— Насколько голый? — спрашивает Анна. — Чуть-чуть или совсем?
— Без сопливых обойдёмся, — говорит Луиза.
— Он был зелёный? — спрашивает Анна.
— Может, ты с ним дружила в старших классах, — говорит Луиза. — Или вы с ним были когда-то любовниками. Может, он недавно погиб или попал в ужасную аварию. Он был в крови? Говорил что-нибудь? Может, он хочет предостеречь о чём-то?
— Ничего он не говорил, — говорит Луиза. — А потом исчез. Сначала съёжился, потом испарился.
Луиза вздрагивает, и Луиза тоже. Ей впервые становится страшно. Призрак голого мужчины левитировал над её ванной. Он мог быть кем угодно. Может, пока она спала, он летал над её кроватью. Прямо над её носом, смотрел, как она спит. Придётся ей отныне спать с веником.
— Может, он не вернётся, — говорит Луиза, и Луиза кивает. А если вернётся? Кого тогда звать? Того грубияна в толстых перчатках?
Женщина снова подходит к их столику.
— Что-нибудь на десерт? — спрашивает она. — Кофе?
— Если бы у вас завёлся призрак, — спрашивает Луиза, — как бы вы от него избавились?
Луиза пинает Луизу под столом.
Женщина на минуту задумывается.
— Сходила бы к психиатру, — говорит она. — Попросила бы какое-нибудь лекарство. Кофе?
Но Анне пора на кувырки. Она учится стоять на голове. Падать, ничего себе не сломав. Луиза просит женщину упаковать недоеденное зелёное пюре, а сама заворачивает в салфетку булочки и кладёт их в сумку вместе с пакетиками сахара.
Из ресторана они выходят все вместе, Луиза впереди. За её спиной Анна шепчет что-то Луизе.
— Луиза? — говорит Луиза.
— Что? — говорит Луиза, оборачиваясь.
— Иди за мной следом, — говорит Анна. — Ты не можешь идти первой.
— Давай сюда, будем разговаривать, — говорит Луиза, подманивая её рукой. — Анна, скажи «спасибо».
Анна ничего не говорит. Она медленно шагает впереди, и они тоже замедляют шаг.
— Так что мне делать? — спрашивает Луиза.
— С призраком? Не знаю. А он симпатичный? Может, он залезет к тебе в постель. Может, это твой демонический любовник.
— Да ну тебя, — говорит Луиза. — Фу.
Луиза говорит:
— Извини. Тебе надо позвонить матери.
— Когда у меня были проблемы с божьими коровками, — говорит Луиза, — она сказала, что они уйдут, если спеть им детскую песенку. Божья коровка, улети на небо.
— Ну, — говорит Луиза, — они же ушли, разве нет?
— Да, но сначала ушла я, — говорит Луиза.
— Может быть, он жил в доме до тебя. Может, его тело под полом твоей спальни или в какой-нибудь стене.
— Прямо как опоссум, — говорит Луиза. — Может, это Санта-Клаус.
Мать Луизы живёт в общине престарелых через два штата от неё. Луиза привела в порядок её подвал и гараж, сдала на хранение мебель, продала дом. Так хотела мать. Вырученные от продажи деньги она отдала Луизе, чтобы та купила дом для себя. Но приезжать в её новый дом она не хочет. Не хочет, чтобы Луиза отправляла её отдыхать за границу. Иногда притворяется, что не узнаёт Луизу, когда та звонит. А может, и правда не узнаёт. Может, поэтому клиентки Луизы и путешествуют. Осядь на одном месте, и обленишься. Станешь забывать, что надо принять ванну, или имя собственной дочери.
Когда путешествуешь, то всё всегда новое. Не знаешь языка — ничего страшного. Никто и не рассчитывает, что ты будешь понимать каждое слово. Можно каждый день носить одну и ту же одежду, на других путешественников произведёт впечатление твоя экономность. Когда просыпаешься, то не сразу понимаешь, где ты. И неудивительно.
— Привет, мам, — говорит Луиза, когда мать поднимает трубку.
— Кто это? — отвечает мать.
— Луиза, — отвечает Луиза.
— Ах да, — говорит мать. — Луиза, как хорошо, что ты позвонила.
Повисает неловкая пауза, потом мать говорит:
— Если ты звонишь потому, что сегодня твой день рождения, то извини. Я забыла.
— Сегодня не мой день рождения, — говорит Луиза. — Мам, помнишь божьих коровок?
— О, да, — говорит мать. — Ты присылала мне фотографии. Очень милые.
— У меня призрак, — говорит Луиза, — и я подумала, может, ты знаешь, как от него избавиться.
— Призрак! — говорит мать. — Это, случайно, не твой отец?
— Нет! — говорит Луиза. — Мам, этот призрак без одежды. Он голый, и я видела его совсем недолго, а потом он исчез, а потом я снова нашла его в ванне. Ну, почти в ванне.
— А ты уверена, что это призрак? — говорит мать.
— Да, абсолютно, — отвечает Луиза.
— И это не твой отец?
— Нет, это не папа. Он ни на кого из моих знакомых не похож.
Её мать говорит:
— Муж Люси — ты её не знаешь, — муж миссис Питерсон умер две ночи тому назад. Это случайно не толстый коротышка с такими противными усами? Смуглый?
— Это не мистер Питерсон, — говорит Луиза.
— Ты спрашивала его, что ему нужно?
— Мам, какая мне разница, что ему нужно, — говорит Луиза. — Мне нужно, чтобы его не было.
