Случай, о котором я вспомнил, имел место около полугода назад, после окончания третьего учебного курса. Вообще, два с половиной года, миновавшие после памятных событий в Поясе Астероидов оказались не самыми насыщенными в моей жизни. Нет, событий хватало, одно только рождение нашего с Юлькой сына чего стоило, да и выход трёх моих книг (одна художественная, о сатурнианской эпопее и два сборника документальных очерков) как ни крути, весьма примечательный факт… За пределами же «гравитационного колодца планеты -есть такое сугубо профессиональное выражение у работников Внеземелья, которые они любят щегольнуть перед прочими жителями нашей планеты — я провёл в общей сложности не более трёх месяцев. Всё остальное время было посвящено факультетским аудиториям, лабораториям и библиотеке — в общем, учёбе, учёбе и ещё раз учёбе, как, если кто забыл, завещал великий Ленин. Кстати, обязательные для любых советских ВУЗов историю КПСС, политэкономию и научный коммунизм мы тоже сдавали, причём мне приходилось бороться с лезущими наружу штампами из 'той, другой», в особенности, постсоветской жизни… Не самая простая задача — особенно, если учесть расхождения с оставленной мною реальности, причём как в плане фактологии, так и в сугубо идейном…
В настоящий мы сидели в «Сюрпризе», увлечённо обсуждая предстоящую встречу с Красной Планетой. Вернее, не сидели, а висели, кто пристегнувшись к ложементу, кто, как Оля, оплетя ногами единственную опору вращающегося табурета возле пульта. В помещении резервного мостика «Зари» царила невесомость, и никому из нас не улыбалось отправиться от малейшего толчка в свободный полёт — радости, связанные с отсутствием тяготения, уже давно для нас не в новинку.
— А всё же, поскорее бы… — Оля сидела спиной к большому прямоугольному окну из кварцевого стекла, составлявшему одну из главных достопримечательностей «Сюрприза». Конечно, до знаменитого блистера «Арго» ему было далеко — но это был живой, «натуральный» космос, а не созданный лучевыми трубками или жидкокристаллическими экранами.
Оля единственная из нас троих, не бывала даже на орбите Марса, и с нетерпением ждала, когда можно будет спуститься на поверхность планеты. Да я и сам, честно говоря, не отказался бы — уж очень хотелось своими глазами увидеть базу Большой Сырт и выяснить наконец, насколько соответствует реальности образ, созданный моим воображением по мотивам «Стажёров» братьев Стругацких. Для этого мы втроём и отправились с «Арго» на «Зарю» — наша старушка участвовала в программе поисков марсианского «звёздного обруча», и оттуда на поверхность планеты чуть ли не ежедневно отправлялись челноки. На «Арго» пока делать нечего — в корабельном компьютере обнаружился сбой и инженер-электронщик запросил двое суток на устранение неполадок. Контейнеры с добытым сверхтяжёлым отправили на «Деймос-2» с ближайшим челноком. Звено буксировщиков пылилось в ангаре (если предположить, что там нашлась бы хоть одна неучтённая пылинка), аппаратура рекреационного отсека и автоматы камбуза, отлаженные заботливыми руками Оли, работали как часы, так что и её недолгое отсутствие прошло незамеченным. Что касается Середы — он, как пассажир, волен был отправляться, куда душа пожелает.
Волынов обнаружив нашу троицу среди новоприбывших, буркнул «только вас мне тут не хватало». Капитану «Зари» действительно было не до нас — на корабле все носились как встрёпанные, и даже Юрка-Кащей, встретивший нас у шлюза, на вопрос — «что тут у вас за кипиш?» — отделался парой невнятных фраз и убежал, пообещав сообщить, как только что-нибудь выяснится. Единственное, что я смог понять — внизу, на планете, на плато Большой Сырт сделана какая-то важная находка, и мешать занятым людям, путаясь у них под ногами со своими расспросами, сейчас не стоит. Так что мы побросали багаж в отведённые нам каюты, запаслись в столовой плюшками, пакетами с сэндвичами, термосами с кофе и пластиковыми колбами с фруктовыми соками и отправились в «Сюрприз», где и провели полтора часа, беседуя о том, о сём и терпеливо дожидаясь, когда о нас вспомнят.
— Кстати… — я кивнул на рукав Витькиной куртки. — Спецом нацепил, по случаю нашего визита сюда?
— Что за выражения, Лёш! — возмутилась Оля. — «Спецом», да «нацепил»… У меня, если ты не заметил, такая же!
И продемонстрировала свой рукав с точно такой же, как у Середы, круглой нашивкой — силуэт «звездолёта, аннигиляционного, релятивистского ядерного» на голубом фоне, окружённый красными буквами. Такие по традиции получал каждый, кто совершил на борту «Зари» хотя бы один прыжок через «червоточину».
Виктор пожал плечами.
— Нет, это я ещё перед стартом регаты нашил. Она со мной всю дорогу от Меркурия была, как талисман.
— А моя дома осталась. — посетовал я. — Впрочем, не больно-то она тебе помогла…
И тут же пожалел о сказанном — тема провального участия в Солнечной Регате оставалась для нашего друга весьма болезненной. К моему удивлению, Виктор в ответ лишь неопределённо пожал плечами.
— Ну, это как сказать… Всё же, половину дистанции мы прошли, все живы и здоровы. Да и корабль практически цел, только парус поменять. Хотя, кому он теперь сдался…
Я насторожился — чтобы Середа, собственными руками, по винтику собиравший «Феб» — и так пренебрежительно отзывался о своей солнечной яхте?
