— Как вам Эля? — Громкий многозначительно посмотрел. Важно было выяснить, выполнила ли она его поручение и насколько хорошо.
«Именно так я представляю себе настоящих стерв», — подумала Лика.
— Она очень ответственная и любит свое дело. И вас уважает.
Такой краткий ответ Громкого не устроил, он ничего не понял.
Лика приготовилась, все разложила и обратилась к бизнесмену:
— Начнем?
— С удовольствием.
«Какая примерная девочка, послушная», — мелькнуло в голове у бизнесмена.
Секретарша Леночка по просьбе Громкого принесла чашку черного чая с двумя кусочками лимона для Лики и работа началась.
Лика спрашивала обо всем, что-то записывала в блокнот и даже зарисовывала. Виктор Леопольдович с большой охотой разложил свои фотографии, грамоты, дипломы — все, что Леночка успела сделать и оформить надлежащим образом.
О трудном детстве, о родителя трудягах, об учебе, о первой работе, о стойкости в непростые девяностые, о расцвете в первом десятилетии века, о планах, о грядущем. Виктор Леопольдович не умолчал даже о первой любви, только имя ее забыл — Люся или Зоя.
Листок за листком блокнота из белоснежных превращались в беспощадно исписанные клочки бумаги. Чашка чая сменилась другой чашкой. Стрелки на часах незаметно наматывали бесчисленное количество кругов.
Все это время Громкий разглядывал Лику с интересом, с влечением.
«Эх, Марк — молодец. А то хотел прислать мальчишку какого-то. Я не настолько современный человек, — усмехнулся про себя Громкий. — А вот Лика… Ресторан, круиз, отель? Или не все так быстро? Нужно повозиться, придумать что-то оригинальное? Все-таки не провинциалка».
Лика поставила точку так резко, что в листике появилось едва видное отверстие, словно прочла мысли Громкого, и они ее в восторг не привели.
— Хорошее образование, честность и порядочность — ваша формула успеха и процветания, — подытожила Лика. — Верно?
— Лучше и не скажешь. — Громкий пододвинул к Лике свой очередной диплом, акцентируя внимание на нем. — Я учился в Чехии, в самом сердце Праги. Потом курсы по различным направлениям: языки, культурология, бизнес, экономика…
Лика старательно записывала, ей становилось скучно. Слишком все было хорошо. Ну не может возвышаться нимб над человеком, у которого на счетах миллионы.
— А вы видели наш биологический музей? Это я увлекался биологией на рассвете своей карьеры… — Громкий запнулся. Да, вспомнить бы, где он был на этом самом рассвете, явно не за исследованием биологических талмудов.
Лика посмотрела на него слегка удивленно. В попытках показать себя в самом лучшем свете бизнесмен выставлял себя глупцом. Биологический музей? Неужели у главы строительного бизнеса в тайных глубинах души кроется любовь к собиранию скелетов и изучению растений?
— Я удивляюсь. Что же вы — такой грамотный, образованный человек, разносторонняя личность… Вы во всем: и культурология, и биология, и бизнес. Так вот, что вы делаете в Витево?
У бизнесмена заблестели глаза. С одной стороны он хотел пустить корни здесь, в Витево. Добраться до рычагов управления городком. Но с другой стороны… О крупных городах он мечтал. Мечтал о новых возможностях и боялся их.
— Витево — моя родина. Я остаюсь тут и когда-то, возможно, буду пробовать попасть в органы местного самоуправления. У меня много хороших качеств. У меня есть шансы, как считаете?
Нужно начинать вести девицу в нужное русло. Слишком увлеклись личным. Он не хотел, чтобы люди запоминали имена его дам, лучше пусть запоминают его фамилию и ассоциируют со всем хорошим, чтобы отдать ему предпочтение. Однажды.
— По-моему, лучшие качества — это честность и порядочность. Не так ли?
Громкий неохотно кивнул и взял чашку с чаем. Не привык он к такому напитку, а особенно под такой серьезный разговор. Рука так и тянулась к секретному бокалу.
— Итак, — Лика провела в блокноте черту. — Теперь о вашем бизнесе. Строительная компания, единственная в Витево, значит, конкуренты вас не беспокоят.
— Я не скажу, что я монополист. Но никто не хочет развивать бизнес в малых городах. А я? Я пытаюсь поддерживать мой родной город.
В этих словах была правда: Виктор Леопольдович активно занимался благоустройством города, его имя знали жители. Образ городского благодетеля прочно закрепился за ним. Делал он это не из-за порывов души, а для собственной выгоды. Но звучало очень благородно.
— Я часто уезжал отсюда, но всегда возвращался. — Громкий театрально вздохнул. О причинах возвращения лучше промолчать.
— Процветающий гостиничный бизнес тоже ваше детище?
— Нет-нет. Гостиница принадлежит Элеоноре. Я лишь поддерживаю ее. Финансово, советами. Мы с ней добрые друзья.
— Очень хорошо. Торговый центр — ваш? Не ошибаюсь? Для обеспечения населения качественными товарами и услугами, ничего не забыла?
— Хорошо, что напомнили! — Громкий хлопнул по столу ладонью. — У нас новый торговый центр открывается.
