В фургоне майор уложил матроса на койку леди Элен, стащил набухшую от крови и дождя куртку и обнаружил на его правом боку глубокую ножевую рану. Обмыв рану свежей водой, майор наложил на нее плотный тампон из трута и корпии, а затем туго забинтовал. Кровотечение остановилось. Спустя четверть часа раненый пошевелился, глаза его приоткрылись, а губы зашептали бессвязные слова. Майор наклонился и расслышал, как матрос несколько раз повторил:
– Сэр… письмо… Бен Джойс…
Лорд Гленарван осмотрел карманы куртки Малреди. Письма, адресованного Тому Остину, не было!
Ночь прошла в мучительной тревоге. Жизнь раненого висела на волоске. У Малреди начался жар, и Элен с Мэри Грант не отходили от моряка. С рассветом дождь прекратился, но тяжелые тучи все еще ползли по небу. Глина вокруг снова размокла, и хотя фургон больше не погружался, подходить к нему стало еще труднее.
На рассвете капитан, Паганель и Гленарван отправились обследовать окрестности. Достигнув места, где на матроса напали, спутники наткнулись на два трупа: то были бандиты, сраженные пулями из револьвера Малреди. Один из них оказался кузнецом из Блэк-Пойнта.
– И все-таки нужно попытаться добраться до яхты, сэр, – упрямо проговорил Джон Манглс. – Отпустите меня…
– Нет, Джон. Теперь у нас нет даже лошади, а пеший переход в двести миль – это безумие. Будем ждать, пока вода в Сноуи спадет. А затем, делая короткие переходы, доберемся до залива Туфолда и уже оттуда пошлем распоряжение на «Дункан».
Вернувшись в лагерь, лорд застал обеих женщин в приподнятом настроении – появилась надежда на выздоровление матроса. Он пришел в себя.
В это время кожаные занавески фургона раздвинулись и показался майор Макнабс. Его обычно невозмутимое лицо казалось мрачным и озабоченным. Он сообщил лорду, что Малреди, покинув лагерь, направился прямо по тропе, указанной Паганелем. Ехал он так быстро, как только возможно, в почти полной темноте. Судя по всему, он проскакал не меньше двух миль, когда сразу несколько человек бросились наперерез лошади. Испуганный конь взвился на дыбы, а Малреди выхватил револьвер и открыл огонь. При вспышках выстрелов он узнал Бена Джойса, но тут страшный удар в бок сбросил его с седла. Убийцы сочли его мертвым и принялись обшаривать его карманы. Он слышал, как один из разбойников воскликнул: «Вот оно, письмо!» – «Давай сюда, – отозвался Бен Джойс. – Теперь “Дункан” наш! Скорее ловите лошадь! Через два дня я буду на борту “Дункана”, а еще через шесть – в заливе Туфолда. Там мы и встретимся. Гленарван со своим табором будет еще долго барахтаться в болотах Сноуи. Перейдете реку через Кемплпирский мост, доберетесь до побережья, а уж там я открою вам дорогу на борт яхты. Команду и помощника капитана – в море, и, завладев таким судном, как “Дункан”, мы с вами станем хозяевами в Индийском океане…» Потом он галопом поскакал к дороге, ведущей на Люкноу, а остальная шайка двинулась к реке. Малреди, хоть и потерял много крови, нашел в себе силы дотащиться туда, где мы его и обнаружили…
– Бандиты! – с отчаянием в голосе произнес Гленарван. – Они перебьют команду и завладеют «Дунканом»!
– Мы должны добраться до побережья раньше негодяев! – воскликнул Паганель.
– Но как же переправиться через Сноуи? – спросил Уилсон.
– Тем же путем, что и каторжники, – ответил Гленарван. – Они направляются к Кемплпирскому мосту – пойдем туда и мы. Малреди придется нести, сменяясь время от времени. Нельзя же позволить этим мерзавцам перерезать команду!
– Сэр, – обратился к Гленарвану Джон Манглс, – прежде чем решиться на такой шаг, нужно предварительно разведать, что творится на мосту. Я беру это на себя.
– Я готов отправиться с вами, Джон, – заявил Паганель.
Хорошо вооруженные, с небольшим запасом провизии, оба через час были в пути.
Уже поздней ночью Уилсон, стоявший на страже, возвестил о том, что Паганель и капитан возвращаются. Гленарван бросился навстречу.
– Это сооружение из лиан трудно назвать мостом, – устало проговорил Джон Манглс, – но каторжники действительно переправились через него. Однако…
– …после переправы они сожгли его дотла! – закончил Паганель.
15Иден
На следующий день, 16 января, Гленарван и Джон Манглс отправились к реке, чтобы решить, как организовать переправу. Сноуи по-прежнему казалась необузданной.
Молодой капитан принялся сооружать из коры камедных деревьев подобие индейской пироги. В полдень 18 января капитан и Уилсон решились испытать суденышко, но как только течение подхватило пирогу, она перевернулась и оба едва не поплатились жизнью за свою отчаянную попытку. Тогда Джон Манглс принялся вместе с матросами за сооружение плота.
Надежда спасти «Дункан» таяла. Однако утром 21 января Паганель сообщил Гленарвану, что уровень воды в Сноуи за ночь упал.
– Какая разница! – печально ответил тот. – Все равно слишком поздно!
