Коридор, по которому мы шли, был гораздо шире того, что опоясывал жилую зону станции — вместо привычных эластичных напольных покрытий с размеченной беговой дорожкой (традиция, соблюдаемая на всех станциях Внеземелья), палубу покрывали стальные листы с утопленными в них лёгкими рельсами для тележек. Под потолком был проложен ещё один рельс, по которому перемещался цепной подъёмник — грузы, которые приходилось перемещать по этому коридору, имели порой внушительный вес.
Ангар меня поразил — до сих пор таких обширных помещений я на орбитальных станциях не видел. Стоявший в середине корпус малого грузового корабля, предназначенного для сообщений в пределах околопланетных орбит, как бы терялся в этом огромном пространстве.
— Узнаёшь? — Дима кивнул на корабль. — Близнец «Уильяма Гершеля», на котором Андрюшка Поляков ходил в системе Сатурна. Три дня назад перегнали со «Звезды Кэц» — раньше был приписан к тамошнему филиалу Центра Подготовки, а теперь вот нам передали. Будет у «Звёздной» своё учебное судно.
— А как назвали? — осведомился я. — А то ведь, как вы яхту назовёте…
— «Дик Сэнд». Наши «каравелловцы» предложили. Ну, обсудили на общем собрании и приняли. У нас есть ребята и и из Штатов, и из Франции — «Пятнадцатилетнего капитана» все читали, знакомо…
Я улыбнулся.
— Командор-то в курсе?
Имя жюльверновского героя носил гафельный тендер, переделанный питомцами Владислава Крапивина из шестивёсельного яла.
— А как же? Даже приглашать их собирались на церемонию «спуска на воду» — в смысле, первого выхода в пространство после переоборудования.
Я заозирался. Чего-то в этом ангаре не хватало… чего-то важного, необходимого.
— А как его наружу выводить? Что-то не вижу выходного люка, а он должен быть, и здоровенный…
— Ты на нём стоишь. — улыбнулся Дима. — Корабль подвешивают на потолочных кран-балках, раздвигают створки в полу и спускают в стартовый шлюз. Потом створки закрываются, откачивают из шлюза воздух, внешний люк раздвигается и — ф-фух!
Я одобрительно хмыкнул.
— Совсем как в «Чужих». Помнишь — десантный челнок через люк в полу ангара сбрасывают? Весьма эффектно показано…
Фильм Джеймса Кэмерона вышел в прокат месяца два назад и мгновенно стал блокбастером. К моему удивлению, как сюжет, так и отдельные сцены, повторяли те, я помнил из «той, другой» реальности, и даже афиши, которыми были заклеены все кинотеатры Москвы, практически не отличались от памятных по прошлой жизни. Впрочем, это относилось и к первому фильму, вышедшему на экраны, как и положено, в семьдесят девятом. Сколько же всего произошло с тех пор…
— Кстати, об Полякове… — Дима замялся. — Скажи, он, часом, к нам не собирается? А то вырвался бы на пару дней — давненько не виделись, был бы рад, да и ребята мои тоже…
— Навряд ли. — я покачал головой. — После марсианской эскапады Волынов ушёл в Центр Подготовки, и Андрюшка принял от него «Зарю». Теперь он занят по уши, готовит корабль к экспедиции.
— Значит, это правда? — он испытующе посмотрел на меня. — В Первую Межзвёздную всё же пойдёт «Заря»?
Я кивнул.
— Да, это уже решено. Так что ему теперь не то, что пару дней — пару минут не выкроишь. Ау тебя к нему что, дело?
Дима ответил не сразу.
— Есть одна тема… Я раз десять пытался до него достучаться, но его каждый раз отвечают — «нет на месте». Я и сообщение оставлял, просил, чтобы он со мной связался, но всё без толку…
Он поднял на меня взгляд, полный… нет, не отчаяния, скорее, немой просьбы.
— Понимаешь, мне в самом деле нужно с ним поговорить, и как можно скорее!
— Может, тебе тогда… — начал я, и тут до меня дошло. — Погоди, Дим, ты что, хочешь лететь с нами?
Он закивал — торопливо, словно боясь, что я сменю тему.
— Да, была такая мысль. Он сейчас комплектует экипаж, вот я и решил попроситься — а вдруг сгожусь, по старому-то знакомству?
Это был сюрприз, да ещё какой. Хотя… откуда-то взялся в его взгляде этот намёк на отчаяние?
— Я-то думал, что ты тут крепко прирос… Опять же — Нина, как её оставишь?
— Как прирос, так и отрасту. — Дима решительно тряхнул головой плечами. — Вот выпущу свою группу — это уже скоро, через два с половиной месяца — и всё, свободен, как ветер. А Нина поймёт. Мы ведь и так не слишком часто видимся, после того, как она перевелась со станции…
Уточнять, что именно должна понять инженер-кулинар Ветрова, я не стал. Из рассказов Юльки я знал, что в их семействе не всё ладно — особенно после того, как выяснилось, что Нина не способна иметь детей. Врачи в качестве причины называли заболевания, связанные с работой во Внеземелье; узнав об этом диагнозе, женщина в тот же день подала заявление о переводе на Землю и с тех пор ни разу не покидала планеты.
