многих опасностей мореплаватель видит на юго-западе широкий морской простор. Значит, пролив существует! Кук проходит через него и высаживается на маленьком острове. Вступив от имени Англии во владение открытой им землей, он дает ей чисто британское название: Новый Южный Уэльс.
Три года спустя отважный моряк командует уже двумя судами: «Адвенчер» и «Резольюшн». Капитан Фюрно на корабле «Адвенчер» обследует берега Земли Ван-Димена и возвращается, думая, что она является частью Новой Голландии. Только в тысяча семьсот семьдесят седьмом году, во время своего третьего путешествия, Кук сам посещает Землю Ван-Димена. Два его судна, «Резольюшн» и «Дискавери», бросают якорь в бухте Адвенчер. Отсюда Кук отправляется на Сандвичевы острова, которым суждено было через несколько лет стать его могилой.
– Это был великий человек, – сказал Гленарван.
– Лучший из мореплавателей! После смерти Кука его спутник Бенкс подал английскому правительству мысль устроить у Ботани-Бей исправительную колонию. Вслед за Куком к новому материку устремились мореплаватели всех стран. В последнем полученном от Лаперуза письме, написанном им в Ботани-Бей седьмого февраля тысяча семьсот восемьдесят седьмого года, плывущий навстречу гибели мореплаватель говорит о своем намерении обследовать залив Карпентария, а также все побережье Новой Голландии до Земли Ван-Димена. Лаперуз уходит в море и не возвращается. В тысяча семьсот восемьдесят восьмом году капитан Филипп в Порт-Джексоне основывает первую английскую колонию. В тысяча семьсот девяносто первом году Ванкувер совершает большое морское путешествие вдоль южного побережья материка. В тысяча семьсот девяносто втором году д’Антркасто, посланный на поиски Лаперуза, плывет вокруг всей Новой Голландии, причем на западе и юге от нее открывает по пути ряд островов. В тысяча семьсот девяносто пятом и тысяча семьсот девяносто седьмом годах двое отважных молодых людей, Флиндерс и Басс, путешествуя в лодке длиной в восемь футов, продолжают обследование южного побережья. В тысяча семьсот девяносто седьмом году Басс уже один проплывает между Землей Ван-Димена и Новой Голландией по проливу, носящему теперь его имя. В этом же году Фламинг, тот самый, который открыл остров Амстердам, обследует на западном побережье Новой Голландии реку Суон-Ривер[86], где обитают прекрасные черные лебеди. В тысяча восемьсот первом году Флиндерс снова предпринимает исследования. Его судно заходит в бухту Энкаунтер (под тридцатью пятью градусами сорока минутами широты и ста тридцатью восемью градусами пятьюдесятью восемью митутами долготы) и встречается с «Географом» и «Натуралистом» – двумя французскими судами, которыми командуют Боден и Амлен.
– Капитан Боден? – переспросил майор.
– Да. А что? – удивился географ.
– Да нет, ничего! Продолжайте, дорогой Паганель.
– Продолжим. К именам упомянутых мною мореплавателей прибавлю имя капитана Кинга. Данные, добытые им во время его путешествий, с тысяча восемьсот семнадцатого по тысяча восемьсот двадцать второй год, дополнили результаты предыдущих обследований субтропического побережья Новой Голландии.
– Господин Паганель, я записал уже двадцать четыре имени, – предупредил Роберт.
– Хорошо! – отозвался географ. – Половина карабина майора уже моя. Ну а теперь, когда я покончил с мореплавателями, перейдем к путешественникам по суше.
– Прекрасно, господин Паганель! – воскликнула леди Элен. – Нельзя не признаться, что память у вас удивительная.
– Это очень странно, – прибавил Гленарван, – у человека такого…
– …такого рассеянного, вы хотите сказать? – не дал ему договорить Паганель. – Но у меня память только на числа и имена, ни на что больше.
– Двадцать четыре имени, – повторил Роберт.
– Ну, значит, двадцать пятый – лейтенант Даус. Он пустился в путешествие в тысяча семьсот восемьдесят девятом году, год спустя после основания колонии в Порт-Джексоне. К этому времени берега нового материка были уже обследованы, но что таил он в себе, никому еще не было известно. Длинная цепь гор вдоль восточного побережья, казалось, преграждала всякий доступ внутрь страны. Лейтенант Даус после девятидневного пути принужден был вернуться в Порт-Джексон. В том же самом году капитан Тенч тоже пробовал перевалить через эту высокую горную цепь и так же безуспешно. Две эти неудачи на три года отбили у других путешественников охоту браться за такое трудное дело. В тысяча семьсот девяносто втором году полковник Паттерсон, отважный исследователь Африки, снова попытался проникнуть внутрь материка, но и он потерпел неудачу. В следующем году Хокинсу, простому боцману английского флота, удалось пробраться на двадцать миль дальше своих предшественников. В течение следующих восемнадцати лет только двое – мореплаватель Басс и инженер Барейе – пробовали пробраться внутрь материка, но так же безуспешно, как и их предшественники. Наконец, в тысяча восемьсот тринадцатом году был найден проход в горах, к западу от Сиднея. В тысяча восемьсот пятнадцатом году губернатор Маккуори отважился перебраться через этот проход, и по ту сторону Голубых гор им был заложен город Батерст. После этого ряд путешественников обогащает географическую науку новыми данными и способствует росту колоний. Начало этому изучению кладет в тысяча восемьсот девятнадцатом году Тросби; затем Оксли углубляется на триста миль внутрь страны. За ними следуют Ховелл и Юм. Эти двое путешественников отправились как раз из Туфоллд-Бей, через который проходит тридцать седьмая параллель. В тысяча восемьсот двадцать девятом и тысяча восемьсот тридцатом годах капитан Стерт обследует течения рек Дарлинга и Муррея…
– Тридцать шесть, – сказал Роберт.