– Выслушайте меня, сэр, – начал Джон Манглс. – Я отлично знаю Тома Остина. Он, несомненно, выполнит ваш приказ и, как только это окажется возможным, выйдет в море. Но мы ведь не знаем, будет ли закончен ремонт яхты к моменту появления Бена Джойса в Мельбурне, и поэтому должны добраться до залива Туфолда. Мы находимся всего в тридцати пяти милях от Делегита. Там наверняка найдутся какие-нибудь средства передвижения. Может случиться, что мы явимся как раз вовремя.
Плот был готов лишь на следующий день, а между тем вода в Сноуи стремительно убывала. Грозный поток превратился в обычную реку с быстрым течением, и теперь Джон Манглс был уверен, что им удастся благополучно достичь противоположного берега.
В час пополудни путешественники заняли места на плоту. Молодой капитан установил по правому борту неуклюжего сооружения нечто вроде рулевого весла, с помощью которого можно было управлять его движением. Орудовать этим веслом поручили Уилсону. Сам Джон Манглс, стоя на корме, должен был продвигать плот вперед с помощью кормового весла. Леди Элен, Мэри Грант и Малреди, который был еще крайне слаб, разместились в центре плота. Их окружили Гленарван, майор, Паганель и Роберт, готовые прийти на помощь в любую минуту.
Вначале все шло благополучно. Но вскоре плот вынесло на стремнину, где бурлили водовороты, и он потерял управление. Сначала плот развернуло кормой вперед, затем он начал вращаться вокруг своей оси и, наконец, устремился вниз по течению. Джон Манглс и Уилсон, отчаянно работая веслами, попытались выправить курс, но в двухстах футах от берега рулевое весло сломалось.
Только после получасовой борьбы плот ударился о крутой противоположный берег. Толчок оказался так силен, что веревки, которыми были связаны бревна, лопнули, бревна разошлись и на настил потоками хлынула вода. Все уцелели, но бóльшую часть провианта и оружия, за исключением карабина майора, река унесла вместе с обломками плота.
Тем не менее путешественники решили не терять времени даром и начать переход. Для Малреди были изготовлены носилки из упругих ветвей эвкалипта. На них набросали свежей травы и уложили раненого. Носильщики сменялись каждые десять минут, но никто не роптал, несмотря на усталость и сильную жару. К вечеру, пройдя пять миль, отряд остановился на привал в роще камедных деревьев. Ужин состоял из остатков припасов, а в дальнейшем оставалось рассчитывать только на карабин майора и его охотничью удачу. Дождливое утро принесло с собой те же тяготы, вдобавок майору так и не удалось ничего подстрелить: даже дикие животные избегали этих глухих мест.
К счастью, Роберт нашел гнездо дрофы с дюжиной крупных яиц. Мистер Олбинет испек их в горячей золе, и эти яйца вместе с побегами портулака, обнаруженными на дне сырой лощины, составили меню завтрака 22 января.
На следующий день отряд с раннего утра тронулся в путь, но, обогнув подножие горы, оказался на обширном лугу, поросшем неизвестной в Европе травой. Трава образовала как бы сплошную стену из острых, переплетенных между собой спиц и крючьев, поэтому дорогу через колючий луг пришлось в течение долгих часов расчищать топором. Сразу за лугом открылась голая выжженная равнина. Теперь путешественники страдали не только от голода, но и от жажды – у них не осталось и капли воды. За два следующих часа Гленарван и его спутники едва одолели полмили. К счастью, на пути отряда оказались заросли цефалота, кустарника, чьи коралловые цветы, имеющие форму чаши, были наполнены приятной на вкус жидкостью. Все утолили жажду, а обедом послужило растение нарду, которое используют в пищу туземцы, когда не могут добыть ни дичи, ни насекомых, ни змей; его обнаружил Паганель в пересохшем речном русле.
Начался мелкий пронизывающий дождь, и на ночь пришлось устроиться в заброшенной хижине, в которой даже не удалось развести огонь.
Отряд вновь двинулся в путь на рассвете, и к одиннадцати часам утра вдали показался Делегит, небольшой городок, расположенный в пятидесяти милях от залива Туфолда. Там Гленарвану удалось нанять вместительный дилижанс с лошадьми.
В полдень, после обильной трапезы, путешественники устроились в дилижансе, и крепкие лошади помчали их прочь из Делегита. Дилижанс несся весь день и всю ночь, делая по шесть миль в час. На рассвете следующего дня глухой рокот волн возвестил о близости океана. Но предстояло еще обогнуть залив, чтобы достичь тридцать седьмой параллели – точки, где Том Остин должен был поджидать экспедицию.
Когда перед путешественниками открылся океанский простор, глаза всех устремились к нему в надежде увидеть яхту, однако вода и небо неразличимо сливались на горизонте, и ни один парус не оживлял беспредельного простора.
– В Иден! – распорядился лорд Гленарван.
Дилижанс тотчас свернул направо и понесся по дороге вдоль берега к маленькому городку Иден, расположенному всего в пяти милях. Кучер придержал лошадей вблизи маяка, указывавшего на вход в порт. На рейде стояло на якоре несколько судов, но ни одно из них и отдаленно не походило на «Дункан». Вдобавок смотритель маяка сообщил лорду, что в течение минувшей недели ни одно судно не входило в Иденскую гавань.