ы, для которых я собираю информацию.
Три дня в неделю она ходила в зоопарк, на свою добровольную службу в секции насекомых. Как-то в среду, через день после поимки роскошного экземпляра Urania leilus, чьи крылья сильно пострадали от проливного дождя, она вошла в лабораторию и увидела Дэвида Бирса, который сидел и читал «Кэмден нью джорнал». Он поднял от газеты глаза и нахмурился.
— Вы всё ещё бродите одна по вечерам?
Кровь застыла у неё в жилах, во рту пересохло; повернувшись к нему спиной, она поспешила к кофейной машине.
— А что? — спросила она, изо всех сил стараясь сохранить ровный тон.
— А то, что здесь статья про кое-какие местные клубы. Судя по всему, пропали несколько человек.
— Правда? — Джейн сделала себе кофе, ребром ладони смахнула со стола пролитые несколько капель. — Что с ними случилось?
— Никто не знает. Исчезли два парня, семьи рвут и мечут, всё такое. Может, просто сбежали. Кэмден-таун пожирает мальчишек живьём. — Он отдал газету Джейн. — Хотя одного из них в последний раз видели возле Хайбери-филдс, у какого-то секс-клуба.
Она пробежала статью глазами. Ни о каких подозреваемых речи не было. И тел тоже не нашли, хотя подозрения, что случилось неладное, были. («Кен в жизни бы не уехал, не предупредив нас или своё начальство…»)
Всем, кто знал хоть что-нибудь, предлагали связаться с полицией.
— Я по секс-клубам не хожу, — твёрдо заявила Джейн. — К тому же они оба парни.
— Ммм. — Дэвид откинулся на спинку кресла, меряя её хладнокровным взглядом. — А кто побывал в «Улье» в первую неделю в Лондоне?
— Это танцевальный клуб! — отрезала Джейн. Она расхохоталась, свернула газету в трубку и легонько стукнула его по плечу.
— Не беспокойтесь. Я буду осторожна.
Дэвид продолжал разглядывать её, сверкая карими глазами.
— А кто сказал, что я из-за вас беспокоюсь?
Она улыбнулась, но, когда повернулась к раковине и начала перемывать бутылки, губы ее были поджаты.
День выдался промозглый — скорее, конец ноября, чем середина мая. В расписании значились только две группы школьников; обычный поток посетителей пересох. Компания пожилых женщин поохала над тараканами и, едва взглянув на бабочек, прошаркала в другое здание. Дэвид Бирс беспокойно пробежал через лабораторию к клеткам, которые надо почистить, а потом в техотдел с новыми жалобами. Джейн приготовила и надела на булавки двух жуков-оленей, чьи острые лапки кололи ей пальцы, пока она протыкала блестящие каштановые панцири. Наконец она занялась наведением порядка в ящиках, как попало набитых бланками и микроскопами, компьютерными деталями и анатомическими инструментами.
Было уже около трёх, когда Дэвид появился снова, в блестящей от дождя куртке, со спрятанными под капюшон волосами.
— Собирайтесь, — велел он, стоя в незакрытой двери. — Идём обедать.
Джейн оторвала глаза от компьютера: она как раз обновляла список экземпляров.
— Вообще-то я совсем не голодная, — сказала она с извиняющейся улыбкой. — Идите вы.
— Да ну вас. — Дэвид громко хлопнул дверью и направился к ней, оставляя на плиточном полу мокрые пятна от кроссовок. — Это подождёт до завтра. Пошли, ни хрена тут срочного нет, потом сделаете.
— Но… — Она уставилась на него. Капюшон соскользнул с его головы; седоватые волосы свисали на плечи, влажные от дождя острые скулы придавали ему вид статуэтки, вырезанной из промасленного дерева.
— Что, если кто-нибудь придёт?
— Одна очень милая экскурсовод, некая миссис Элеанор Фелтвелл уже на посту, если вдруг, вопреки вероятности, появится хотя бы один посетитель.
Он наклонился так, что его голова оказалась на одном уровне с её лицом, и сморщился, глядя в экран компьютера. Прядь его волос пощекотала ей щёку. Кожа под её париком зачесалась так, словно по ней забегали крошечные мурашки; она вдыхала тёплый кисловатый запах его пота и чего-то ещё, более резкого, похожего на раздавленный жёлудь или свежие древесные опилки. Усики над её лбом внезапно затрепетали. Сладость жжёным сахаром обволокла её язык. В панике она отвернулась, чтобы он не успел увидеть её лицо.
— Я… мне надо закончить это…
— Да на хрен всё это, Джейн! Мы же вам не платим. Ну, пошли, пошли, будьте хорошей девочкой…
Он схватил Джейн за руку и рывком поднял со стула, а она всё отводила взгляд. Пряди дешёвого парика царапали ей лоб, и она слегка отбросила их назад.
— Собирайтесь. Что, разве у вас в Америке не бывает выходных?
— Ладно, ладно. — Она отвернулась, взяла чёрный виниловый плащ и рюкзак, оделась и стала ждать его у двери. — Ну и проголодались вы, должно быть, — сердито сказала она.
— Нет. Просто надоело всё до отупения. Вы были в «Рубине в пыли»? Нет? Значит, свожу, идемте…
Ресторан был в конце Хай-стрит: маленькое, жизнерадостно-пафосное заведение, сумеречное в серый полдень, с крошечными деревянными столиками, на которых лежали брошенные посетителями газеты и стояли переполненные пепельницы. Дэвид Бирс заказал стейк и пинту пива. Джейн выбрала лёгкий салат — цветы настурции на бледно-зелёном латуке — и бокал красного вина. В последнее время у неё совсем не было аппетита, она жила на одних витаминизированных фруктовых напитках из магазина здорового питания да пахлаве из греческой пекарни у станции метро.
