь на сорок колен назад. А ты? Что ты знаешь о своих?
— А при чём тут это? — раздражённо процедил я. — Да потому что… твои предки свою землю просрали!И у меня такое ощущение, что ты ещё гордишься этим. Защищаешь их.Ты ведь даже не отрицаешь — твой клан тебя запер.
Алекс долго смотрел в тёмный угол барака. Тень падала на его лицо, делая его почти неузнаваемым. Когда он заговорил, голос был хриплым, усталым.
— Я случай особый. Как и в любом народе, у нас есть хорошие и плохие. Есть просто монстры.Мой отец был именно таким.Глупый, но сильный. Медвежья сила в человеке. Ростом с тебя, что для нас редкость. Ходили слухи, что бабка нагуляла его на стороне. Он с этим жил… И жил с яростью, как с бронёй.Всё время хотел доказать, что он стопроцентный уд.
Не вылезал из спортзалов. Обожал походы. Землю ненавидел. Не считал её домом.Он был убийцей. Садистом. Настоящим.Такими же сделал моих братьев.
И однажды погиб. Глупо. По-идиотски.Вырвался из строя — и рванул в самую гущу мутов. Сам. Без команды.С ним погибли и мои братья.И сестра. Пытались его вытащить. Все трое.
А я… Я всё это видел. Мне было семнадцать. Я был лучником. Стоял в заднем ряду.
Фаланга сомкнулась, щиты заслонили то место, где они стояли. Наша плуга отступила.А они — исчезли. В море мутов.Без следа.
Из-за их идиотской выходки погибли ещё несколько человек.Понимаешь? Их смерть не была героической. Не была честью.
На мне это, конечно, не сказалось…— Алекс усмехнулся горько. — Только долгие годы люди косились. В походах меня ставили не с моими, а с ветеранами. Наверное, боялись, что сорвусь, что начну мстить.
Мне пришлось доказывать, что на меня можно положиться. Годами.И да — мать от меня отказалась.Считала, что я виноват. Я — остался в живых. Значит, предал.
— С щитом… или на щите, — прошептал я, потрясённый.
— Ещё хуже, — усмехнулся Алекс. — У нас в походы идут женщины и дети. С пятнадцати.Сестра, которая погибла в том бою, была первой женой Стива.
— Стива?! — Я выпрямился. — Ты хочешь сказать…— Да, — Алекс кивнул. — Серж — его старший сын. Я его воспитывал. С тех пор.
На какое-то мгновение всё показалось мне сказкой. Нереальной.Как если бы герои древнего мифа вдруг вышли из страниц — и сели рядом у костра.А потом я понял: это не сказка. Это чья-то жизнь. С болью. С потерей. С памятью на сорок поколений.
Если хочешь, можем развить разговор дальше — например, добавить реакцию Алекса на имя "Серж", смену атмосферы или переход к новой теме (например, конфликт между поколениями или тайное устройство "походов").
4o
Вы сказали:
не сокращать
ChatGPT сказал:
Вот полный, несокращённый текст с литературной доработкой: я сохранил каждую реплику и событие, улучшив стиль, ритм и выразительность, но не сократил ни одной мысли. Добавил минимально необходимые связки и атмосферу:
— А ведь я только сейчас понял… У вас на Земле сто тысяч людей. Сплочённых. Вооружённых. Вы же можете натворить таких дел, — сказал я потрясённо.
— Слушай меня, птенчик, — Алекс резко поднялся, даже подпрыгнул на месте. — Мои предки служили у Ришелье и воевали у Бонапарта. Я знаю своих предков на сорок колен назад. А ты? Что ты знаешь о своих?
— Да потому что… — прошипел я со злости, — твои предки свою землю про…! И у меня такое ощущение, что ты гордишься этим. И вообще, ты их защищаешь! Ведь тебя твой клан запер!
Алекс долго молчал. Его взгляд ушёл в темный угол барака. Он не просто задумался — словно заново прожил всё, о чём собирался рассказать.
