вать, а с велианцами проще найти общий язык, ну мне так кажется. Впервые за тысячи лет будет снята тайная завеса Барьера и будет произведен прямой контакт».
Глава 21МАСТЕР АГВАЛЬТ
Пустошь закончилась. Постоянное противостояние ветрам изрядно вымотало Еву и Конэ-Эля. Но одна только мысль, что Конхен найден, придавала им бодрость духа. Они шли по молодому лесочку, вдыхая полной грудью вкусный запах хвойных деревьев. Неугомонно перебалтывались лесные пичужки. И вдруг Ева отчетливо услышала до боли знакомую песню: «Ку-ку, ку-ку».
— Кукушка, кукушка, сколько мне жить осталось? — весело спросила девушка, вспомнив старую примету.
— Ку-ку, — начала свой отсчет лесная ведунья.
— Раз…
— Ку-ку.
— Два, — сосредоточенно загибала пальцы Ева.
— Ты чего? — не понял ее поступка эльф.
Ева шикнула на него, махнув рукой.
— Ку-ку…
— Три…
Конэ-Эль с недоумением посмотрел на Еву:
— Ладно, как скажешь.
Девушка вновь замахала на него рукой. Через пять минут она сбилась со счета.
— Сойдет, и так много насчитала, — засмеялась Ева. — Давай, теперь твоя очередь.
Эльф посмотрел на нее, наклонив голову набок. В глазах его читалось удивление:
— Ты о чем?
— Ну, давай, спроси кукушку, сколько тебе лет жить.
— Зачем? Я вообще-то не очень понял, что ты сейчас делала.
— У нас примета есть такая, — стала пояснять Ева. — Если услышишь в лесу кукушку, то можно узнать, какое количество лет отмерено судьбой.
Конэ-Эль заливисто засмеялся.
— Ты хочешь, чтоб я спросил о себе у этой птички?
— Угу.
Эльф захохотал вновь.
— И тебе не жалко птичку?
— В смысле? — не поняла его веселья Ева.
— Да она с ума сойдет, отсчитывая мое время. Эльфы бессмертны, — продолжал веселиться Конэ-Эль.
Ева сконфуженно поджала губы:
— М-да… Я об этом как-то не подумала.
Кукушка молчала, словно прислушивалась к их разговору.
— Ладно, бог с ней, — отступила Ева. — Давай определимся с дорогой, активизируем Дарующий.
Эльф поднес свою ладонь к Евиной руке, но ничего не произошло, Дарующий не появился.
— Вот те нате. — Ева с горечью посмотрела на свою ладонь.
Контуров Трилистника на ней не было. Конэ-Эль показал свою ладонь, Трилистник исчез и у него.
— Видимо, время Дарующего прошло, Конхен-то у нас, — резюмировал эльф.
— Весело, — вздохнула Ева. — Чем дальше в лес, тем толще партизаны.
— Чего-чего? — переспросил Конэ-Эль.
— А, так, — отмахнулась Ева, — поговорка у нас такая.
— Кто такие «партизаны»?
Ева задумалась. Как объяснить эльфу, кто такие партизаны?
— Это люди такие, живущие в лесу.
— Как эльфы?
— Типа того.
— А что они делают?
— Лес охраняют, — Ева поняла, что если начнет дальше объяснять, то придется провести чуть ли не краткий курс истории человечества.
А ей этого очень не хотелось.
— От кого охраняют? — Конэ-Эль явно хотел разузнать об этих самых партизанах как можно больше.
— От плохих людей.
— А что, бывают плохие люди?
— Послушай, Конэ-Эль, чего ты от меня хочешь? А? — слегка раздраженно спросила Ева.
— Я хочу побольше узнать о твоем мире, а ты сердишься, — с недоумением ответил эльф.
Его слова осадили Еву.
«И в самом деле, чего это ты завелась? — укорила себя девушка. — Ты-то о его мире много чего знаешь, а он о твоем ничегошеньки».
— Извини, — Ева сложила губы бантиком. — У меня иногда бывает, не часто, но бывает. Завожусь ни с того ни с сего. Самой потом стыдно. Мир?
— Мир, — кивнул головой эльф.
— А чего ты хочешь узнать о моем мире?
— Все. Мне все интересно. Расскажешь?
Ева согласилась.
— Только давай сперва с дорогой определимся. Куда идти?
— Пойдем вперед, куда-нибудь, да и выйдем. А там спросим.
Они неторопливо пошли по пролеску, и девушка рассказывала Конэ-Элю о мире людей. Он слушал ее не перебивая, лишь изредка задавая вопросы. Постепенно Ева настолько углубилась в свой рассказ, что он превратился не в абстрактные пояснения, а в воспоминания о той, другой жизни. Эльф с интересом слушал о летающих железных птицах — самолетах. Об огромных, просто гигантских гусеницах, внутри которых сидят люди, а гусеницы бегут с бешеной скоростью и доставляют людей туда, куда им надо, и которые называются красивым словом «поезда». Больше всего воображение эльфа поразил рассказ девушки о диковинной штуке, которую Ева называла «телевизором». Он не мог даже представить, как он выглядит, а загадочное слово «телепередача» никак не хотела укладываться в голове. А попытка Евы объяснить, что такое Интернет, компьютер, и вовсе не увенчалась успехом.
Зато Конэ-Элю пришелся по душе рассказ о различных местах, где можно вкусно поесть и попить. Ева рассказывала, перескакивая с одного человеческого изобретения на другое. Иногда Конэ-Эль понимал ее и глаза эльфа становились включенными, а некоторые разъяснения и вовсе не доходили до ума. И тогда взгляд эльфа менялся, становился отрешенным. Заметив это, Ева меняла тему.
