На следующий день жара стояла невообразимая, и все же маленький отряд снова двинулся на восток. На его пути не раз встречались огромные стада коров и быков, которые из-за духоты предпочитали смирно лежать на траве. Пастухов нигде не было видно, и лишь пастушьи овчарки несли свою службу.
К полудню местность начала меняться. Злаки стали попадаться реже. Там и сям виднелись низкорослые колючие кустарники. Кóрма для лошадей становилось все меньше. Паганель поинтересовался у Талькава, где тот рассчитывает найти воду.
– В озере Салинас, – ответил индеец.
– А когда мы его достигнем?
– Завтра к вечеру.
Пришлось ограничить порции воды.
Вечером, после тридцатимильного перехода, был устроен привал. Ночью тучи москитов и комаров не дали никому сомкнуть глаз. Появление этих насекомых указывало на предстоящую перемену ветра, и вскоре он действительно поменял направление и задул с севера.
Лошади были крайне утомлены и умирали от жажды, и это несмотря на то, что всадники ради них урезали свою порцию воды.
Малреди, ехавший во главе отряда, вдруг повернул коня обратно и сообщил, что заметил вдали вооруженных индейцев. Лорд Гленарван оживился, но Талькав был вовсе не рад встрече с кочевниками, так как считал их грабителями. По его команде члены экспедиции собрались в плотную группу и привели в готовность все оружие.
Вскоре индейцы оказались на расстоянии выстрела. Однако их отряд состоял всего из десяти человек, и это успокоило патагонца. Гленарван двинулся было к ним, но не успел проехать и двадцати футов, как кочевники повернули коней и с невероятной быстротой исчезли из виду.
– Кто они, эти индейцы? – спросил Паганель.
– Гаучо, – ответил Талькав.
– Незачем было принимать меры предосторожности, – сказал француз.
– Почему? – поинтересовался майор.
– Потому что гаучо – мирные пастухи. Это индейцы приняли нас за грабителей и обратились в бегство.
– А мне кажется, они просто не решились напасть на нас, – проворчал Гленарван, раздосадованный тем, что ему не удалось вступить в переговоры с туземцами.
В восемь часов вечера Талькав сообщил, что они приближаются к озеру Салинас. Через четверть часа путешественники уже стояли на обрывистом берегу. Но здесь их ожидало страшное разочарование: в озере не было ни капли воды.
18В поисках пресной воды
В прошлом множество экспедиций отправлялись из Буэнос-Айреса в эти края для добычи поваренной соли, так как воды озера Салинас содержат ее в большом количестве. Но из-за жгучего зноя тонкий слой воды испарился и соль выпала в осадок, превратив дно озера в сверкающее зеркало.
Когда Талькав говорил об озере как источнике питьевой воды, он имел в виду не Салинас, а множество пресных ручьев и речушек, впадающих в него. Теперь и они пересохли – всю влагу выпило солнце.
Вода, остававшаяся в бурдюках отряда, протухла и не годилась для питья. Изнуренные путешественники приютились в кожаной палатке, позабытой туземцами. Лошади бродили по берегу, пытаясь жевать сухие водоросли и тростник.
Паганель обратился к патагонцу с вопросом: что, по его мнению, следует предпринять. Географ и индеец говорили быстро, но Гленарвану удалось разобрать несколько слов.
– Мне показалось, что проводник хочет, чтобы мы разделились, да? – спросил он.
– Верно, – ответил Паганель. – Талькав предлагает, чтобы те, у кого лошади совершенно обессилели, продолжали медленно двигаться вдоль тридцать седьмой параллели. А те, у кого лошади в лучшем состоянии, опередив первый отряд, отправились на поиски реки Гуамини, что в тридцати милях отсюда. Если вода в этой реке есть, второй отряд просто дождется первого на берегу. Если же Гуамини пересохла, он двинется в обратном направлении – навстречу товарищам, чтобы избавить их от бесполезной траты сил.
– А что делать, если и эта река пересохла? – спросил Том Остин.
– Придется отклониться на семьдесят пять миль к югу, к отрогам Сьерра-Вентана. Там множество рек, текущих с гор. В это время они полноводны.
– Моя лошадь еще держится, – проговорил лорд Гленарван, – и я могу отправиться с проводником.
– О, милорд, возьмите меня с собой! – взмолился Роберт, словно речь шла о прогулке верхом. – У меня прекрасная лошадь… Прошу вас!
– Хорошо, – согласился Гленарван. – Втроем мы наверняка отыщем какой-нибудь источник!
– А вы, любезный Паганель, должны возглавить всех остальных, – подал голос майор. – Вы отлично знаете маршрут и пампу. Никто из нас не сумеет отыскать то место, которое Талькав назначит для встречи.
– Но, дорогой Гленарван, как же вы будете объясняться с Талькавом? – озадаченно спросил Паганель.
– Вряд ли нам придется подолгу беседовать, – ответил лорд, – а в экстренном случае тех испанских слов, которые я знаю, вполне хватит.
Уже на рассвете лошади Талькава, Гленарвана и Роберта Гранта были оседланы. Четверть часа спустя они уже потеряли из виду ту часть отряда, которая осталась на попечении географа.