— Как только встретимся, я с ним поговорю. — пообещал я. — Это не было сказано, что называется, «на отвяжись» — капитан «Зари» в самом деле набирал кандидатов для экспедиции, и у Димы с его опытом и квалификацией имелись все шансы — особенно если учесть его знакомство со многими утверждёнными членами экипажа. Конечно, ни я, ни Андрюшка, ни Оля Молодых не учились с ним в одном классе, как ребята из «Москвы-Кассиопеи», зато он был у нас вожатым нашего отряда в артековской дружине «Лазурная». Да и потом случилось много такого, что лишало смысла любые сомнения насчёт психологической совместимости.
Дима от моих слов посветлел лицом. А дело-то серьёзное, разговор с Поляковым лучше не откладывать. Надо, надо вытаскивать нашего вожатого, а с семейной жизнью он уж как-нибудь разберётся… если там ещё есть с чем разбираться.
— Ладно, об этом позже поговорим. А пока — давай, продолжай экскурсию. Не устал ещё?
— Конечно нет! — обрадовался он. — Пойдём дальше, или тут осмотришься?
Я вслед за Димой обошёл грузовик. Работа кипела; часть листов обшивки была снята, обнажив путаницу трубопроводов, свисающие жгуты проводов, выпуклые бока емкостей для сжиженных газов. В стороне, возле штабеля баллонов с ацетиленом стоял монтажный стол; за ним сидели двое, мальчишка и девчонка в рабочих комбинезонах, с нашивками «Артек-Орбита» на груди, и увлечённо рассматривали расстеленные на металлической поверхности чертежи. Другие их сверстники, человек пять, копошились возле корабля, помогая техникам.
— Твои? — я кивнул на подростков.
— Нет, эти из четвёртой группы. У них сегодня здесь практика, матчасть учат. Мои дальше, в мастерской. Хочешь, сходим туда? Ребята будут рады, ты ведь здесь, в «Звёздной» вроде как легенда — артековец, герой Энцелада, вырвавший у японцев из рук «звёздный обруч»!..
— А так же грозный охотник на олгой-хорхоев и отважный покоритель марсианских пустынь! — я ухмыльнулся. — Ничего не забыл?
— Да я так, фигурально… — Дима смутился. — А ребята часто простят рассказать о тебе. Ну и о других наших, да…
— Ладно, пошли. — смилостивился я. — Только уговор: никаких «А сейчас, мальчики и девочки, дорогой товарищ Монахов расскажет, как он дошёл до жизни такой…» Сам с ними поговорю, небось, не разучился пока!..
Стол тоже был металлическим, и его точно так же сплошь устилали чертежи. Поверх них, между логарифмических линеек, транспортиров и консервных банок с пучками карандашей красовалась модель квадрокоптера. Я пригляделся — старый знакомый, пятимоторный, в форме морской звезды или пятирукого спрута с куполообразным прозрачным колпаком кабины на месте головы.
— Он у вас летает? — спросил я. Ответил мальчишка лет четырнадцати, в синем рабочем комбинезоне с нашивкой «Артек-Орбита» над нагрудным кармашком.
— Нет, товарищ… э-э-э…
— Можно по имени. — милостиво разрешил я. — Алексей меня зовут.
Пацан кивнул.
— Нет… э… Алексей, это стендовая модель. Марсианский гирокоптер фирмы Марсель Дассо, тип двенадцать-«В», лёгкий, разведывательный…
Я присмотрелся — гирокоптер был изготовлен весьма старательно, с тщательной проработкой деталей, со всеми положенными потёртостями, подтёками и прочими следами эксплуатации. Особенно основательно моделист потрудился над интерьером кокпита: я различал ручки управления, экраны, сервисные лючки, пристяжные ремни ложементов — словом все мелочи, знакомые по реальному прототипу. Я осторожно, двумя пальцами, взял модель, перевернул, осмотрел нижнюю часть аппарата — посадочные штанги отсутствовали, моделист изобразил «паука» в полётном состоянии.
— Мне приходилось пилотировать такой «паучок» на Большом Сырте. Дело было сразу после метеоритной бомбардировки, мы тогда мы вернулись, чтобы осмотреть разрушенную базу…
— Так я как раз ваш коптер и делал!– с готовностью отозвался мастер. — Похоже вышло?
Я снова осмотрел модель, на этот раз более тщательно.
— Пожалуй. Но кое-какие неточности всё же есть. Вот, смотри…
Я ткнул пальцем в правый борт между моторными балками.
_ Вот тут, видишь, лючок? Он у тебя квадратный, как и должно быть у машин, что только прибывших с завода. А вот у моего «паука» это лючок был круглый — понадобилось смонтировать дополнительный блок топливных элементов, а они не пролезали. Пришлось прорезать новое отверстие и прилаживать крышку, на четырёх потайных винтах, здесь, здесь, и здесь…
Я кончиком карандаша поставил едва заметные точки в нужных местах.
— И вот тут, у основания второй балки была большая вмятина — это когда мы садились возле пещеры олгой-хорхоев, я за пылью не разглядел камень и крепко об него приложился. Промял обшивку так, что кулак влезал, и краску ободрал до металла — так что если захочешь сымитировать, придётся поработать серебрянкой…
Парнишка торопливо кивал. К гадалке не ходи, сегодня же примется вносить изменения. Моделисты, даже юные — публика дотошная, сам когда-то был таким. Правда, в те далёкие (во всех смыслах) годы я делал модели боевых самолётов и парусники, а не копии летающих машин, предназначенных для освоения других планет. Их очередь — не моделей, а полноразмерных образцов — настала только здесь, в другом времени и в совсем в другом мире. Или — в том же самом, таком, каким он на самом деле должен быть?..