— Ну, — говорит мать. — Попробуй горячую воду с солью. Вымой полы. Потом натри их лимонным маслом, чтобы не осталось полос. Окна тоже помой. Выстирай всё постельное бельё и выбей все ковры. Простыни на кровати выверни наизнанку. И всю свою одежду на плечиках тоже. Прибери в ванной.
— Наизнанку, — говорит Луиза.
— Наизнанку, — отвечает мать. — Это их путает.
— По-моему, он и так уже запутался. В том, что касается одежды, во всяком случае. Ты уверена, что это поможет?
— Абсолютно, — говорит мать. — У нас тут сплошь сверхъестественные явления. Не сразу и поймёшь, кто живой, а кто мёртвый. Если уборка не поможет, попробуй развесить чеснок на верёвочках. Привидения терпеть его не могут. Или наоборот. В общем, то ли одно, то ли другое, то ли любят, то ли нет. А что ещё нового? Когда приедешь меня навестить?
— Я сегодня обедала с Луизой, — говорит Луиза.
— Ты ещё не избавилась от воображаемых друзей? — говорит мать.
— Мам, ты же знаешь Луизу. Помнишь? Летний лагерь? Колледж? У неё ещё дочка маленькая, Анна? Луиза?
— Разумеется, я помню Луизу, — говорит её мать. — Свою собственную дочь. Какая вы грубиянка. — Она кладёт трубку.
Соль, думает Луиза. Соль и горячая вода. Надо бы всё это записать. Может, послать матери магнитофон. Она опускается на кухонный пол и плачет. Тоже солёная вода в своём роде. Потом отмывает полы, выбивает половики, стирает простыни и пододеяльники. Стирает одежду, а потом развешивает её на плечиках наизнанку. Она работает, а призрак тем временем лежит под её кроватью, высунувшись наполовину. Ноги и гениталии укоризненно торчат в ее сторону. Луиза трёт пол вокруг него. Вокруг этого. Его.
Луизе кажется, что она брезглива. Боится трогать призрака. Со злости она хватается за веник. Тычет им в мясистое бедро, призрак шипит под кроватью, как рассерженная кошка. Она отскакивает назад, и он исчезает. Но спать она ложится на диване в гостиной. И нигде не гасит свет.
— Ну? — говорит Луиза.
— Он не ушёл, — говорит Луиза. Она только что вернулась домой с работы. — Я только не знаю, где он. Может, на чердаке. Или стоит у меня за спиной, пока я говорю с тобой по телефону, а когда я поворачиваюсь, он исчезает. Запрыгивает назад в зеркало или куда там ещё он прячется. Я могу в любую минуту завизжать. А когда ты приедешь, всё уже будет кончено.
— Дорогая, — говорит Луиза. — Я уверена, он тебя не обидит.
— Он на меня шипел, — говорит Луиза.
— Просто взял и зашипел, или ты что-то сначала сделала? — говорит Луиза. — Чайники тоже шипят. Когда вода вскипает.
— А как насчёт змей? — говорит Луиза. — По-моему, он шипел скорее как змея, чем как чайник.
— Пригласи священника, пусть придёт и выгонит его. Если ты католичка. Или сходи в библиотеку. Может, у них есть книга «Экзорцизм для «чайников». Придёшь сегодня на симфонию? У меня есть лишние билеты.
— У тебя всегда есть лишние билеты, — говорит Луиза.
— Да, но тебе это пойдёт на пользу, — говорит Луиза. — К тому же мы с тобой два дня уже не виделись.
— Сегодня вечером не могу, — говорит Луиза. — Как насчёт завтра?
— Ну, ладно, — говорит Луиза. — А ты ему Библию пробовала читать?
— Какую часть?
— Как насчёт той, где рассказывается, кто кого родил? Она звучит церемонно, — говорит Луиза.
— А вдруг он решит, что я флиртую? Парень на заправке сказал мне сегодня: если я увижу духа, нужно плюнуть на пол и сказать: «Во имя Господа, чего ты хочешь?»
— Ты уже пробовала?
— Мне что-то не хочется плевать на пол, — говорит Луиза. — Я его только что отмыла. А вдруг он хочет чего-нибудь жуткого, например, мои глаза? Или чтобы я кого-нибудь убила?
— Ну, — говорит Луиза, — тогда смотря кого.
Луиза идёт обедать со своим женатым любовником. После обеда они поедут в какой-нибудь мотель и займутся любовью. Потом он примет душ и отправится домой, а она проведёт ночь в мотеле. Это экономия в стиле Луизы. Она помогает Луизе чувствовать себя чуть более добродетельной. Призрак будет один дома.
Луиза не рассказывает Луизе о своём любовнике. Он принадлежит ей, и своей жене, разумеется. Чем тут ещё делиться? С ним она познакомилась на работе. До него был другой любовник, тоже женатый. Ей хочется верить, что это прихоть судьбы, вроде кривых ног или привычки спать с виолончелистами. Но это, скорее всего, личный изъян, вроде музыкальной глухоты или отказа от всякой еды, кроме зелёной.
Вот что Луиза сказала бы Луизе, если бы решила рассказать. Я просто беру его взаймы — я не хочу, чтобы он бросал свою жену. Я рада, что он женат. Пусть кто-нибудь другой о нём заботится. Всё дело в его запахе — в запахе женатого мужчины. Я по запаху чувствую, когда в комнату входит мужчина, счастливый в браке, и, по-моему, они меня тоже чувствуют. Их жёны тоже — вот почему он принимает душ, уходя от меня.
Но Луиза не говорит Луизе о своих любовниках. Не хочет, чтобы той показалось, будто она соревнуется с её виолончелистами.
— О чём ты думаешь? — говорит её любовник. От вина у него покраснели зубы.