Спустя некоторое время заиграла музыка. Маг лукаво поглядывал на своих гостей. Невидимые музыканты затрагивали не только струны своих инструментов, но и души их слушателей. Мелодия, кружась, уносилась к звездам. Еве очень-очень захотелось потанцевать, и, словно уловив ее желание, эльф подошел к ней и робко протянул руку:
— Ты согласишься подарить мне танец?
Ева почувствовала, как ее щеки обдала горячая волна:
— Да.
Маг смотрел, как обворожительная пара изящно закружилась в танце среди красот ночи. Эльф вел Еву по волнам чарующей музыки, держа ее нежно и бережно, словно она была создана из тончайшего хрусталя. Они смотрели друг другу в глаза, и потеряли счет времени. Конэ-Эль желал только одного, чтоб музыка не заканчивалась, чтоб он мог прикасаться к Еве, чувствовать биение ее сердца. Ева не сводила с Конэ-Эля взгляд, чувствуя, что утопает в его зеленых глазах. Эльф и девушка разговаривали друг с другом, хотя губы их не шевелились. Но только вот услышать, о чем мечтают их сердца, ни Ева, ни Конэ-Эль не могли.
А музыка все продолжала играть, нашептывая мелодию любви. Маг глядел на вальсирующую пару и не решался их окликнуть. Только лишь когда небо стало светлеть, невидимые музыканты опустили свои инструменты.
— Уже рассвет, — как бы извиняясь, сказал мастер Агвальт.
Ева и Конэ-Эль оглянулись. Только теперь они заметили, как долго продолжался их танец.
— Ой, как неудобно вышло, — обхватила ладонями обе щеки девушка.
— Все хорошо, не переживай, — успокоил ее маг.
— Мы так увлеклись, что совсем позабыли о вас, — не успокаивалась Ева.
Эльф покряхтывая, переминался с ноги на ногу.
— Да, мастер Агвальт, вы уж не ругайте нас, — Конэ-Эль тоже чувствовал себя неловко.
— Перестаньте, ребятки, перестаньте. Это была ваша ночь.
— Была… — еле слышно вздохнула Ева.
— Спасибо вам за нее, мастер Агвальт, — глаза эльфа переполнились благодарностью.
— Спасибо! — в свою очередь поблагодарила девушка, приседая в глубокий книксен.
Маг приложил руку к сердцу и склонил голову.
— А теперь пора спать. Скоро рассвет, впереди новый день, новые занятия. Ступайте. Рано будить не стану, отсыпайтесь, — великодушно разрешил мастер Агвальт.
Кровать радушно приняла Еву в свои объятья. Взбив подушку поудобней и обняв двумя руками, она прижалась к ней щекой. Глаза тут же закрылись, и Ева погрузилась в сон. Спящая девушка улыбалась. Во сне для нее продолжала играть музыка, и танец с эльфом не прекращался.
Конэ-Эль никак не мог уснуть. Он стоял у открытого окна, ветер перебирал его волосы. Эльф смотрел, как разгорается восход, и думал о самой прекрасной девушке на всем белом свете.
Глава 24ЧТО ЛУЧШЕ: СЛАДКАЯ ЛОЖЬИЛИ ГОРЬКАЯ ПРАВДА?
Утро началось после полудня…
Дав возможность Еве и эльфу выспаться, маг сидел в комнате сына. Смотря на портрет юного Кристиана, он неторопливо рассказывал сыну о своих гостях.
— Эльфа ты не знаешь, сынок, вы с ним никогда не встречались. Может, только его отца… Хотя столько веков прошло, я уже и сам запутался. А вот ее ты должен помнить. Впервые она переступила порог нашего дома еще до разделения Мира. Тебе тогда лет пять было…
Ты так любил забираться к ней на колени и, играя с ее косой, слушать сказки, которые она рассказывала тебе каждый вечер. Знаешь, Ева ничуть не изменилась. В каждом новом воплощении она остается сама собой. И что самое любопытное, Ева никогда не отстригает свои косы, словно память о прошлых жизнях не позволяет ей этого сделать. А еще ее аура… Представляешь, золотой цвет никуда не уходит! Наоборот, набирает силу все больше и больше! Хотя в этом нет ничего удивительного. Дочь мага и прекрасной эльфийки — такой родилась ее самая первая сущность. Только вот Ева об этом никогда не вспомнит, да и не стоит. Зачем смущать ее разум? Как давно это было… Тогда, тысячи веков назад она сделала свой выбор, уйдя вместе с отцом в Мир людей, чтоб встать на его защиту. Останься Ева тут с матерью, она стала бы бессмертной, но выбор сделан.
Наполовину человек, Ева обречена на жизнь и смерть, на то, чтоб умирать и рождаться вновь, не помня прошлого. А ее отец, маг Высшей Ступени, уж он-то должен был помнить свое происхождение, откуда он родом. По крайней мере, я на это надеялся, а вышло, что ошибся. Законы другого мира блокировали воспоминания о доме, о любимой жене Энель, о дочери, в конце концов. Как жаль…
Я надеялся, что если подарю Еве Волчицу, память ее не утратится совсем. Но, по всей видимости, в Мире людей срабатывают иные законы. Только тут, в нашем замке, крохотные воспоминания проснулись от глубокого сна. Волчица — это был мой подарок ей перед уходом за Барьер, который мы сотворили. Зря я не сказал Корсиану о второй сущности его дочери, ой зря. Может, этот факт и стал бы для его памяти зацепкой, тем звоночком, который напоминал о прошлой жизни, и он не забыл бы дочь.