— Так. — Дэвид Бирс воткнул вилку в кусок стейка, искоса глядя на неё. — Только не говорите мне, что не были здесь раньше.
— Не была! — Несмотря на неловкость, которую она испытывала в его присутствии, она рассмеялась и поймала своё отражение в зеркале во всю стену. Худенькая, гибкая молодая женщина в бесформенном перуанском свитере, с плохой стрижкой, в уродливых очках. Глядя на своё отражение, она вдруг почувствовала себя невидимой и сильной. Вскинув голову, она улыбнулась Бирсу. — Еда тут хорошая.
— Значит, никто не водит вас вечерами в ресторан? Никто не готовит? Я думал, у вас, американских девушек, обожатели в ногах валяются. Рабы-обожатели, — сухо добавил он. — Или, может, рабыни. Если это по вашей части.
— Нет. — Она уставилась в салат, скромно покачала головой и отпила вина. Вино только усилило чувство неуязвимости. — Нет, я…
— Значит, бойфренд остался дома, так? — Он допил своё пиво, заказал официанту ещё и повернулся к Джейн. — Что ж, это хорошо. Это очень хорошо — для него, — добавил он и коротко хрипло хохотнул.
Официант принёс вторую пинту пива и ещё вина для Джейн.
— Ой, мне в самом деле лучше не…
— Пейте, Джейн. — Под столом что-то больно придавило её ногу. В тот день на ней были не «док-мартенсы», а красные пластмассовые мыльницы. Дэвид Бирс пяткой наступил ей прямо на пальцы; от неожиданности и боли она зашипела и попыталась вытащить свою ногу из-под его кроссовки: её кости буквально затрещали под ним. Её усики вздрогнули, потом напряглись, и жар взорвался внутри неё, как прорастающее семя.
— Ну, давай, — сказал он тихо, подвигая к ней бокал. — Ещё один глоток, вот умница…
Она схватила бокал и выпила залпом, проливая вино на свитер. Жестокое давление на её ногу уменьшилось, но, пока вино текло ей в горло, она чувствовала, как горячий воздух поднимает её наверх, и как воздушные струи курсируют между ней и той девушкой внизу, которая, выпив, дрожащей рукой ставит бокал на место.
— Вот так. — Дэвид Бирс улыбнулся и, склонившись к ней, нежно сжал её руку обеими ладонями. — Куда лучше, чем работать. Правда, Джейн?
По дорожке вдоль канала он проводил её домой. Джейн пыталась отговорить его, но он выпил три пинты; пиво не то чтобы заставило его опьянеть, скорее, добавило ему холодного упрямства, и она сдалась. Дождь перешёл в морось, мутная вода канала серебрилась и посверкивала в сумерках. Они обогнали нескольких человек, и Джейн поймала себя на том, что ей хочется, чтобы появился кто-нибудь ещё и дал ей повод ближе придвинуться к Дэвиду Бирсу. Он шёл вплотную к каналу, в нескольких футах от Джейн; когда поднимался ветерок, она улавливала его дубовый запах поверх затхлой вони застоявшейся воды и гниющих цветов боярышника.
Перейдя через мост, они по улице подошли к её квартире. У парадного входа Джейн остановилась и, несмело улыбаясь, сказала:
— Спасибо. Всё было очень хорошо.
Дэвид кивнул.
— Рад, что мне, наконец, удалось выгнать вас из вашей клетки. — Подняв голову, он окинул дом оценивающим взглядом. — Господи, так вы тут живёте? Снимаете с кем-то квартиру, что ли?
— Нет. — Она замешкалась: не могла вспомнить, что говорила ему об условиях своей жизни. Но, не успела она придумать, что бы соврать, как он уже шагнул мимо неё к входной двери и встал, нетерпеливо покачиваясь с носка на пятку и посматривая в окно.
— Не возражаете, если я зайду взглянуть? Профессиональным энтомологам не часто выпадает возможность увидеть, как устраиваются коллеги.
Джейн замешкалась ещё больше, у неё даже свело живот; но решила, что уж лучше впустить его, чем переубеждать.
— Ладно, — с неохотой согласилась она и открыла дверь.
— Мммм. Мило, мило, очень мило. — Он обошёл гостиную, и, повернувшись на каблуках, подчёркнуто выразил восторг замысловатой лепниной, африканскими коврами, каминной полкой с толстыми церковными свечами и золочёным зеркалом.
— Господи, и это всё для такой девчонки, как вы? Умная киска, леди Джейн, отличное нашла местечко, где приземлиться на все четыре лапки.
Она вспыхнула. Направляясь в спальню, он прошёл так близко, что задел её плечо; ей даже пришлось прикрыть глаза, когда огненная волна прокатилась по ней, и затрепетали усики.
— Вау, — воскликнул он.
Медленно она прошла за ним. Он стоял напротив стены, где на краю деревянной панели размещалась её выставка. В неподдельном изумлении он открыл рот и вытаращил глаза.
— Это что, ваше? — удивился он, не сводя глаз с бабочек. — Вы что, сами их поймали?..
Она пожала плечами.
— Невероятно! — Взяв в руки Craphium agamemnon, он поднёс её к лучу оловянного света, падавшего из стеклянной двери. — Вы и оформили их сами?