— Постарайтесь вести себя хорошо. В школе вас ждет много всего интересного. Я очень надеюсь, что вы не сожжете профессоров в первый же день.
— Мы будем стараться, сиятельный, — с достоинством наклоняет светлую голову Марек, — Я присмотрю за сестрой.
Я пытаюсь подобрать те слова, которые будет прилично произнести хозяйке.
— У нас есть чудесный чай из трав. Дети сами помогали мне их собирать. Не желаете ли утолить жажду? — слова липнут к горлу. Только бы он не вошел. Я же не смогу долго продолжать себя вести так, будто он чужак. Да и соседи. Ни к чему это. Лучше будет, если мы вообще никогда больше не увидим друг друга.
— Я благодарен вам за приглашение, госпожа Талила, но, к сожалению, сегодня ничего не получится. Если вы не возражаете, я приму ваше приглашение завтра. Мне будет интересно узнать впечатление детей о первом дне в школе. У них нет отца, и в доме нет мага. Может быть, что-то нужно будет разъяснить или помочь.
— Я буду рада увидеть вас снова. София, принеси сиятельному горшочек с пряниками Из тех, что стоят на окне.
— Не стоит. Оставьте детям.
— Я готовлю сладости на заказ. Маги часто заказывают такие прянички к помолвке. Их раздают гостям. Это излишек, они не будут нам ничего стоить.
— В таком случае это очень уместно, — невероятный холод вновь проскальзывает в голосе дракона.
София достала медный ключ из-под притолоки под окном. Из дома вырывается наружу запах пряностей, сдобы и дымка от печи. Через секунду дочь возвращается с маленьким горшочком полным сластей. Она его держит в своих теплых ладошках и улыбается. Я имела в виду другой. Этот я забрала из прежнего дома. Адриан сделал полшага назад.
— Я очень признателен, — забирает он сосуд из рук дочери и стремительно уходит по дорожке от нашего дома, даже ни разу не обернувшись.
— Мама, куда все нести? — сосредоточенно глядя, спрашивает сын.
— В вашу комнату.
— Там может не хватить места.
— Я помогу все расставить. Сундуки с книгами поместятся под кровать. Одежду повесим в шкаф.
— А куда мы поставим карты звёздного неба?
— Пока на шкаф, а завтра я схожу к соседу и попрошу его сделать для ваших вещей несколько полок. Книги тоже на них разместим.
— Мама, лавочник сказал, что нам еще понадобятся салфетки. Только он не сказал для чего, — смущенно произносит малышка. Все лавки давно закрыты. Придется шить.
— Он не сказал, какие?
— Нет, мама, — Марек подхватывает медный котел.
Его-то куда можно поставить? Может, крюк стоит вбить в стену? Завтра точно придется искать плотника. Ничего, справимся. Главное, что со мной дети, и к тому же они маги. Это самое главное.
Глава 9
Жизнь идет дальше своим чередом. Все вещи, конечно, к детям в комнату не влезли. Котлы пришлось поставить в мою комнату, свитки сложили на полку шкафа с одеждой. Марек натаскал воды в баню, София растопила печку тонкими ветками. Жара не много, но детям хватило тёплой воды.
Перед сном каждому досталось по ломтику творожного пирога, я специально для них его оставляла. Сидят, запивают сладкое угощение чаем из мяты. Личики у обоих довольные, а глаза слипаются после такого дня. Такие маленькие мои дети и такие хорошие. Как я завтра стану провожать их в школу? Впервые оторвусь от них на целый день, и не буду знать, что у них происходит. И страшновато, и хорошо на сердце. Это их судьбы, счастливые судьбы, не каждому так повезет. Я рада, что в детках проснулся магический дар. Судьба улыбнулась сразу обоим моим малышам. Хоть бы только они ничего не сотворили завтра по своей глупости.
Марек настроен серьезно, но кто знает, как всё сложится. Помогите ему боги, избежать всех опасностей и встать на верный путь. Пусть он будет достойным учеником! Пусть ничем не оскорбит чести нашего северного рода и не посрамит своего отца.
София витает в облаках, ее тонкие пальчики рисуют по столу неизвестный мне узор. О чем она думает, моя милая дочь? Аккуратная, спокойная, такая трудолюбивая. Кем она станет? Как сложится дальше ее судьба? Может быть, ее возьмет замуж какой-то достойный человек. Может быть, она будет счастлива с ним в отличие от меня.
Тяжело растить детей без отца, Адриан в этом прав, хоть признавать эту правду горько. И дело совсем не в Мареке, ему есть с кого брать пример. Наши соседи — хорошие люди, сын часто напрашивается в чью-нибудь мастерскую. Он любопытен, ему нравится наблюдать, как делают вещи, как строят.
Отец очень нужен моей малышке. Она совсем не знает, чего ждать от мужчины, часто пугается громкого резкого крика соседа. Не может поверить, что никто не ругается. Просто мужчины все громкие, много шумят во время работы и улыбаются не слишком часто. Моя девочка должна знать, каково это, когда тебя на руки берет добрый отец. Так было бы правильно. Только я не хотела бы выходить замуж. Слово, данное Адриану давным-давно, меня уже не так держит. Я готова была бы через него переступить ради детей, ради себя. Надо, наверное, всё забыть и жить дальше. Стать снова счастливой, хотя бы попробовать. Моим детям нужна веселая и добрая мать. Так почему бы и не попытаться?
