Проворно перебираясь с ветки на ветку, Паганель вскоре исчез за завесой листвы. Его спутники занялись подготовкой к ночлегу. Вскоре все снова собрались у огня и речь пошла о судьбе капитана Гранта.
– Все-таки тридцать седьмая параллель – верный ориентир, – задумчиво произнес лорд Гленарван. – Не важно, означает она координаты места пленения Гарри Гранта или крушения судна. Эта цифра не вымысел.
– Так-то оно так, сэр, – отозвался Том Остин, – однако поиски наши ни к чему не привели.
– Впадать в уныние не следует, – заметил Макнабс. – Раз существует бесспорная цифра, мы должны испробовать все возможности. Оказавшись на яхте, мы возьмем курс на восток и будем плыть вдоль тридцать седьмой параллели до той самой точки в Южной Америке, из которой отправились в путь по суше.
– Я думал об этом, – ответил Гленарван. – Но каковы шансы на удачу? К тому же и Патагония, о которой говорится в послании, останется позади.
– Значит, вы намерены предпринять новые поиски в пампе? – спросил майор.
Гленарван угрюмо молчал.
– Я готов сделать все, чтобы отыскать капитана Гранта, – наконец произнес лорд. – Мы должны обогнуть земной шар по тридцать седьмой параллели. Но сначала надо решить, прекратить ли нам поиски на американском материке.
– Прежде всего я хотел бы точно знать, через какие страны и материки проходит тридцать седьмая параллель южной широты, – проговорил Макнабс.
– Нет ничего проще. Паганель ответит вам самым подробным образом.
Географа скрывала листва, и лорду пришлось крикнуть:
– Мсье Паганель!
– Я здесь, – отозвался ученый.
– Не могли бы вы на минуту спуститься? Мы хотели бы выяснить, через какие края проходит тридцать седьмая параллель.
– Ради этого не стоит спускаться, – ответил Паганель. – Покидая Америку, тридцать седьмая пересекает Атлантический океан и проходит двумя градусами южнее мыса Доброй Надежды. В Индийском океане она как бы слегка касается острова Сен-Пьер в архипелаге Амстердам и пересекает Австралию, разделяя провинцию Виктория…
Последняя фраза осталась неоконченной. И в ту же секунду сверху послышался нечеловеческий вопль.
Лорд Гленарван и его собеседники пораженно переглянулись. Неужели бедняга Паганель сорвался с вершины?
Уилсон и Малреди рванулись на помощь, но тут среди ветвей показалось долговязое тело – Паганель скользил с ветки на ветку, судорожно пытаясь за что-нибудь зацепиться и задержать свой стремительный спуск. Еще мгновение, и он рухнул бы в воду, но рука майора остановила его на лету.
– Тысяча благодарностей, Макнабс! – воскликнул Паганель, переводя дух, и тут же закричал: – Мы ошиблись!
– Что вы хотите этим сказать?
– Гленарван, майор, Роберт и вы, друзья мои! Мы искали капитана Гранта там, где его вовсе нет!.. И никогда не бывало! – добавил Паганель.
23Беседа с чрезвычайными последствиями
Это заявление оказалось полной неожиданностью для всех. Гленарван с сомнением покачал головой.
– Поясните вашу мысль, Паганель, – попросил Макнабс.
– Все очень просто, майор. Я неправильно толковал документ. И лишь в то мгновение, когда, отвечая на ваши вопросы, я произнес «Австралия», меня осенило. Все ясно. Сочетание букв «austral…» в документе – не уцелевшее слово, как мы считали, а лишь корень слова Australia.
– Но это просто невозможно, – заявил, пожимая плечами, Гленарван.
– Невозможно? – запальчиво выкрикнул Паганель. – Почему?
– Вы утверждаете, ссылаясь на документ, что «Британия» потерпела крушение у берегов Австралии. Видит Бог, Паганель, такое заявление в устах секретаря Географического общества выглядит удивительно, – проговорил Гленарван.
– Это еще почему? – поинтересовался задетый за живое Паганель.
– Да потому, что если речь в документе идет об Австралии, то как быть с индейцами, которых там нет?
На губах француза заиграла ехидная улыбка.
– Не спешите, любезный Гленарван, – произнес он. – В документе об индейцах сказано не больше, чем о Патагонии. Обрывок слова «indi..» значит не іndien – индейцы, а indigenes – туземцы! Надеюсь, с тем, что в Австралии живут туземцы, вы согласны? Такое толкование принимается?
– Принимается, если вы докажете, что сочетание «…gonie» не является концом слова «Патагония».
– Патагония тут вообще ни при чем! – воскликнул Паганель. – Попробуйте подставить любые другие слова, только не это. Важно то, что «austral…» указывает на Австралию.
Гленарван почти был готов сдаться.
– Всего один вопрос, дорогой Паганель, – сказал он. – Как вы теперь расшифруете послание капитана Гранта?
– Нет ничего проще. «7 июня 1862 года трехмачтовое судно «Британия» из порта Глазго… потерпело крушение после… – здесь можно вставить любое слово, это безразлично, – у берегов Австралии. Направляясь к берегу, два матроса и капитан Грант попытаются высадиться… или высадились… на континент, где они попадут… или попали… в плен к жестоким туземцам. Они бросили этот документ в море…» – и так далее. Убедительно?
