— Мы зайдём перед ужином. Надеюсь, торты не разочаруют детей. Луис такой придирчивый, — сообщает глава небольшого семейства.
— Не разочаруют, будьте уверены. Всего вам самого доброго!
Лавочник улыбается и подталкивает покупателей к выходу. Их дети тащат мелочи с полок, рассовывают по карманам. Оборотень этого как будто даже не видит. Я хочу вступиться, сказать. Лавочник останавливает меня жестом. Он раскрывает дверь перед клиентами, переворачивает табличку снаружи.
— Обед? — удивляется, уходя, покупатель.
— Я встал очень рано, к тому же хочу обсудить некоторые мелочи с госпожой Талилой. Всего вам самого доброго. Очаровательные у вас дети! Примите моё самое искреннее восхищение малышами!
— Да-да, конечно, — кивает глава семейства.
Оборотень запер дверь изнутри на засов. Мне бы испугаться, да только сил больше нет. Нет совсем. Ни на что. Он подошёл вплотную ко мне мягкой походкой, пододвинул скрипучее кресло.
— Садись, девочка
— Я хотела сказать «спасибо» за всё. Вы нашли что-то в книгах? — мой собственный голос звенит, выдает все чувства, всю меня с потрохами.
— Ты садись, — сухая рука ложится на предплечье, я подчиняюсь. Будто бы стала куклой, пустой оболочкой.
— Спасибо. Но мне нужно идти. Дети. Школа, — я глотаю слова.
Оборотень подает чашку с горячим напитком. Я держу её в ладонях.
— Пей, девочка, будет легче. В таком виде не стоит идти за детьми. И у нас есть еще время на беседу. Он оказался женат?
— Он лгал мне. Не было ничего. Десять лет назад этот дракон был помолвлен. Всё, что ему было нужно от меня — только горячая постель! Все его обещания — пепел! Нет их. Женой я была ему не нужна! — слёзы посыпались градом в чашку. Кипят, скользят между лепестков.
— Так случается. Страсть не означает любовь, — сухие теплые пальцы старика слегка сжали моё плечо.
Всё, что мне остаётся — опустить голову ниже, чтобы не было видно моей тоски, горьких слёз. Тогда, на той жуткой дороге по пути в столицу, я и то не роняла слёз, не давала воли своим, девичьим ещё, чувствам.
— За что он со мной так поступил? Зачем обещал?
— Милая моя девочка, так случается, — старик осторожно снял с меня шляпку и притянул к себе мою голову, — Вы были так молоды. Звенящая страсть губит, обжигает сердца. Это самое прекрасное и одновременно самое губительное, что есть в целом мире. Он просто забыл обо всём. Так случается. Скажи, сейчас он уже женат?
— Ещё нет, — всхлипнула я.
— Ну, вот видишь, значит, есть ещё шансы.
— Нет! Он предал. Он лгал! Меня заставил стать полюбовницей. Ведь тогда у него уже была невеста!
— Невеста не значит жена. Помолвки заключаются между целыми родами. Это не означает наличие чувств. Только обязательство, которое должно быть исполнено со временем. Твой дракон был так молод.
— Он предал её и меня. Нас обеих. Он солгал двоим.
— Дорогая моя, нельзя судить так жестоко. Думаю, он и не помнил о своем обязательстве, когда встретил тебя.
— Он мог мне всё рассказать, так было бы честно.
— Драконы изредка расторгают помолвки. Как его имя?
— Не скажу. Простите.
— Пусть так. Но тебе теперь стоит думать о детях. Им нужна поддержка. Из-за своей глупой гордости ты можешь лишить Марека и Софию поддержки целого рода. Она так много значит, в особенности, для девочки. Чем выше статус её отца, тем богаче будет выбор женихов для невесты.
— Ей всего шесть.
— Пройдёт еще каких-то семь лет, и начнут поступать предложения о помолвке. Подумай о её счастье. Нельзя лишить дочку выбора, к безродной мало кто станет сватать своих сыновей. И Мареку нужен статус, нужен отец. Свадьбы еще не случилось. Ты обязана сделать всё, чтобы заключить этот брак. Твоим детям нужно заполучить их настоящее родовое имя. В особенности, если статус их отца достаточно высок. Если же нет, то может, ты и права.
— Его имя Адриан. Имени рода я не запомнила.
— Сам Адриан? Тот, который приходил ко мне в лавку?
— Да.
— Выходит, почуял свою кровь в детях. Разумом не понял, а сердцем… Его семья обладает огромной властью. Ты должна попытаться. Растопи его сердце, разожги искорку былой страсти. Получилось тогда, получится и сейчас.
— Я не могу так.
— Северянка, — сказал он с каким то особенным сожалением, — Вы все очень гордые.
— Какая же я была дура! Почему я поверила ему? Как посмела смотреть в эти глаза?
— Зато у тебя есть дети. Если ничего не получится с Адрианом, будь он трижды проклят за то, что покинул тебя и нерождённых детей. Дракон! Ни ума, ни нюха! Не учуял главное сокровище своей жизни!
— Что будет с моими детьми, если я не смогу женить его на себе?
— Когда им исполнится одиннадцать лет, ты отдашь их обоих в монастырь. Скажешь, что над тобой было совершено насилие. Ни имени дракона, ни рода тебе не известно.
— Нет.
— Придется так поступить.
— И что тогда?