— Не переживай, Вить… — засуетилась Оля. — Ну не получилось на этот раз, в другой раз получится. Знаешь, как говорят — первый блин комом!
— А первый солнечный парус — комком. — невесело усмехнулся Середа. — Вернее, драной тряпкой. Зря стараешься, Оль. Спасибо, конечно, но другого раза не будет. Я, пока мы летели, о многом успел подумать. Ну, хорошо, сделали мы солнечные паруса, доказали, что идея жизнеспособна — а дальше-то что? Устраивать гонки на потеху всей планете? Нет, дело-то хорошее, я и сам загорелся… поначалу. А потом понял — нет, не моё это. Нет во мне спортивного азарта.
— Разочаровался, значит, в идее?
Виктор ответил не сразу.
— Лёш, ты сам посуди… Вот вы подшучиваете на тему моей фамилии. И не только вы, другие тоже… Но ведь я правда однажды добраться до звёзд, а на солнечном парусе, даже самом огромном, этого не сделать! Вывод — надо менять специализацию, и чем быстрее, тем лучше. Время-то идёт, и если его тратить так бездарно — можно доиграться до того, что на первом звездолёте для меня не найдётся места!
Сюрприз за сюрпризом, подумал я. Хотя, чему тут удивляться — тот, киношный Виктор Середа тоже не готов был удовлетвориться победой в конкурсе школьных фантастических проектов. Его неудержимо тянуло к звёздам — а наш-то чем хуже?
— Ну, это тебе к Леднёву. — я пожал плечами. — Благо, до Деймоса недалеко, час полёта. Наш челнок пойдёт туда с грузом поолигимния, они и тебя могут подбросить. Валера бредит идеей межзвёздных путешествий, и не когда-нибудь в будущем, а совсем скоро, в ближайшие годы, и обязательно с помощью «звёздных обручей». Да что я тебе рассказываю, сам всё знаешь…
— К Леднёву, так к Леднёву. — покладисто отозвался Виктор. — Вот пошлю на Землю письмо с просьбой исключить меня из «парусного» КБ — и сразу же попрошусь к Валерке. Я, конечно, в тахионной физике ни уха, ни рыла, но раз он собрался к звёздам — ему же понадобится хороший бортинженер?
— Уверен, он будет рад. Кстати, Влада тоже в его команде, на «Деймосе-2» Помнится, ты к ней ещё в Астре неровно дышал, разве нет?
Заявление было провокационным, и Витька на него повёлся.
— Ерунда всё это, слухи, трёп! И я знаю, кто тогда их распространял…
И обвинительно уставил палец на Олю. Та виновато развела руками — «ну, было дело, чего уж там…»
— Ладно, что было, то прошло, чего уж теперь… — примирительно сказал я. — Влада тот ещё подарочек, вспомни хоть историю со Стивом и тем, вторым… чёрт, забыл фамилию… ну, с которым он тогда из-за неё подрался в общаге, а потом оба вылетели из «юниорской» программы! Хотя, как математик, она, как говорят, весьма талантлива…
— Мои собеседники предпочитали употреблять слово «гениальна». — Середа наставительно поднял палец к потолку. — Это ведь именно она разработала математический инструментарий для леднёвских теорий. Читал интервью с ним в «Вестнике Внеземелья»? Валера прямо так и заявил….
— Вот и хорошо. — я не стал спорить. — Она гений, ты тоже чертовски талантливый инженер — а Леднёву для такой затеи понадобятся все таланты, которые он сможет привлечь. Дело-то нешуточное!
— Ну, какой я талант… — Виктор смутился. — Дело своё знаю, но и только. А вот Влада…
Скрипнул, открываясь, круглый люк, и в «Сюрприз» вплыл Юрка-Кащей. Физиономия у него лучилась жизнерадостностью, а на нагрудном кармашке красовалась эмблема «Зари» — точно такая же как те, которые давеча демонстрировали мои собеседники.
— Вот вы где засели! — заявил он. — А я-то их по всему кораблю ищу, с ног сбился… Не слыхали ещё — «звёздный обруч» на Марсе нашли!
— Где? — Хором спросили мы трое. — И кто нашёл?..
— На Большом Сырте, километрах в ста пятидесяти от базы. А обнаружил его твой протеже, Серёжка Лестев на пару с какой-то девчонкой-практиканткой из МГУ. Она в процессе поисков пострадала, и врач базы решила отправить её для обследования к нам, на «Зарю»…
— Пострадала? — Оля немедленно встревожилась. — А что с ней случилось?
— Электротравма, довольно серьёзная, но прямой угрозы жизни нет. А вот что именно случилось, — тут Юрка загадочно ухмыльнулся, — это и есть самое невероятное!
— Не томи уже, а? — Середа расстегнул привязной ремень, оттолкнулся от кресла и взмыл к потолку. — Что за манера, сколько можно?..
— Терпение! — с мефистофельской улыбкой отозвался Кащей, явно наслаждавшийся ситуацией. — Челнок уже стартовал с Большого Сырта. Через полчаса они будут здесь, тогда всё и узнаете!
II
Взлёт с Марса обходится без того варварского великолепия, что сопровождало ракетные старты земных космодромов Байконур или мыс Канаверал. Оно и неудивительно — сила тяжести на Красной планете ненамного больше трети земного, что позволяет обходиться без разгонных ступеней и прочих пиротехнических эффектов. Но… ракетная тяга есть ракетная тяга — это вам не сравнительно деликатный пинок под зад, которым батутодромы провожают «полезную нагрузку» — толчок, лиловая мембрана тахионного зеркала — и ты уже в пункте назначения. Остаётся подвести челнок или орбитальный лихтер к стыковочном