Александр Гитович
…Ты раньше и в сказках не слышал о том,—
И сказки об этом молчат, —
Что дикие звери врываются в дом,
Одетые в форму солдат.
Мужчиною стал ты, наш маленький друг,
Свидетели мы: не в слезах
Тебя мы застали. И был не испуг,
А ненависть — в детских глазах…
(«Смена» № 53, 1942 г.)
Григорий Осипович НабатовЭто на станции Оболь…
Дочь старого рабочего Кировского завода Мартына Нестеровича Портнова Зина уехала в июне 1941 года на каникулы в Белоруссию. Здесь ее застала война.
Зина, ученица 385-й школы Ленинграда, установила через дядю, Ивана Яблокова, связь с партизанами. По их заданию она распространяла среди населения антифашистские листовки, собирала и прятала оружие, оставленное при отступлении советских войск.
Вскоре на станции Оболь Витебской области подпольный райком партии создал нелегальную комсомольскую организацию «Юные мстители». Большинство участников этой организации были учениками Обольской средней школы. Зину Портнову избрали членом руководящего комитета организации. Зина участвовала в нескольких диверсиях. Фашисты напали на ее след, и девушка ушла к партизанам.
Зина стала разведчицей. Она участвовала в боях против карателей и в разгроме вражеских гарнизонов в Улле и Леонове.
Зина часто бывала в Оболи, передавала комитету «Юных мстителей» задания партизан, тол, мины, листовки, собирала разведывательные данные о численности и расположении частей гарнизона.
Юные подпольщики Оболи около двух лет вели мужественную борьбу против оккупантов: пускали под откос воинские эшелоны, взрывали заводы, электростанции, водокачки.
Долго и тщетно гестаповцы пытались напасть на след «Юных мстителей». Наконец им удалось это. Многие из членов организации были расстреляны гитлеровцами.
Командование партизанского отряда послало Зину в деревню Мостище, что вблизи Оболи, чтобы установить связь с подпольщиками, оставшимися в живых, но гитлеровцы схватили ее, когда она возвращалась обратно.
Зину без конца возили к следователю гестапо — лейтенанту Вернике. Он разговаривал с ней то тихо и вкрадчиво, то переходил на ругань.
— Кто тебя послал в Мостище?
— Никто.
— Врешь! — крикнул он. — Кто твои товарищи?
Зина молчала.
— Ты у меня, свинья, заговоришь. Подойди ближе!
Зина, не трогаясь с места, смотрела на Вернике глазами, полными ярости.
Лейтенант подал знак двум здоровенным солдатам, стоящим рядом с нею. Один из них ударил девушку по лицу. Зина пошатнулась, но не упала.
Солдаты схватили ее под руки и поволокли к столу.
— Слушай, Портнова, — сказал фашист тихо, чуть приподнявшись из-за стола. — Чего ты молчишь? Ведь ты не коммунистка, я уверен, и не комсомолка…
— Ошиблись, господин палач. Я была пионеркой. Сейчас — комсомолка. — Зина гордо выпрямилась. Она не могла сказать иначе.
Вскочив со стула, лейтенант размахнулся и ударил Зину кулаком в грудь. Девушка отлетела назад, ударилась головой о стену, но тут же поднялась. Маленькая, худенькая, выпрямившись стояла она перед своими мучителями. Тонкими струйками текла по лицу кровь.
— Убрать! — крикнул Вернике солдату.
…Под утро Зина задремала. Но ее не переставали мучить кошмары. Кто-то с ней спорил: она хотела ответить, но у нее пропал голос. Открыла глаза и тут же зажмурилась. Солдат, освещая фонарем лицо, тряс ее за плечо.
«Опять допрос, — подумала Зина. — Этот лейтенант будет бить…»
Но ее вели не к лейтенанту Вернике. Зина не знала, что ночью следователь докладывал начальнику гестапо:
— Портнова такая же фанатичка, как те, которых мы прикончили. Не отвечает.
Капитан Краузе насмешливо ответил:
— Это она не хочет отвечать вам, лейтенант. А меня… Пришлите ее ко мне.
Когда в кабинет Краузе ввели Портнову, тот изумленно уставился на нее: он не ожидал, что увидит… девочку с косичками!
— Садись, — сказал Краузе, кивком головы показав на стул.
Зина села, стараясь ничем не выдать своего волнения. Быстрым взглядом окинула просторный, уютно обставленный кабинет, железные решетки на окнах, плотно прикрытые двери. «Отсюда, пожалуй, не убежишь».
Прищуренными глазами капитан долго смотрел на Зину, будто изучал каждую черточку лица. Зина выдержала взгляд, не пошевельнулась. Наконец Краузе заговорил на ломаном русском языке. Он сокрушался по поводу того, что с ней обошлись грубо и даже избивали. Спрашивал — чем он ей может помочь. Просил рассказать о себе. Чем занимается. С кем дружит.
Зина молчала.
Краузе не злился, не кричал, не топал ногами. Делая вид, что не замечает ее упорного, демонстративного молчания, он продолжал тихим, вежливым тоном задавать разные вопросы, обещая «в награду за откровенность» улучшить условия заключения.
«Даром, собака, стараешься, — думала Зина. — Все равно ничего не скажу».
