– Думаю, это был первый русский президент, – очень серьезно ответила Сестрица.
– Боже, чему тебя в школе учат?! – изумилась я.
– Мы пока еще до наших времен не дошли. Мы пока Древнюю Грецию проходим, – обиженно принялась оправдываться Настасья, которая всю жизнь была отличницей и не переносила, если в её знаниях кто-то сомневался.
– Похоже, тебе еще рано проходить этот тест. Так маме и отвечай на вопрос о нашем разговоре: «Пытались пройти тест, но выяснили, что он для детей постарше» Поняла?
– Катюша, я уже не маленькая! – громко возмутилась Настасья, – Не скажу я никому про твои имена с паролями, не волнуйся.
– Громкость убавь! – попросила я, – А то и говорить никому ничего не придется. Слушай дальше. Если я не позвоню тебе послезавтра, обязательно передай этот листок Виктории и Жорику. Хорошо?
– А как я к ним попаду? Меня же мама не отпустит…
– Продиктуешь, как я тебе, по телефону. Запиши номера сотовых. Так и скажешь: «Катерина просила продиктовать тебе это, если она не объявится до послезавтра.». Это очень важно, Настасья. Я поручаю тебе задание, как взрослой.
– Нет вопросов! Сделаю, – отрапортовалась Сестрица, – Только скажи, что это за пароли?
– Ты же говорила, что вопросов нет? – усмехнулась я, – Ладно, если всё выполнишь в точности, потом расскажу.
– Обещаешь?
– Честное сестринское.
– Не слишком-то надежная клятва, – съехидничала Настасья.
Что ж, теперь я была спокойна. Ради того, чтоб разгадать тайну загадочных паролей, Настасья в лепешку разобьется. Ничто не заставит её теперь отступиться от данного мне обещания: зачитает нужный текст, нужным людям и именно послезавтра. Другого способа удовлетворить собственное любопытство у неё нет. Соблазн самостоятельно разгадать тайну отсутствует: даже если Настасья вдруг догадается, что речь идет об интернетовском почтовом ящике, то в город её всё равно никто не отпустит. На мой взгляд, идея подобной страховки была безукоризненно гениальной.
Итак, тылы был готовы. Теперь я собиралась отправиться на вечеринку. Вот Вадик обрадуется! Особенно, когда я прижму его к стенке своими расспросами о Детях Деточкина. В конце концов, мы не чужие люди. Он должен рассказать мне правду.
В тайне от самой себя я радовалась наличию предлога вновь увидеть Вадима. Воспоминания о его занудности и невозможности в общении отчего-то всякий раз улетучивались из моей головы, спустя пять минут после расставания с Вадиком. А вот теплый взгляд его глаз и вкрадчивая мягкость интонаций отчего-то запоминались надолго. Робина всегда хотелось видеть снова. Это было, пусть мистически необъяснимым, но все-таки фактом.
«Помнится, Шурик уже пытался так поступить,» – возмущался Здравый Смысл, когда я гнала Форд к центральному ресторану.
«Он никогда не был замужем за Вадиком и не мог рассчитывать на его полное расположение,» – парировала я, – «Кроме того, Шурик не обезопасил себя так, как я. В случае моего исчезновения, Настасья позвонит Георгию и Виктории. Те уж точно поймут, что речь идет о виртуальном почтовом ящике и почитают отчет. Тогда моё спасение станет делом нескольких часов. И потом, если я немедленно не разберусь в происходящем, то попросту сойду с ума. Единственный доступный способ что-то быстро понять – спросить у тех, кто знает. Есть ли более компетентный во всей этой истории человек, чем Вадим?»
Как ни странно, я вдруг успокоилась. Удача благоволит наемникам Доброго Умысла. Я никому не собиралась вредить. Я ехала выяснять правду и искать справедливость. Вадим должен был понять меня.
Увы, для того чтобы понять, Робин, как минимум, должен был меня выслушать. Для этого нам с ним хотя бы на секунду надлежало остаться наедине. В сложившихся условиях это было нереально. Виновник торжества, хозяин праздновавшей пятилетие фирмы, оказался бывшим одногруппником Вадима. Этот, поражающий своими габаритами всякое воображение, человек фонтанировал радушием и остроумием. С удивительной для его комплекции легкостью перемещался он от одной кучки гостей к другой, ни на секунду не отпуская нас с Робиным из будоражащих объятий своего гостеприимства.
– Как всё-таки здорово, что ты пришел, – хозяин уже тащил Вадика к кому-то из вновь пришедших, – И вам, барышня, я тоже несказанно рад, – вспоминал он обо мне, и почтительно придерживал за локоть заглатывающей всю мою руку ладонью, – Я, знаете ли, последний из Могикан. Вся наша группа давно уже за границей. Страдаю от отсутствия единомышленников. Нынешние психологи, они, знаете ли, несколько иначе смотрят на мир. Нас учили медицине, а мистику мы уже сами нагоняли. А сейчас детей различным оккультным штукам официально обучают. Это очень плохо. Такие вещи нужно раскапывать самому и разбирать досконально, а не из-под палки для зачета. Ох, простите, что-то увлекся. Знаете ли, так страдал от отсутствия «наших»… И тут, на тебе, Вадим собственной персоной. Да еще и в сопровождении столь очаровательной дамы.
