Из задней комнаты выглянула бабушка.
— Что случилось, Ганичка? — спросила она у внучки и вытерла ей слезы чистым платком.
— Мне приснилось, — захныкала девочка жалобно, — что вниз по реке плыла кукла. И такая была красивая! Я выловила ее. Но когда проснулась, увидела, что мне это только снилось…
— А я ведь тебе еще не рассказывала, как я тонула на сплаве леса, — постаралась бабушка отвлечь внучку.
Девочка успокоилась. Мама быстро ее умыла и одела. Когда мама ушла на работу и бабушка стала заплетать девочке косички, та попросила:
— Рассказывайте скорее, бабушка!
— Сейчас, вот только работу принесу.
Девочка тем временем совсем забыла о своих слезах, и, когда бабушка вошла с куделью, которую трепала для чужих людей, она уже сидела на тулупе и ждала.
— Однажды мы с дедом, — начала бабушка, — отправились на сплав леса.
Сплавлять лес по реке можно было только тогда, когда вода поднималась высоко. Работа была опасная, но за нее хорошо платили.
С вечера мы приготовили все, что надо было взять в дорогу. Пока я пекла лепешки, дед точил топор и рассказывал мне, как впервые попал на сплав.
Когда он плыл на плоту через село, мать уже ждала его на дороге, чтобы бросить ему на плот свежеиспеченную лепешку. Так делали все женщины в нашем селе. Они заворачивали теплую лепешку с салом в салфетку и бросали на плот. Замерзшим плотогонам это приходилось кстати.
Но мать была уже стара, и руки у нее были не такие сильные, как у молодых женщин. Она не сумела добросить узелок до плота, и он поплыл вниз по воде…
Мать, как стояла, так и расплакалась. И над узелком, и над парнем, что остался на целый день голодным.
Но дедушка сплавил лес удачно. Возвращаясь со сплава домой, он остановился в городе и на все заработанные деньги купил ей теплый шерстяной платок на зиму. Мать даже прослезилась от радости, когда дед вручил ей этот платок.
— А ведь он ее любил, правда, бабушка!
— Конечно, любил. Кроме нее, у него никого на свете не было.
— А вы, бабушка, как ходили на сплав?
— Об этом я и хочу тебе рассказать. Послушай!
Ранним утром мы с дедом пришли на причал, где сбивали плоты. По дороге к нам присоединились и другие плотогоны, так что идти было весело.
Дедушка сбил плот первым. Прикрепил весла и показал мне, как обращаться с моим веслом. Я должна была стоять у заднего весла, а он у переднего.
Мы поплыли на плоту вниз по реке. За нами двигались остальные.
Дедушка время от времени греб передним веслом, а я вслед за ним подгребала задним. Сначала я немного побаивалась, но потом привыкла. Я смотрела, как позади остаются поля и села. Временами мне казалось, что плот стоит, а все вокруг нас движется. Лишь когда мы подплыли к мосту, я испугалась, не налетим ли мы на него. Но дед только повернул весло, и мы проскользнули, как по широкой улице.
Уже и солнце взошло, но нам было холодно. Дед развел костер.
— Прямо на плоту? — испугалась девочка.
— Разумеется, на плоту! Как только дед сбил плот, он принес большой плоский камень для костра. А стружек и щепок было вдоволь, ведь дед выстругивал весла.
Мы согрелись, поели лепешек с салом, и мне сразу стало веселее. Я смотрела на поля и думала: как все-таки хорошо на свете!
Дедушка даже спел мне песенку:
Я лесами шел,
я водами плыл
и тебя, моя милая,
вспоминал.
Когда мы проплывали мимо сел, из домов выбегали ребятишки. Они махали нам и весело кричали:
Плотогоны,
вы куда?
В город, не иначе!
Дай вам бог удачи!
И я им весело махала в ответ.
Но иногда собиралось несколько сорванцов на дороге, и они кричали:
Плотогоны лодыри,
вечно лезут в драку,
утопили парня,
говорят собаку.
Где скала? Где скала?
Вот скала! Вот скала!
Чтоб у вас весь плот разбился!
Не осталось ни кола!
Дед на это не обращал никакого внимания, а мне сразу становилось тяжелее на сердце. А что, если с нами вдруг что-нибудь стрясется? Ведь сколько плотогонов погибло, когда их плоты разбивались, ударившись о скалу!
А мы как раз подплыли к коварным излучинам реки. Дед вел плот умело и все время кричал мне, в какую сторону поворачивать весло. Он был опытным сплавщиком.
Нам оставалось пройти самое опасное место. Там, где большая и высокая скала выступала почти до середины реки. Здесь надо было проскочить по узкому и к тому же извилистому руслу. Вода у скалы гудела и пенистыми брызгами разбивалась о камни.
Солнце стояло уже высоко. Мне стало жарко. Но некогда было снять кожушок. Казалось, что течение несет нас прямо на скалу.
Дед крикнул, чтоб я крепко держала весло на весу, а он уж сам выгребет. Он боялся, как бы я не наделала беды, если не сумею управиться с веслом.
Я сделала, как он мне велел. Конечно, я не смогла бы орудовать веслом. Дедушка уперся ногами в бревно и сколько хватало сил веслом отталкивал плот от скалы. Я же, замерев от страха, ждала, когда течение выбросит нас на камни.