Поставив портрет сына на старый комод, мастер Агвальт достал часы. Стрелки показывали двенадцать.
— Почему не выходишь? Обиделась? — постучал пальцем по дверке домика маг.
— А ты как думаешь? — донесся из-за них ворчливый голос кукушки.
— Хватит дуться, выходи, — попросил маг.
— Извинись сперва, а я подумаю еще, прощать или нет, — буркнула птица.
— Ну, прости, а? Я тебе леденец дам. Хочешь?
Кукушка высунула свою голову:
— Не обманываешь?
— Я хоть раз обманул тебя?
— Не помню, старая я… — напросилась на комплимент кукушка.
Маг это понял:
— Какая же ты старая? Я вот да, а ты такая красавица, молоденькая, умненькая.
Птичка высунулась из домика:
— Давай леденец.
Спрятав под крыло гостинец, сладкоежка прочистила горло:
— Куковать?
— Пожалуйста, — попросил маг.
— Долго буду.
— Сколько положено, — согласился мастер Агвальт.
— Ну, смотри. Ку-ку, ку-ку, ку-ку…
Почувствовав, что ей пора вставать, Ева открыла глаза. Солнечные лучики вовсю играли в догонялки на стенах комнаты. За окном насвистывали птицы.
— Ку-ку, ку-ку, ку-ку, — разносилось окрест.
— Уф, соня я, однако, — сладко потягиваясь, зевнула Ева.
На кресле, где она оставила бальное платье, лежали джинсы и футболка.
— С боем часов карета снова стала тыквой, кони — мышами, а платье Золушки джинсами «Levi's», — с грустью в голосе пошутила Ева.
Сотворив себе новую футболку бледно-синего цвета, она оделась и занялась своими косами.
Звонкий голос кукушки разбудил эльфа, уснувшего только под самое утро. Прошедший вечер не выходил у него из головы. Эльфу так захотелось вновь увидеть Еву, что, быстро одевшись и приведя себя в порядок, он направился в столовую, надеясь, что девушка уже там.
— Завтракать будем или обедать? — полюбопытствовал маг, когда Ева и Конэ-Эль появились одновременно.
— С добрым утром, — улыбнулась Ева.
— Доброго дня, — поправил ее мастер Агвальт.
— Да уж, — согласился эльф.
— Мастер Агвальт, мы хотим еще раз поблагодарить вас за то чудо, которое вы подарили нам вчера, — сказала Ева, садясь за стол.
— Верно, — согласился эльф. — Я буду помнить его всю жизнь.
— Я рад, что вам понравилось, — принял благодарность маг.
— Чем мы сегодня займемся? — поинтересовалась Ева, намазывая клубничный джем на тост.
— Дел у вас будет предостаточно. Конэ-Элю необходимо сегодня еще раз встретиться с моим двойником и проработать все те недочеты, которые были допущены вчера. Ты же, Ева, попрактикуешься в магии. Ну, а ближе к вечеру мы поговорим о Конхене.
— О мече? — удивилась девушка.
— Да, о нем самом. Имея при себе такой артефакт, вы просто обязаны знать историю его рождения. Тем более у тебя, Ева, как у историка, это должно вызывать интерес.
— Согласна, — кивнула головой девушка.
Конэ-Эль смотрел на Еву, но уже совсем другими глазами, вчерашний вечер многое изменил в его сердце. Он окончательно понял, что влюблен в нее по самые свои эльфийские уши. То чувство, которое, как ему казалось, он никогда не сможет испытать, охватило полностью сердце и душу. Наконец-то свершилось то, чего он уже и не ждал.
Эльф машинально жевал хлеб, думая о своем, когда вдруг услышал голос мага:
— Конэ-Эль, эй, Конэ-Эль!
— А? — эльф поднял на него глаза.
— Я говорю, что не стоит так много поглощать хлеба да еще всухомятку. Тем более что тебе предстоит фехтование и наедаться не следует.
— Да, да, вы правы… — рассеянно ответил эльф.
Ева хихикнула. Конэ-Эль искоса посмотрел на нее и вздохнул.
— Все, пора по местам, — отдал команду мастер Агвальт.
Эльф встал, но, зацепившись за ножку стула, чуть было не упал.
— Мальчик мой, — покачал головой маг, — соберись. Что с тобой? Не выспался?
— Нет, все в порядке, мастер Агвальт, все в порядке.
— Уверен? Смотри, будешь витать в облаках, мой двойник быстро приведет тебя в чувство.
Кинув взгляд на Еву, Конэ-Эль отправился на тренировку.
— С мальчиком явно что-то происходит, — как бы размышляя вслух, пробормотал маг.
— Мне кажется, я знаю причину, — вздохнула Ева.
— Неужели? — маг хитро прищурился.
— Угу.
— И в чем же она заключается?
— Он скучает…
— По дому, что ли? — удивился неожиданному ответу мастер Агвальт.
— Нет, что вы… Хотя и это тоже имеет место. Он по ней скучает… — Ева смотрела куда-то вглубь себя.
— У Конэ-Эля дома невеста осталась? — продолжал удивляться маг.
— Ах, нет, не невеста, — поспешила разъяснить Ева. — Конэ-Эль по Волчице скучает.
— Вот как. Интересно. Может, поделишься со мной этой историей? — попросил мастер Агвальт.
— Особенно и рассказывать нечего, — ответила девушка, убирая со стола посуду.
— И все же мне любопытно узнать, — настаивал маг. — Пойдем в учебную комнату, а по дороге расскажешь.
— Мы не станем перемещаться? — искренне удивилась Ева, привыкшая за последние сутки именно к такому виду передвижения.