— Как мне самому хочется все это увидеть! — заинтригованный Евиным рассказом, мечтательно произнес Конэ-Эль.
— Ты не сможешь жить в моем мире, — вздохнула Ева.
— Почему? — Конэ-Эль удивленно посмотрел на нее.
— Там все иначе, все не так, как здесь. Мне сложно это объяснить, но… — Ева пыталась подобрать правильные слова, чтоб эльф ее услышал. — Тут сам мир мягче, что ли, добрее. И потом, там нет магии. Мой мир жесткий, грубый. Там тебе постоянно придется скрывать, кто ты есть на самом деле. Ты не сможешь свободно разгуливать по улицам городов.
— Откуда ты это знаешь? — эльф никак не хотел воспринимать доводы Евы.
— Потому, что ты эльф! Как ты этого не понимаешь?! Когда люди узнают, кто ты есть на самом деле, они начнут охотиться за тобой, как за диковинным зверьком!
— Вот еще! Это зачем же?
— Затем! — Ева почувствовала, как опять начинает заводиться. — Чтоб посадить в клетку и показывать за деньги! Это в лучшем случае.
— А в худшем?
— Упрячут в исследовательский институт.
— С какой стати меня куда-то «упрячут»?
— Для опытов! Все, давай закроем эту тему. Мне нужно отдохнуть.
Не говоря больше ни слова, Ева сменила личину, и волчица рванула с места. Зверь носился среди сосен, наматывая круги. Ева злилась, и понимала от чего. Ей и самой очень-очень хотелось, чтоб эльф пошел вместе с ней, когда все закончится. Но этому не суждено случиться никогда. Эльфу не место в мире людей, он не сможет выжить в ее мире. Ева вспомнила о Тельтусе. Это, пожалуй, единственный эльф, приспособившийся к жизни в техногенном мире. И то, постоянно вынужден скрывать свое происхождение, нося лыжную шапочку и солнцезащитные очки круглый год, выглядя при этом совершенно нелепо. Да еще и неизвестно, может он вовсе не покидает стен университета. Разве такая жизнь подойдет Конэ-Элю, непоседе и любителю приключений?
Нет, конечно. Ева ни за что бы ни пожелала ему такой жизни.
Волчица носилась, покуда не закончились силы, а вместе с ними и дурное настроение. Она подбежала к эльфу и степенно пошла рядом с ним. Становиться опять человеком Еве совершенно не хотелось. Вон как блестят глаза у Конэ-Эля, когда он смотрит на нее. Эльф дружески потрепал холку зверю.
— Ну, что, серая разбойница, угомонилась?
«И почему он так не смотрит на меня, когда я хожу в обличье человека?» — задумалась Ева.
Волчица остановилась, пропуская эльфа вперед. Ева невольно засмотрелась на его статную фигуру: длинные волосы золотистого цвета, перехваченные изумрудной заколкой, широкие плечи… Ей хотелось пройтись взглядом по всей фигуре эльфа, но внимание волчицы привлек Конхен, закрепленный на спине Конэ-Эля. Меч слабо пульсировал бледно-зеленым цветом. Волчица в недоумении смотрела на него. Словно почувствовав на себе ее взгляд, эльф обернулся. Застывшая на месте волчица с приоткрытой пастью, привела его в замешательство.
— Эй! С тобой все в порядке? — помахал рукой перед глазами Евы Конэ-Эль.
— Конхен… Посмотри на него, — ответила Ева, приняв вновь личину человека.
Эльф достал меч. Световые пульсации участились. Конхен словно семафорил им о чем-то.
— Я знаю, — сказала наконец-то Ева. — Я читала, эльфийские мечи всегда предупреждают о приближении врагов.
— Точно! — согласился Конэ-Эль. — Значит, надо готовиться к бою.
— От меня толку будет мало, я не умею сражаться, — предупредила его Ева.
— Ничего, ты только спрячься за меня, и старайся держаться подальше от нападающих.
— Ты не так понял мои слова. Это Ева не умеет, а вот волчица еще как может задать жару, — пояснила девушка. — Давай пойдем потихонечку вперед, вдруг повезет, и нас не заметят.
Они свернули в лес и стали аккуратно пробираться среди деревьев, стараясь не шуметь и не привлекать к себе внимания. Волчица шла рядом с эльфом, прислушиваясь к каждому звуку и постоянно принюхиваясь. Если противник подойдет с подветренной стороны, то она успеет об этом узнать заранее. Вскоре меч перестал судорожно пульсировать, а потом и вовсе затих.
— Кажется, пронесло, — шепотом сказал эльф.
Волчица кивнула головой. Ева решила про себя, что сейчас лучше оставаться в обличии зверя, так, на всякий случай. По крайней мере, до тех пор, пока они не выйдут на открытую и хорошо просматриваемую местность.
Сосновый лес закончился, резко переходя в яблоневый сад. Только неглубокий узкий арык отделял плодовые деревья от лесных. Яблони буйствовали во всю цветом, не обращая никакого внимания на время года. Легкий ветерок прошелся среди ветвей, и лепестки цветков увлеченной стайкой потянулись за ним. Ева с восхищением смотрела на этот белый танец. Эльф и волчица шли сквозь ровные ряды яблонь и любовались окружавшей их красотой. Казалось, что конца и края нет у этого сада. Воздух был заполнен легким, нежным ароматом яблоневого цвета. Волчий нос улавливал это особенно остро. Ева очень любила цветущие деревья, а яблони особенно. В их цветении есть какая-то утонченность, изысканность. Она всегда мечтала о своем, пускай даже и маленьком, но садике. Впрочем, это оставалось только лишь мечтой. Вдалеке, среди деревьев замелькали контуры здания. Эльф указал на него рукой.