Мы уже заворачивали за скалу…
Я посмотрела на деда и вдруг увидела, как волны накрыли его с головой! Я так испугалась, что весло выпало у меня из рук. И как только оно шлепнулось на воду, рукоять ударила меня и сбила в реку.
«Конец мне пришел!» — подумала я.
Но я не утонула. Кожушок и длинная юбка несли меня вслед за плотом. А с другого плота я услышала крики мужчин:
«Береги-и-ись! Женщина тоне-е-ет!»
Дед тут же закрепил весло и быстро перебежал на другой конец плота. Мне бросили веревку, я, держась за нее, подтянулась и с помощью деда взобралась на плот.
Это было уже в тех местах, где русло реки расширялось и вода текла спокойнее.
Дед развел костер. Я села у огня. Он снял с меня кожушок и накинул свою куртку, чтоб я согрелась.
Впервые в жизни я видела его испуганным.
Я успокоилась только тогда, когда сошла с плота на твердую землю.
— А были вы еще когда-нибудь на сплаве, бабушка? — спросила тоже перепуганная девочка.
— Нет, не была! Дедушка больше не хотел брать меня с собой. Да я бы и сама не пошла. Ведь и до сих пор мне еще иногда снится, что я тону…
Девочка уже совсем забыла об утреннем сне.
Она немного сердилась на бабушку, что та не послушала деда и не держала весло так крепко, как он велел. Как легко она могла утонуть на том опасном месте.
КАК БАБУШКУ БЫК ЗАБОДАЛ
Однажды утром девочка проснулась, но не поднялась с постели. Не смогла.
Она лежала неподвижно с закрытыми глазами и слушала, как плещется вода под окнами и шумит лес за рекой.
Скоро в лесу расцветут первые подснежники с нежными белыми лепестками. А что, если она до тех пор не выздоровеет? Другие дети пойдут за цветами, а она будет лежать больная… Ее охватил страх. Она позвала маму, но та уже давно ушла на работу.
Зато в комнату вошла бабушка.
— А что я тебе несу, Ганичка! Это подкрепит тебя.
— Что же вы мне несете? — повеселела девочка.
— Моя покойная мать говорила, что квашеная капуста в такое время, накануне весны, возвращает людям здоровье. Я принесла тебе немного в мисочке.
Девочка взяла миску и почти на ощупь брала и клала в рот шинкованную капусту. Она ела с жадностью. И даже сок со дна мисочки выпила.
Бабушка в это время стояла над внучкой и улыбалась.
— А вы будете мне еще рассказывать? — спросила девочка, отдавая пустую миску.
— Буду, дитя мое! До тех пор буду тебе рассказывать, пока твоя болезнь не пройдет.
Девочка в тот день не встала с постели, только села и стала ждать.
— О чем же тебе сегодня рассказать? — спросила бабушка. Ей показалось, что внучка в это утро выглядит хуже, чем обычно.
— О дедушке!
О деде бабушка любила рассказывать больше всего.
Наверное, в этих рассказах она еще раз переживала годы своей молодости.
— Ну, так слушай!
Девочка блаженно улыбнулась и сложила руки за головой.
— Была жатва. Мы работали у старого Яблонского. Отрабатывали жилье за тот год.
Наступил вечер. Я носила коровам воду, а дед выгребал навоз из хлева.
Старый Яблонский вывел из хлева могучего быка. То ли бык хотел пить, то ли у Яблонского сил не хватило, но животное вырвалось от него и бросилось на меня. Бык рванулся вперед, поддел меня рогами и свалил наземь.
От страха я потеряла сознание и очнулась только в комнате, когда пришел доктор. Он осмотрел меня, перевязал и велел лежать. Всю осень я пролежала у матери!
В тот же вечер дедушка мне рассказал, как все случилось. Он подскочил к быку, схватил его за цепь, висевшую из ноздрей, и отвел в хлев. Привязав быка, он сказал Яблонскому:
«Дайте лошадей, надо поехать за доктором».
«Лошадей я не дам!» — отрезал Яблонский.
Дед схватил вилы для навоза и закричал:
«Дадите или нет?»
Яблонский испугался, что дед его заколет, и дал лошадей. Но затаил на нас злобу. И когда доктор уехал, сказал, что не хочет нас больше видеть в своем доме, чтобы мы убирались вон из его комнаты.
Но мы-то знали, почему он нас выгнал. Ему нужна была женщина, которая бы работала, а не лежала в постели. И вот в ту ночь мы решили, что дедушка поедет в Америку, а я, когда поправлюсь дома у матери, снова пойду в услужение. Мы накопим денег и построим себе собственный домишко. И не будем зависеть от неумолимого Яблонского.
КАК ДЕД БЫЛ В АМЕРИКЕ
Все, что до сих пор бабушка рассказывала о деде, девочка могла себе очень живо представить.
Но что делал дед в Америке?
Девочке уже случалось слышать об Америке.
Говорили, будто там есть город, в котором живет столько людей, сколько здесь во всех городах, вместе взятых. И эти люди говорят совсем на другом языке.
Как же с ними дед объяснялся?