Тихим шорохом закрывшийся колпак кабины отсек шумы внешнего мира. За плоскостью бронированного стекла стоявший внизу Гранатов точно отдалился, став частью мегаполиса, оставляемого позади.
Устроившись в кресле запасного пилота, Эдэя махнула рукой. Короткое прощание. Ангарный купол, подчиняясь командам автоматов, треснул, расходясь полосой синевы.
Последний путь начат.
***
Николай прислушался к ощущениям. Держался на ногах лишь чудом — на воле Охотника. Позволил Мику разогнать повозку общения до необратимости и вкусил. Но виновных нет — им одинаково хотелось оторваться. Только вот причины разные… как и последствия.
Огибая неровные метания кострища, над которыми колдовала ваарка, Николай слабо улыбнулся. Михаил, подкошенный усталостью, внутренним напряжением и выпивкой, сыграл в готовальню, предоставив Опустошителя на растерзание родственникам в лице Т’хара. Старик без экивоков поручил Мика белокурой лепурке, появившейся из ниоткуда, и уведомил Роса, что через пятнадцать минут ждет в стрелковом форте. А дальше сам — на полупьяной тяге…
Воздух, пахнувший сырой землей и не пролившимся дождем, обволок димпа прохладным покрывалом. Серое небо тяготило… Мокнуть не хотелось, хотелось спать. Николай принюхался — определенно пахло пряностями. Впереди, бревенчатым влажным частоколом, проступило искомое укрепление.
Над Опустошителем простерлась тень. От неожиданности он пригнулся, с трудом подавляя импульс атаки. В десятке метров от земли проплыло темное золото та-года, сжимавшего в когтях бревно. На равнину легло басовитое жужжание…
Отпустив эфес Иллитерия, Николай перемахнул борозду, оставленную чем-то острым и с головой окунулся в полосу синеватого дыма. Неосознанно оправил куртку. Т’хар задумал свести всех вместе, что ж, как говорится, неисповедимы пути… Оставалось надеяться, старшому хватило ума, не приглашать на общее собрание Эдэю — кровь и расчлененка не способствуют добрым отношениям.
Над утрамбованной насыпью лесенки нарисовался абрис входа. Солдаты, расположившиеся подле, покосились на новоприбывшего. Еще один лорд? А цимеса нет…
Николай пригнулся и ступил в окружность стрелкового поста. Стены сомкнулись свежей древесиной и черными пятнами копоти на старых бревнах. Но первое, что узрел Николай, — линия из девяти творений Импульса с лазурным Т’харом по фронту. Родственники разом прекратили негромкий обмен впечатлениями и повернулись на звук шагов — на удар димповского спектра. А он, в свою очередь, испытал девять огненных прикосновений, снизивших алкогольный накал.
— Да он тупо бухой, — ткнул рукой высокий шатен, облаченный в золото. Неизвестный, с которым скрестили мечи.
На Золотого шикнули. Т’хар просительно оглянулся, всем видом призывая димпов прочувствовать серьезность момента. Николай постарался распрямиться.
Четрн мысленно усмехнулся. Зная Мика, можно предположить, что парочкой бокалов алькарского дипломатическая миссия размялась перед серьезным литражом. Опустошитель крепок, да и обвес подобающий… Белоснежная неопределенность волос, знакомые черты лица и страшный провал глаз. Но причислять нового родственника к стану друзей Чет не спешил. Сперва Мик поделится информацией, а уж потом…
— Итак, — разбил Т’хар равномерный посвист ветра. Он приблизился к Николаю и занял позицию между очагами недоверия. — Мы здесь.
— А Мик в отключке, — уточнил Чет.
Под стать пасмурной погоде димповские лица замкнулись в ожидании неизвестности. Недавние противники изучали друг друга, оценивая плюсы мирного сосуществования. Николай разглядывал их, они разглядывали его — молчаливый эпиграф встречи, застывший среди бревенчатых стен. Посчитав, что предварительному знакомству уделено достаточно времени, Т’хар излишне бодро объявил:
— Пора соблюсти негласную традицию и представиться по форме.
Всколыхнулось напряжение. Моменты официального знакомства всегда обременяли своей непредсказуемостью. Но рискнуть необходимо; за последние месяцы семейные узы окрепли и шанс на удачное завершение церемонии приблизился к максимальному.
— Т’хар Буревестник.
Старик выпрямился и огладил лазурную гладь брони — точно костюмчик поправил. Седая грива волос, суховатые черты лица — знакомый облик с новыми гранями.
Дэм сделал шаг вперед. Угловатые выступы доспехов блеснули, создавая иллюзию движения робота. Инициатива подхвачена.
— Дэм Алхимик.
К Дэму присоединилась Родора, чьи рыжие кудри над зеркалом доспехов поникли от избытка влаги. Она скромно кивнула и, если Николаю не показалось, незаметно подмигнула. Вне всяких сомнений, она хороша.
— Родора Бритва.
Азейра. Серебряный Холод. Образ, укутанный кристалликами льда — инистой вуалью, за которой проглядывали родственные черты холеного, красивого и непроницаемого лица. Средоточие белого, что на фоне темноватых укреплений смотрелось болезненно ярким окном в зиму.
— Азейра Вьюга. — Голос звучал мелодично, как ледяной перезвон.
Николай постарался улыбнуться. Королева льда вызывала непонятные чувства.