— Их будут учить, дети обретут оборот, расправят крылья. Всё сложится хорошо. Марек образует свой собственный род. София рано или поздно выйдет замуж. Безродных драконик тоже сватают изредка. Тем более, что у девочки дар. Тебе разрешат забирать их на время праздников и каникул. Только…
— Только что?
— Если хоть кто-то узнает, что это насилие совершил Адриан, ему придётся плохо. Такого не прощают даже дракону. От него отвернутся все. И ты будешь отомщена. Великой ценой, но будешь. Постарайся сделать дракона своим мужем. Поверь, так будет лучше. Ведь вы любили.
— Я любила. Только я одна. Остальное — ложь, в которую он втоптал меня и мои чувства.
Адриан.
Та девушка разворошила угольки в самых глубинах души дракона. Адриан долго не мог прийти в себя, ему хотелось увидеть северянку, еще раз вдохнуть её запах, взглянуть в глаза, убедиться, что это не его Эрика. Показалось, и только.
Адриан даже не рассмотрел толком роскошные украшения, которые покупал для родни невесты. Всё самое дорогое, самое удивительное, лучшее, только чтобы невеста не посмела ему отказать. Брак должен быть заключён. Таков приказ.
При всей своей страсти к золоту и камням он отводил глаза в сторону. Перед его огненным взором стояла Эрика и, казалось, что сам воздух пропах ею, её белой кожей. В драгоценных кубках, в прихотливых линиях клинков чудился изгиб её тела. Эрика. Это имя обжигало. Северянка с тонким станом и рыжеватыми локонами смогла тронуть заветный уголок души дракона, напомнить о том самом призраке прошлого. Почти тот же волнующий запах кожи, походка, жесты. Оживший призрак. В душе дракона бесился и рвался наружу неистовый зверь. Он мечтал убедиться, лично распробовать запах незнакомки. Глупость. Невиданная глупость. Нет её.
У госпожи Талилы есть дети. Если это её дети по крови. У них с Эрикой детей быть не могло. Их брак был бы обречен на бесплодие. От простолюдинки не дано дракону зачать малышей. Не было в Эрике той самой искорки магии, которую смог бы разжечь дракон. И даже несмотря на эту беду Адриан обещал ей жениться. Он не помнил о своей помолвке. Никто в этом мире не посмел бы встать поперёк его воли. Надо было унести любимую в своё поместье, запереть за семью замками. Так следует поступать, всё самое ценное должно быть спрятано.
Если б только он знал тогда, что всё так сложится! И орки подойдут вплотную к деревне. Сердце сжималось от боли, стоило дракону представить девушку одну на выжженной пустынной дороге. Она искала защиты и крова в трактире, а нашла погибель.
— Шкатулки, сиятельный? — выдрал его из тяжёлых воспоминаний ювелир.
— Несколько штук. Заверните и упакуйте всё как следует. Вещи заберёт моя свита.
— На то ваша воля.
— Подайте мне небольшой детский клинок, какой прилично носить у пояса юному магу. И украшение на шею для девочки. Какую-нибудь брошку. Пусть это будет белая лилия.
— Это всё?
— Нет. Еще что-то для девушки. Для женщины, — поправился дракон.
— Сиятельный присмотрел себе наложницу? Есть чудесный комплект дамских флакончиков на трюмо.
— Это лишнее. Впрочем… Остальные вещи Адриан выбирал особо.
Глава 18
Город пахнет цветами, кругом снуют люди, смеются, ведут беседы. Я сама себе в новом платье кажусь немного неуместной, чужой. Слишком легкая ткань, излишне нарядный фасон. На меня обращают внимание, знакомые узнают не с первого раза, внимательно изучают взглядами. Впрочем, среди девушек много тех, кто одет так же нарядно, как я. Для госпожи этот наряд очень уместен, только мне совсем не привычно ощущать себя знатной дамой. Мне даже захотелось ненадолго надеть прежнее платье, стать снова неприметной деирой, всего-навсего хозяйкой небольшой мастерской тортов. Увы, это прошлое теперь для меня тоже закрыто. Может, и к лучшему.
Я подставила лицо летнему солнцу, а ведь лавочник прав, в первую очередь я должна думать о себе, о своих детях. Безусловно, плохо уводить из-под венца чужого жениха, тем более девушка так долго ждала этой свадьбы. И раньше я бы так никогда не поступила. Не смогла бы перешагнуть через свою гордость и северную честь. Но Марек, София… Не будет на мне вины. Не я затеяла эту великую ложь. Адриан во всем виноват, так пускай он и ответит перед своей невестой за то, что случилось! Она обманута им, а вовсе не мной. Если бы я знала тогда, что беру чужое, ничего бы и не случилось.
Впрочем? Хорошо, что я ничего не знала. Иначе бы не было у меня моих малышей. Я наконец-то позволила себе распрямить плечи, подняла подбородок повыше и вдохнула полной грудью запах свободы, чудный аромат суетливого рынка. Неширокая дорога привела меня к порогу моего дома. Нет, пожалуй, туда я войти не тороплюсь.
Я поправила шляпку, высвободила игривый вьющийся локон, улыбнулась сама себе. Черти знают, как оно сложится дальше. Или я буду любима, или отомщу. Не знаю, как сложится. На все воля богов! И так, и так я останусь довольна. Я одернула платье и прошла чуть подальше по нашей тенистой улице с садами, где переплетаются виноградные лозы и благоухают цветы. Густые тени ложатся на сухую дорогу. Я миновала уютный домик соседки, ладный дом кузнеца, резную калитку краснодеревщика.