– Убедительно. Теперь, друзья, мне больше нечего добавить, кроме одного: в Австралию! – воскликнул лорд Гленарван.
Настроение путешественников сразу изменилось. Они снова обрели путеводную нить, которая должна была вывести их из лабиринта. Теперь они могли без колебаний покинуть американский материк.
24Между двумя стихиями
Наступили сумерки. Гленарван, Роберт и географ еще раз взобрались наверх. Западная часть неба утопала в горячем тумане, а яркие созвездия Южного полушария мерцали тускло, будто сквозь покров кисеи. У восточного края горизонта сгущалась странная мгла. Становилось все труднее дышать.
– Кажется, близится гроза, – обеспокоенно произнес Паганель. – Давайте-ка спускаться…
Все трое, перебираясь с ветки на ветку, спустились вниз, и Гленарван принялся отдавать распоряжения. Перед грозой наверняка налетит шквал, дерево начнет сильно раскачиваться, поэтому всем надо как можно крепче привязаться к ветвям. Покончив с этим, путешественники завернулись в пончо и попытались уснуть.
Однако тревога и усталость не позволили им сомкнуть глаз, и первый раскат грома застал всех бодрствующими. Молнии рвали тучи, словно толстую ткань.
– Если так пойдет и дальше, буря будет на редкость свирепая, – сказал Гленарван.
– Тем лучше! – воскликнул никогда не унывающий Паганель. – Раз уж избежать этого природного явления не удается, пусть оно будет выдающимся.
Громовые раскаты заглушили его слова. Казалось, что все вокруг было охвачено огнем. Молнии сверкали беспрерывно. Все это продолжалось до тех пор, пока не было ни дождя, ни ветра. Однако вскоре по черному небу протянулись косые полосы. Ливень обрушился на гладь озера и рассыпался тысячами брызг.
В самый разгар ливня на конце толстой горизонтальной ветви дерева внезапно появился огненный шар величиной с кулак. Повисев и покружившись несколько секунд на месте, он, подобно артиллерийскому снаряду, с грохотом разорвался. Запахло серой. На миг все затихло, и в этой тишине послышался отчаянный возглас Тома Остина: «Дерево горит!»
Пламя мигом охватило всю западную сторону кроны омбу. Сухие сучья, птичьи гнезда и рыхлый верхний слой коры послужили превосходной пищей для огня, а ветер все сильнее раздувал пламя.
Оставалось спасаться бегством. Лорд Гленарван и его спутники принялись поспешно перебираться на восточную сторону кроны, еще не затронутую огнем; они взбирались все выше, скользили и цеплялись за сучья. Тем временем пылающие ветви корчились, трещали, извивались в огне. Горящие обломки падали в воду, рассыпая тысячи искр, и течение тут же уносило их.
Путники оказались в отчаянном положении: их душил плотный дым, обжигал нестерпимый жар. Огонь подбирался к ним вплотную. В конце концов жар стал нестерпимым.
– В воду! – скомандовал Гленарван.
Уилсон первым бросился вниз, но внезапно оттуда раздался его отчаянный крик:
– На помощь!
Том Остин стремительно соскользнул по стволу и протянул руку моряку. Оба вскарабкались обратно.
– Кайманы! – закричал Уилсон.
В воде кишели свирепые пресмыкающиеся, которых в испанских владениях называют кайманами. Их было не меньше десятка.
Теперь гибель казалась неотвратимой.
Тем временем гроза утихала, но благодаря ее буйству в атмосфере скопилось большое количество паров, насыщенных электричеством. К югу от дерева формировался огромный смерч, постепенно принимавший форму перевернутого конуса. Вскоре смерч начал приближаться, вращаясь с невероятной быстротой. Еще несколько минут – и гигантская воронка налетела на омбу.
Ствол мучительно задрожал и так напрягся, что Гленарвану показалось, будто тысячи кайманов пытаются вырвать дерево из земли своими клыкастыми челюстями. Путешественники цеплялись друга за друга: они чувствовали, что могучее дерево вот-вот рухнет.
Все произошло в мгновение ока. Смерч понесся дальше, а омбу накренился, и ствол его, лишенный опоры, рухнул и поплыл, подгоняемый ветром и течением. Кайманы обратились в бегство.
Путешественники перебрались на подветренную сторону дерева, и омбу, наполовину погруженный в воду, а наполовину охваченный пламенем, поплыл, словно корабль под огненными парусами.
25Атлантический океан
Уже более двух часов дерево неслось по бескрайнему водоему, но берега все еще не было видно. Языки пламени мало-помалу угасли. Главная опасность миновала.
Тьма вновь стала непроницаемой. Гроза уходила. Ливень сменился мелкой изморосью. Казалось, омбу способен плыть так еще многие дни, однако около трех часов утра майор заметил, что его корни стали задевать дно. И действительно, минут через десять последовал толчок и дерево резко остановилось.
Пожалуй, еще ни одна мель не приносила такой радости мореплавателям. Роберт и Уилсон первыми спрыгнули на сушу, как вдруг послышался знакомый свист, затем топот копыт, и рослая фигура индейца возникла из мрака.