Секундную паузу нарушило движение Стразора — черного дымчатого силуэта с единственной отчетливой деталью — головой, на которой яркими изумрудами выделялись глаза, что донельзя походили на глаза правителя Фо-рига. На этом явное сходство заканчивалось — лорд светился циничностью. Он многое повидал и сделал выводы.
— Стразор Чистильщик.
Итого пятеро. Шестым стал смуглолицый Спуур — на редкость спокойный, учитывая обстановку. Диссонансом хладнокровию выступала защита, обвившая димпа живыми языками огня. Образ пылал, отбрасывая алые отблески на утрамбованную землю.
— Спуур Инферно.
Едва утихли последние отзвуки слов, шевельнулся один из ранее не виденной троицы — крепко сбитый мужчина с красным оттенком кожи. Судя по экипировке, он имел отношение к доблестной федеральной гвардии — до боли знакомой Охотнику. УКОБ и федералы всегда соседствовали бок о бок.
— Ор Защитник.
И сразу, без перехода, эстафету знакомства приняла высокая брюнетка, облаченная в непорочно белую мантию. Она источала доброжелательность и, что самое странное — искреннее тепло, крайне непривычное для бывшей Элиты. Николай замялся, не зная, как реагировать на дружеское участие.
— Лаони Мистерия.
Чет долго молчал, поочередно изучая Лаони, Т’хара и новоявленного родственника. Не то, чтобы шел на конфликт, но нельзя же вчера рубить друг друга, а сегодня обмениваться любезностями… Локоток Мистерии прервал течение димповской мысли. Четрн досадливо посмотрел на спутницу жизни:
— Чего? Я может не готов… — Он поскреб грудь, облагороженную золотом. — Четрн Курьер.
Настала очередь Николая. От пафоса события он немного протрезвел.
— Ник… И сдается мои имена вы знаете лучше меня.
— Вот и представились. — Т’хар встряхнулся. Осознав, что дети благосклонно восприняли превращение Врага в полноправного члена семьи, преисполнился толикой радости. Эдэя права — Ник просто временно шагнул за темную грань хаотичной натуры. Но тяга к дому в нем осталась…
— И что теперь? — Николай сглотнул. В горле наметилась определенная сухость.
— Обстановка сложная. — Т’хар поспешил закрепить успех. — Восстановлены укрепления и связь. Найала внесла в формулу глобальной защиты изменения, и мы сможем взять на вооружение пятьдесят единиц техники. Сделано все возможное, но у нас катастрофически не хватает личного состава. Стрелков, магов, связных, да почитай всех. Я разослал депеши по округам Владетелей с приказом о наборе рекрутов. Результаты плачевные, мы выскребли местность подчистую, за исключением разве что личных гвардий знати. С ними дворянство расставаться не хочет.
— А жить оно хочет? — веско осведомился Чет. Решительный вид Курьера предполагал незавидную участь, которая ожидала Владетелей. Активным кивком намерение поддержал Спуур. Местным князькам вменялось бояться…
— Вопрос политический, — с сожалением заметил Правитель. Он и сам с превеликим удовольствием тряхнул бы вассалов. — Ведутся переговоры. Фо-ригу согласились помочь Лепур и Алькари. С Вааром и Бриндгором сложнее. Помочь хотят, но после яроттской войны грешно требовать с них многого. И кстати, Яротта отказала в военной поддержке. — Т’хар мельком глянул на Стразора. Чистильщик развел руками; полиморф в угоду жеста трансформировался в смокинг. Более всего зрителей поразил алый бутон в петлице. Черный Ветер цинично усмехнулся:
— Не все сразу. Меня свергли к хренам. Государством управляют избранники народа, до крайности похожие на моих бывших министров.
— Твой прогноз? — подвел к сути Т’хар.
— Пусть сдохнут, суки.
— Ясно. Остаются лепурцы и эльфы. И пару недель на марш-бросок… Прибудут, чтобы почтить нашу память.
— А перебросить? — Стоявший на отшибе Николай вступил в диалог — участвовать, так участвовать. Вопрос элементарный, но Т’хар не на шутку озадачился.
— Ник, а как ты перебросил на Груэлл свою армаду? — почти вкрадчиво поинтересовался владыка Ладора.
— Создал Врата. — Николай понял мгновенно. О гигантском расходе энергии при переброске столь значительного количества объектов упоминать не стал. О подобных мелочах Элиту учили не думать. Главное — решение.
Правитель мягким движением приблизился к родственнику. Ни хруста, ни шороха, просто лазурь внезапно проявилась рядом. Осторожно коснувшись плеча лорда, Т’хар кивнул:
— Потребуется твоя помощь.
«Откажется». — Чет почти усмехнулся. И удивился, когда Николай изъявил согласие. Ни секунды на раздумья, просто взял и согласился, не считаясь с проблемами.
— Так что? Считаем встречу оконченной? — подала голос Родора.
Утвердительный жест главы семейства заставил ее выказать показное недовольство.
— И ради этих пяти минут я отложила обед…
Всегда одно и тоже. Т’хар, ненавязчиво подталкивая Ника, двинулся к проему в частоколе, где бурлили солдатские водовороты противостояния, виднелись связные, ожидавшие экстренных приказов, и необъятные истоптанные сапогами поля, кои чернотой начинались у насыпи форта.