Пустыня Салинас, по которой скакали всадники, представляла собой равнину, поросшую редким кустарником и мимозами. Кое-где встречались отложения соли, сверкавшие на солнце. Если бы не палящий зной, эти солончаки можно было бы принять за льды.
Другое дело Сьерра-Вентана, расположенная на восемьдесят миль южнее. Если река Гуамини тоже пересохла, именно в этот плодородный край пришлось бы отправиться разведчикам. Северо-западные склоны Сьерра-Вентаны покрыты пышными травами, а у подножия шумят леса, богатые ценными видами деревьев и кустарников. Там встречаются рожковое дерево, белый и красный квебрахо с драгоценной древесиной, пропитанный эфирными маслами наудубай, вирраро с роскошными лиловыми соцветиями и гигант тимбо, под исполинской кроной которого может укрыться от солнца целое стадо. Все это природное изобилие существует благодаря рекам, сбегающим по склонам горной цепи Вентана.
Лошади резво неслись вперед. Индеец часто оборачивался и одобрительно поглядывал на Роберта, который уверенно держался в седле.
– Браво, Роберт! – сказал мальчику Гленарван. – Похоже, Талькав доволен тобой. Из тебя выйдет отличный кавалерист!
– Это, конечно, хорошо, – смеясь, проговорил Роберт, – но отец мечтал сделать из меня моряка.
– Одно другому не помеха…
– Мой бедный отец! – внезапно опечалился Роберт. – Он был таким добрым! Когда вы узнаете моего отца, то непременно подружитесь с ним! Мы ведь найдем его, правда?
Во время этого разговора их лошади перешли на шаг.
– Да, – ответил лорд Гленарван. – Талькав указал нам след, а наш проводник заслуживает доверия…
В эту минуту патагонец жестом дал понять, чтобы они поторопились. Однако вскоре стало ясно, что изнуренным животным, кроме удивительной лошади Талькава, такая скачка не под силу. В полдень пришлось дать им часовой отдых.
Около трех часов дня вдали заблестела светлая полоса.
– Вода! – крикнул Гленарван.
Теперь уже не было нужды подгонять лошадей – животные сами помчались вперед. Через несколько минут они были на берегу Гуамини и вместе с всадниками бросились в реку.
– Ах, как вкусно! – смеялся Роберт, полными пригоршнями зачерпывая прозрачную воду потока.
– Слава Богу, надежды наших друзей оправдаются, – сказал Гленарван, переводя дух. – Здесь достаточно воды, если только мы не выпьем ее всю до капли.
– Может быть, стоит отправиться им навстречу? – спросил Роберт. – Так мы избавим их от нескольких часов страданий.
– Справедливо, мой мальчик, но как мы повезем воду? Все бурдюки приторочены к седлу Уилсона, а его с нами нет. Разумнее дождаться прибытия второго отряда, как и было условлено. Зато мы приготовим для них уютный ночлег.
Тем временем Талькав отправился искать подходящее место для привала. Вскоре ему удалось найти на берегу крытый загон для скота, имеющий всего три стены.
– Раз место для ночлега у нас есть, – проговорил Гленарван, – самое время позаботиться об ужине. Если мы попробуем поохотиться, то, пожалуй, не потеряем время даром. Ты готов, Роберт?
– Да, сэр, – ответил мальчик, вскидывая на плечо карабин.
Берега Гуамини казались местом сбора всей дичи с окрестных равнин. Целыми стаями бродили по отмелям и носились в воздухе похожие на красных куропаток тинаму, черные рябчики, желтые коростели и водяные курочки с великолепным зеленым оперением. Четвероногих – ни хищных, ни травоядных – не было видно, но Талькав, указав на густые прибрежные заросли, дал понять, где именно скрываются эти животные.
Поскольку косули и гуанако не подпускали охотников на выстрел, было решено преследовать другую дичь, и вскоре им удалось подстрелить дюжину куропаток и коростелей; кроме того, Гленарван метким выстрелом уложил поросенка пекари. Роберт добыл редкое животное – броненосца, мясо которого местные жители считают настоящим лакомством. Талькав погнал своего коня галопом прямо на замеченного им нанду – южноамериканского страуса – и метнул болас так ловко, что ремень мгновенно обвился вокруг ног птицы. Еще несколько секунд – и добыча лежала, распростершись на земле.
Со своими трофеями охотники возвратились к месту ночлега.
Со страуса сняли грубую шкуру и нарезали его мясо тонкими ломтиками. По совету Талькава броненосца, предварительно выпотрошив, положили на раскаленные уголья в его же собственном панцире. За ужином все трое ограничились жареными куропатками; кроме того, была подана холодная вода, показавшаяся путешественникам вкуснее лучших вин.
Наступившая ночь оказалась одной из самых темных – был канун новолуния. Величественное молчание воцарилось над необъятной пампой. Лорд Гленарван, Роберт и патагонец, растянувшись на травяном ложе, забылись крепким сном. Утомленные лошади тоже улеглись на землю. Лишь Таука спал стоя, даже во сне готовый ринуться вперед по первому зову хозяина.
19Аргентинские равнины
На рассвете подул легкий ветерок. В течение часа всадники молча двигались на запад, пока вдалеке не послышались сигнальные выстрелы.