Хозяин пожимал пришедшим руки, хлопал их по плечам, вручал бокалы с прохладительными напитками, подзывая звонким щелчком хаотично снующих по залу официантов, тут же демонстрировал какие-то буклеты с фотографиями продукции фирмы. При этом он ни на секунду не переставал балагурить, смеяться и посвящать нас с Робиным в самые сокровенные тайны своей жизни.
– Это Вадим, мой бывший одногруппник и хороший друг. Он выдающийся психолог и при этом в своем уме. Среди людей этой профессии это, знаете ли, редкость,» – представлял Робина хозяин, – Это Катерина, она пришла с Вадимом, так что, Пашенька, прекратите строить ей глазки. Она здесь с моим другом, дорогой!
«Дорогой», он же Ожигов Павел Александрович, вовсе не претендовал на мою симпатию. Он просто был совершенно поражен, посему нелепо перемещал взгляд с Вадима на меня, и обратно. Что это его так удивило?
– Здравствуйте, Павел Александрович, – приветливо закивала я, – Как поживаете?
– Т-ты?! Т-ты здесь? Но как?! – невнятно пробормотал Ожигов, глаза его моментально превратились в почти безукоризненно ровные окружности.
Я опешила. А почему это собственно я не могла быть здесь? Может, журналисты, по его мнению, не должны быть вхожи на подобные вечеринки?
– Очень просто, – улыбнулся Робин и как-то особенно, почти торжественно, протянул Ожигову руку, – Пришёл, путем поочередного переставления ног. Очень рад видеть тебя, Павел.
– Ба! Да вы тут все знакомы и без меня! Ладно-ладно, потом уступлю Робина вам, Павел Александрович, еще наобщаетесь. Обязанности хозяина вечеринки очень скоро оторвут меня от моего дорогого друга. Сейчас же, Вадька, пойдем, я познакомлю тебя со своей женой. Катерина, не отставайте… Г-н Ожигов, извините, мы вас покинем все-таки.
Вадька с Ожиговым обменялись легкими кивками. Отчего сразу стало понятно, что, как только правила приличия позволят Робину вычеркнуть себя из эскорта хозяина, Вадик немедленно вернется к Павлу Александровичу.
– Я на секунду отлучусь, – шепнула я Вадиму, и поспешила вернуться к Ожигову. Его реакция на наше появление заставляла насторожиться.
Ожигов, как всегда, выглядел крайне комично. Павел Александрович задумчиво вертел в пальцах-сосисках взятый с фуршетного стола хот-дог, как бы пытаясь определить, которую из сосисок полагается есть.
– Не помешаю? – вежливо спросила я.
Ожигов вздрогнул.
– Задумался, – пояснил он, хотя я ничего еще не спрашивала, – А вы как? На работе, или действительно имеете виды на Вадима? В смысле, вы и правда его приятельница?
Видимо, Павел Александрович уже повесил на меня ярлык взбалмошной журналистки, готовой любыми путями собирать интересный материал.
«Вот же ж, даже на закрытую вечеринку проникла, используя Робина, словно транспорт. Шустра! » – читала я в хитром прищуре Ожигова.
– Жена, – холодно ответила я, – Правда, бывшая, поэтому видов на него никаких не имею. А что?
Ожигов проглотил половину хот-дога, не жуя.
– Час от часу не легче, – отчего-то пробормотал он, – А какими судьбами его вновь на Родину занесло? Уж ты-то должна знать…
– Должна, – тяжело вздохнула я, и Ожигов понял, что не всё в моей жизни складывается так, как должно бы, – А почему вы спрашиваете?
– Да так, – отмахнулся Павел Александрович, и я почувствовала, что ничего толкового от него не добьюсь.
Честно говоря, нервы мои были на пределе. Слишком долго и тщательно настраивала я себя на откровенный разговор с Вадимом. Посему теперь, решившись, не могла больше ждать ни секунды. Но выхода, кажется, не было. Приходилось праздно рассматривать зал и посетителей, в надежде, что Робин, наконец, освободится и уделит мне время.
Народ в зале все прибывал. Кто б мог подумать, что пятилетие какой-то фирмы можно отмечать столь помпезно. Среди обилия дорогих костюмов, умопомрачительных макияжей и вечерних платьев, моя скромная персона, облаченная в белые бриджи и цветастую майку, смотрелась вызывающе. Ну не успевала я домой заехать, дабы переодеться! Что ж теперь? Впрочем, никому не было до моего внешнего вида ни малейшего дела, все были слишком заняты собственными персонами. Аж обидно. В прежние времена, меня бы просто не пустили на праздник в таком виде. Видимо, раньше люди все же больше внимания уделяли окружающему миру. Ныне общество развивалось в направлении полного безразличия друг к другу.
Фуршетные столики напоминали сказочные скатерти-самобранки: сколько бы ни потребляли гости еды, питья и алкоголя, столы все равно оставались заполненными. Вокруг маленькой сцены в углу зала толпились гости и давали дельные советы музыкантам, настраивающим инструменты.. Всегда говорила, что помимо музыкальных репетиций, несчастным артистам необходимо еще и регулярно тренировать нервы. Уж как-то так сложилось среди деятельных людей нашего города, что все занимались всем, поэтому умничали беспрерывно. Немудрено, что самые талантливые горожане давно покинули Город и трудились в столице или за рубежом.
Телефонный звонок моего сотового гармонично влился в царящую вокруг атмосферу хаоса звуков.