Север с его строгими нравами остался далеко позади. Да только не могу я представить других рук на своем теле. И наверняка не смогу вновь испытать то, что было между мной и драконом. Тогда, на меховых покрывалах у жаркого пламенеющего очага. Не будет больше в моей жизни ночей, наполненных страстью. Может быть, возникнет что-то иное. Не все же выходят замуж из огромной любви. Многие семьи довольствуются уважением друг к другу. Сердце вновь затопила неутолимая горечь. Нельзя ей поддаваться.
Марек откинулся на спинку кресла, сонно прикрыл глаза. Малыш засыпает. Кусок любимого пирога он и то не доел, тот так и лежит на тарелке. Малышка вращает ложечкой напиток в чашке, смотрит на вихрь, который в ней образуется так, как будто хочет узнать свое будущее. Ее глаза слипаются, волосы растрепались. Такая маленькая и такая серьёзная. Думает о чем-то, рассуждает, старается помогать мне всегда и во всем. В такие моменты не любить детей невозможно. Хочется взять на руки сразу обоих и целовать в сладкие щечки, в мягкий живот.
Я погладила рукой сына, провела по лбу. Шишки так и остались, даже стали чуточку жестче на ощупь. Хоть бы в них заноз не оказалось. Пришлось откинуть в сторону челку. Нет, самые обычные синяки — вечная награда мальчишек за шалости. София посмотрела на меня с легкой ревностью. Дети не терпят, когда ласка достается только кому-то одному.
— У меня тоже лоб чешется, — не выдержала она и сразу стала похожа на нахохлившегося птенца. Сон отступил, глазки раскрылись.
— Дай посмотрю, — провела рукой по абсолютно гладкому лбу моей девочки, — Ничего нет, тебе показалось. Идите спать, дети, завтра вас ждет непростой день. Посуду сегодня я сама приберу.
— Я еще не доел, — сын разлепил глаза и посмотрел на меня взглядом своего отца. На секунду мне даже примерещился вертикальный зрачок. Нет, это всего-навсего пламя свечи отразилось.
— Утром доешь, ничего страшного с пирогом не случится. Ложитесь, я рано вас разбужу.
Малыши встали и, пошатываясь, побрели в свою комнату. Через несколько минут оттуда уже раздавалось сладкое сопение. Я прибрала тарелки и чашки на стол к лизуну-артефакту и заглянула к детям. Спят, завернувшись в лоскутные одеяльца. Такие хорошенькие.
Ну, а мне сегодня поспать еще нескоро удастся. День прошел в суете, теперь нужно заняться заказами. Все получат то, что хотят. И простые люди, и маги, и оборотни. Давно мне пора завести помощника, да только не хочется, чтобы кто-то чужой узнал секреты моей кухни. Не обо всех догадывается даже София.
Некоторые виды магии и колдовства внезапно оказались под полным запретом. Это раньше, когда еще жива была моя бабушка, их можно было использовать открыто. Теперь, увы, нет. Даже на своей собственной кухне. От бабушки мне остались в наследство деревянные таблички с выжженным текстом заговоров, формы для сладостей и несколько надежных рецептов. Нет, я, конечно, не маг и колдовать не умею. Создать огненный шар, призвать дождь, навести песчаную бурю или унять ветер мне не под силу. Бабушка моя умела грозу прогнать от всей деревни простой кочергой.
Сколько раз я пыталась добиться хотябы покорности от стихий. Все бесполезно. Даже на блюдечке мне не сдвинуть песчинки. Обидно, но я с этим смирилась. Бабушка очень переживала, говорила: "За что малышке такое?" Она даже плакала по ночам. Еще бы, такая бестолочь родилась в семье потомственных ведьм. Дар так ко мне и не спустился.
Заговоры — это другое. Простые, деревенские, окуренные самим временем. У меня их не так уж и много, всего пять. Бабушка посчитала, что раз уж внучке так не повезло со стихиями, то стоит попытаться хоть чего-то добиться от материи. Благо, это у меня получалось. Да я и тренировалась упорно под ее руководством. Ночами, за старым деревянным столом она учила меня, как подчинять своей воле разные материи. Дерево, железо, смолу, тесто и травы. Так, чтобы никто не заметил и не доложил старосте. Свечу мы обычно ставили в горшок, чтобы свет был неярким.
Бабушка доставала из холщевого мешка таблички с заговорами и начиналась наша с ней ворожба. Дерево принимало форму ложек, железо становилось ножами, из теста вылеплялись фигурки, смола застывала огненным янтарем. Из трав плелась домашняя утварь. При большом упорстве можно было соткать кусочек полотна из нитей, но это требовало огромных усилий. Проще руками продеть челнок, чем управлять ниткой при помощи заклинания.
Рядом с домом все это было опасно продавать. Как объяснить, откуда у двух женщин взялись кованые ножи, если в доме нет наковальни, и не стучит громко молот? Плетеные салфеточки еще удавалось поменять у соседей на сладости. А вот как быть со всем остальным ни я, ни бабушка не знали. Ей было важно, чтобы взрослая я могла заработать себе на жизнь. Тем более, ни капли магии в готовых вещах не было, да и откуда ей взяться? И почему заклинания метаморфоз оказались под запретом? Ведь это так удобно, в особенности, когда дело касается дерева, камня или железа. Тех, кто хоть раз попался на использовании таких заклинаний, увозят неизвестно куда, я своими глазами видела это. Был знаменитый на всю округу ювелир. И нет его больше, а дом стоит наглухо заколоченным, и очаг больше в нем не горит.