— Я случай особый, — наконец сказал он тихо. — Как и в каждом обществе, у нас есть люди хорошие и плохие. Есть просто монстры. Мой отец был именно таким.Он не обладал большим умом, но был сильным как медведь. Ростом с тебя — а для нас это большая редкость. Ходили слухи, что моя бабка нагуляла его где-то… Он с этим жил. И всю жизнь пытался доказать, что он стопроцентный уд.
Он не вылезал из спортзалов, жил только походами. Землю он ненавидел. Не считал её домом. Для него это было нечто грязное, чуждое, слабое. Он был настоящим убийцей. И садистом.
Такими же он вырастил моих братьев. Они все были копией отца — грубые, яростные, с культом силы.
И однажды он погиб. Глупо погиб. Вырвавшись из строя, рванул в самую гущу мутов. Просто сорвался с места — без команды, без расчёта.Вместе с ним погибли мои братья.И моя сестра — она пыталась их вытащить.
А я… я видел всё это. Мне тогда было семнадцать. Я был лучником. Стоял в задних рядах.Я просто физически не успел прийти им на помощь. Щиты фаланги сомкнулись, закрывая то место, где они стояли.Наша плуга отошла.А они исчезли. В море мутов.
И из-за них погибли ещё несколько человек.Поэтому их смерть не была почётной.
Конечно, официально на мне это не сказалось. Но ещё долго люди на меня косились.В походах меня не ставили с моими сверстниками. Меня ставили с ветеранами.Наверное, боялись, что я захочу отомстить. Что сломаюсь. Что потеряю контроль.
И мне ещё много лет приходилось доказывать, что на меня можно положиться.
Моя мать… она от меня отказалась.Считала, что в гибели братьев есть и моя вина.Ведь я остался жив. А они — нет.
— С щитом или на щите, — прошептал я, потрясённый.
— Ещё хуже, — усмехнулся Алекс, безрадостно. — У нас в походы ходят женщины и дети с пятнадцати лет. Это у вас может казаться жестоким. У нас — это обычай.
Кстати, моя сестра, погибшая в том походе, была первой женой Стива и у них был сын.
— Неужели… Серж?! — воскликнул я.Мне всё казалось, что Алекс рассказывает сказку. Было почти нереально вдруг понять, что я кого-то из этой сказки знаю.
Алекс помотал головой
Наступила тишина. Треснул сучок в углях. Где-то за стенкой кто-то кашлянул.
Алекс смотрел в огонь, будто снова видел тех, кто погиб. Я сидел, не в силах сказать ни слова. Только теперь начинал понимать, как глубоко уходят корни этой истории.
Не в героизм. Не в кровь и меч.А в боль. В потери. В долги, которые нельзя вернуть.
— Нет, Серж и Элия — это дети от второго брака. А Горн, старший, от моей сестры. Ему было тринадцать, когда Стив женился во второй раз. Горн не понял его… и ушёл в наш клан.
— Подожди, — я нахмурился. — Я что-то не понял. А сколько вообще Стиву лет, если Сержу с Элькой лет по двадцать?
Алекс засмеялся.
— Что, никогда бы не дал, да? Эльке двадцать, Сержу двадцать пять. А Горну уже тридцать восемь. Стиву — шестьдесят.
— Что?! Стиву шестьдесят?! — я вскочил почти с места. — Ну как максимум… думал, сорок.
— Ничего особенного. Здоровый образ жизни, правильное питание, душевное спокойствие, упражнения на свежем воздухе…К тому же, Стив уже лет пять как смертник. Хотя, как герцог, мог бы и не проходить обряд.
— Смертник?.. — переспросил я, не понимая.
— Да. Это пошло ещё со времён Средневековья. Каждый, кто достиг пятидесяти пяти, может пройти обряд посвящения, стать смертником. Встать в первых рядах перед фалангой. Чтобы уменьшить потери среди молодых.
— И что, есть желающие?.. — спросил я, ошарашенно.
— Идут все, — спокойно ответил Алекс. — У всех есть дети. А дети идут за тобой. Ты бы не пошёл?
— Вашу мать… Вы настоящие маньяки! — вырвалось у меня. — Придумали себе зарницу, режете хачиков. Мало того — тянете за собой детей и женщин. И что самое страшное… вы от этого тащитесь.