Как бы угадав ее мысли, Краузе протянул:
— Так, так, не желаешь сказать… Нитшево…
Он приказал отвести ее не в тюрьму, а в комнату, находившуюся здесь же, в здании гестапо. Ей принесли сюда обед из двух блюд, белый хлеб, конфеты.
На следующий день утром Портнову снова вызвали к капитану.
С подчеркнутой вежливостью Краузе осведомился, как она себя чувствует в новой обстановке.
— Это все мелочь, — сказал он, не дождавшись ее ответа. — Один небольшой услюга нам, и ты идьошь софсем домой. Скажи, кто твой товарищ, твои руководители?
Переждав минуту, гестаповец продолжал:
— Ты, конешно, сделаешь нам эта услюга. Да? И мы не будем в дольгу… Я знаю, в Петербурге, ну, по-вашему, в Ленинграде, у тебя есть мама, папа. Хочешь, мы везем тебя к ним? Это теперь наш город. Говори, не бойся…
Краузе курил сигарету, опираясь одной рукой на подлокотник кресла, и ждал ответа. Вид у него был самоуверенный. На скулах бегали желваки, глаза щурились. Он не сомневался в успехе своей «тактики»: девочка должна заговорить.
А Зина молчала. Она хорошо знала, в чьих руках ее родной город, — в партизанском отряде был радиоприемник.
За окном послышался грохот. По улице шли фашистские танки.
Капитан, подойдя к окну, отвернул занавеску:
— Смотри, какие мы сильные! Какой тебе смысл молчать?
Потом вернулся на свое место, вытащил из кобуры пистолет, повертел его в руке и, ничего не сказав, положил на стол.
— Ну-с, фрейлин, — Краузе показал на пистолет, — здесь есть маленький патрон. Одна пуля может поставить точку в нашем споре и в твоей жизни. Разве не так? Тебе не жалько жизни?
Зина молчала.
На улице просигналила легковая машина и, резко затормозив, остановилась у дома. Краузе отошел от стола, чтобы посмотреть, и тут случилось такое, чего он меньше всего мог ожидать.
Зина, словно кошка, бросилась к столу и схватила пистолет. Отвернувшийся от окна гестаповец успел лишь увидеть наведенное на него дуло его же собственного пистолета и над ним — горящие лютой ненавистью глаза «девчонки с косичками». Больше он ничего не успел. Грянул выстрел — и Краузе рухнул на пол.
Вбежавший в комнату офицер был также убит наповал.
Зина устремилась в коридор, выскочила во двор, а оттуда в сад. Утро было прохладное, начинались заморозки, а Зине было жарко.
Липовая аллея, заметно понижаясь, упиралась в берег реки. Девушка вихрем пронеслась до ближайших кустов.
Некоторое время ее никто не преследовал, сад был пуст. Она бежала к реке. Эх, если бы успеть добежать… За рекой спасительный лес. Только бы успеть.
Зина обернулась и увидела солдат. Один из них — совсем близко. Она остановилась, прицелилась, плавно нажала спуск. Гитлеровец с хриплым стоном растянулся на земле. Остальные, злобно крича, ускорили бег. Зина не целясь произвела несколько выстрелов. Это заставило солдат приостановиться.
«Почему они не стреляют?» — удивилась девушка. Она не знала, что было приказано схватить ее живой.
Река — совсем рядом, но уже иссякли последние силы. Надо задержать преследователей. Зина обернулась, опять нажала спусковой крючок… Выстрела не последовало. Патроны в обойме кончились.
Всё!..
У Зины от бега перехватило дыхание. Ноги совсем подкосились. Ее схватили на самом берегу реки.
…В морозное январское утро сорок четвертого года Портнову повезли на казнь. Машина остановилась в лесу.
Зину поставили на край ямы, вырытой под сосной.
Она ничего не видела: фашисты выкололи ей глаза. Но слышала она все. Слышала шорохи зимнего леса, слышала, как прозвучала команда и тут же звонко щелкнули затворы винтовок.
Залп разорвал морозный воздух. Сосна дрогнула, несколько сучков упало вниз на снег. Они легли рядом с телом девушки, только что шагнувшей в бессмертие.
— ★ —
В Городском детском парке стоит памятник юным героям обороны Ленинграда, маленьким партизанам, отдавшим свои жизни в борьбе с фашистами.
Пионеры и школьники пятидесятых годов несколько лет трудились на стройках и колхозных полях, чтобы заработать деньги на строительство этого памятника. Им хотелось почтить память своих мужественных сверстников — Зины Портновой, Саши Бородулина, Нины Куковеровой, Ларисы Михеенко, Юты Бондаровской, Коли Подрядчикова, Гали Комлевой, Олега Ольховского, Маркса Кротова, Коли Рыжова, Альберта Купши, Олега Голубева и еще многих-многих известных и неизвестных юных героев…
Саша Бородулин — оредежский школьник. За отвагу и смелость награжден двумя орденами боевого Красного Знамени.
…Саша долго искал партизанский отряд. Шел с винтовкой, которую подобрал в лесу. По дороге подстрелил гитлеровского мотоциклиста, завладел автоматом, с которым и явился в партизанский отряд. Очень скоро стал настоящим бойцом, не раз выходил с честью из самых тяжелых положений…
Алла Ткаченко — девочка, чьим именем назван пароход, который ходит в верховьях Невы.
Алла вместе с другими подростками в годы войны работала на Ладоге. Там и погибла.