— Знаю.
Об этом центре говорили все. Утром в гостинице Лике уже успела наслушаться о прекрасном и замечательном магазине, об акциях и скидках, и о получении товара.
— Не забудьте отметить стремление в политическом направлении… — Громкий вновь вернулся к своему главному вопросу. Его немного раздражало, что журналистка без энтузиазма схватывает его идеи, его заслуги. Она не восхищалась им и вела себя слишком дерзко, заносчиво, высокомерно. Лика его разочаровала.
«Вот что большие города с людьми делают, — подумал он. — Не такая она и послушная. Ложное представление».
— Я талантливый управленец. — Громкий обвел рукой, охватывая своим движением все вокруг: лежащее, стоящее, кабинет в целом. Кто мог сомневаться в его словах? Он управлял строительной компанией и до сих пор был на свободе.
— И на какой ступени власти вы хотите оказаться? — спросила Лика. Она не пропустила мимо ушей то, что Громкий уже говорил, а лишь требовала подтверждения ранее сказанных слов.
— Я человек, который близок к населению своего города. Меня знают. И не побоюсь сказать, любят.
— Местная власть?
— Да, — кивнул Виктор Леопольдович.
— Если не ошибаюсь, существует такое понятие как несовместимость деятельности? — Лике очень нравилось изучать подобные вопросы. Жаль Марк всегда был против. — И вам придется распрощаться с бизнесом.
— Распрощаюсь. — Без тени улыбки сказал бизнесмен. Ох уж эти идеалистки. Это их бредовые идеи ломают мир, так хорошо сложенный низменными людьми.
— Я обязательно об этом упомяну в статье. — Лика широко улыбнулась и закрыла блокнот. — Вы очень интересный собеседник.
Громкий слегка покраснел. Он уже выбросил мысли из головы об очаровании юной девицы. Она оказалась не такая услужливая и преданная как верная собака, как верная Эля. Но сейчас… Она дала ему повод?
— Надеюсь, я увижу черновик статьи? — Виктор Леопольдович все еще не доверял Лике.
— Непременно. — Лика знала, что Марк всегда согласовывает заказные статьи с клиентами. А она никогда не соглашается с их правками.
Лика встала, за ней следом — Виктор Леопольдович. От его торопливых и неловких движений несколько папок со стола упали на пол.
Лика на мгновение замерла. Одна из папок раскрылась, на белых листах показались яркие, красочные картинки многоэтажных домов с подписью «Мечта детства».
Виктор Леопольдович уже тянулся за ними, но Лика оказалась быстрее.
— Это ваш новый проект? Как интересно. Что же вы промолчали? — Лика протянула папку. Интуиция или другие внутренние свойства говорили ей о том, что эта папка — сборник тайн Громкого.
— Я не молчу, — стеснительно улыбнулся Громкий, быстрым движением вырвав папку. — Пока об этом лучше не писать. Проект в разработке. Не могу знать, какие результаты будут. Вдруг дело успехом не закончится.
Виктор Леопольдович положил папку в самый дальний ящик. Какая все-таки судьба! Так тщательно готовиться, чтобы создать образ для журнала и … оказаться на грани провала из-за нелепого движения руки.
— Какие красивые картинки? А название — такое воодушевленное! Это дом для детей? — Лика настаивала на своем.
Громкий вздохнул.
— Вы наверно слышали о программе по обеспечению жильем выпускников детских домов? Моя компания будет заниматься подготовкой и будущим строительством таких домов здесь, в Витево.
— Это повысит ваш рейтинг, — уверенно заявила Лика.
— И все-таки, пусть это пока будет в секрете.
Лика неодобрительно взглянула на стол: что-то определенно тайное и нехорошее оставалось в этом кабинете, что Лика так и не смогла раскрыть.
— Сегодня приходите на открытие нового торгового центра, — напомнил Громкий. — Торговый центр — это рабочие места, достойная зарплата, ассортимент, все на высшем уровне. Все для наших людей. Увидите своими глазами.
— Обязательно. И о музее я помню. До свидания.
— Всего вам хорошего.
Лика быстро вышла из кабинета и оказалась лицом к другой двери с грозной табличкой: «Грачев». Ни инициалов, ни должности, ни графика приема. Только табличка в виде двух распахнутых черных крыльев птицы и устрашающая тишина за дверью, где обитает неизвестный Грачев.
Глава 5. Рассвет
Где-то рождался рассвет. По небу, словно по бесконечной ленте, тянулись облака — из густой тьмы они медленно превращались в синие, а затем в пепельно-серые. Чернота расступалась, уступая эту чашу весов дню. Но день и ночь всегда вместе, и если на одну чашу восходит день, на другой непременно начинает властвовать ночь.
Память — это тоже лента, лента из цветных фотографий, кадров из фильма, что именуется жизнью, которые застряли в глубинах разума. Чем мы становимся старше, тем длиннее становится эта лента, тем больше счастливых моментов остаются только кадрами на пленке, только воспоминаниями.
Воспоминания… Они заставляют нас осознавать, что прошлое невозвратимо. Они заставляют нас улыбаться самой грустной улыбкой в мире.
Алексей закрыл глаза.