– Прекрасно! Я двигаюсь вперед, – ответил Паганель. – Упомяну для полноты об Эйре и Лейххардте, обследовавших часть страны в тысяча восемьсот сороковом и тысяча восемьсот сорок первом годах; о путешествиях Стерта в тысяча восемьсот сорок пятом году, братьев Грегори и Хелпмана в тысяча восемьсот сорок шестом году по западной части материка, Кеннеди в тысяча восемьсот сорок седьмом году по реке Виктория и в тысяча восемьсот сорок восьмом году по северной части Австралии, Грегори в тысяча восемьсот пятьдесят втором году, Остина в тысяча восемьсот пятьдесят четвертом году. С тысяча восемьсот пятьдесят пятого по тысяча восемьсот пятьдесят восьмой год братья Грегори занимались изучением Австралийского материка, на этот раз его северозападной части. Бебидж прошел от озера Торренс до озера Эйр. Упомяну, наконец, о путешественнике, знаменитом в летописях Австралии, Стюарте, три раза отважно пересекшем материк. Первая экспедиция Стюарта в глубь страны относится к тысяча восемьсот шестидесятому году. Когда-нибудь, если пожелаете, я расскажу вам, каким образом Австралия была четырежды пересечена с юга на север. Теперь же я ограничусь тем, что закончу этот длинный перечень. Обращаясь ко времени от тысяча восемьсот шестидесятого года до тысяча восемьсот шестьдесят второго года, я должен прибавить к этим именам имена братьев Демпстер, Кларксона и Харпера, Бёрка и Уилса, Нейльсона, Уокера, Ландсборо, Мак-Кинли, Хоуита…
– Пятьдесят шесть! – крикнул Роберт.
– Ладно! Майор, я выполнил свое обязательство с лихвой, – сказал Паганель, – а ведь я еще не назвал ни Дюперре, ни Бугенвиля, ни Фицроя, ни Стокса…
– Довольно! – проговорил Мак-Наббс, подавленный столькими именами.
– …ни Перу, ни Куа, – продолжал Паганель, не в силах остановиться, как экспресс на полном ходу, – ни Беннета, ни Кеннинга, ни Тьерри…
– Пощадите!
– …ни Дикона, ни Стшелецкого, ни Рея, ни Уилкса, ни Митчела…
– Остановитесь, Паганель! – вмешался хохотавший от души Гленарван. – Не добивайте злополучного Мак-Наббса! Будьте великодушны! Он признает себя побежденным.
– А его карабин? – с торжествующим видом спросил географ.
– Он ваш, Паганель, – ответил майор. – Признаться, мне очень жаль его, но у вас такая память, что с ней можно выиграть целый артиллерийский музей.
– Наверное, никто не знает больше об Австралии, – заметила леди Элен. – Не забыть ни одного имени, ни одного самого незначительного факта…
– Ну, положим, относительно незначительных фактов… – сказал майор, покачав головой.
– Что такое? Что вы хотите этим сказать, Мак-Наббс? – закричал Паганель.
– Я хочу сказать, что вам, быть может, неизвестны некоторые подробности, касающиеся открытия Австралии.
– Это невозможно, – с гордым видом заявил Паганель.
– А если я укажу вам такое происшествие, которое вам неизвестно, вернете ли вы мне мой карабин?
– Немедленно!
– Так, значит, по рукам?
– По рукам!
– Прекрасно! Знаете ли вы, Паганель, почему Австралия не принадлежит Франции?
– Но, мне кажется…
– Или, по крайней мере, известно ли вам, какое объяснение дают этому англичане?
– Нет, майор, – с досадой ответил Паганель.
– Ну, так знайте же: Австралия не принадлежит Франции просто потому, что капитан Боден, бывший, однако, далеко не робкого десятка, так испугался в тысяча восемьсот втором году кваканья австралийских лягушек, что поспешил поднять якоря и сбежал оттуда навсегда.
– Как, – воскликнул ученый, – это говорят в Англии? Да ведь это злая шутка!
– Очень злая, согласен, – ответил майор, – но в Соединенном Королевстве она считается историческим фактом.
– Это недостойно! – возмутился географ-патриот. – И об этом могут говорить серьезно?
– Вынужден сознаться, что это так, дорогой Паганель, – ответил среди общего хохота Гленарван. – Как, вы не знали этой подробности?
– Совершенно не знал. Но я протестую. Сами же англичане зовут нас лягушкоедами, а разве боятся того, что едят?
– Тем не менее так говорят, – со скромной улыбкой ответил майор.
Вот так знаменитый карабин «Пэрди-Моор и Диксон» и остался во владении майора Мак-Наббса.
Глава пятаяИндийский океан бушует
Спустя два дня после этого пари Джон Манглс, определив, как обычно, в полдень координаты, сообщил, что «Дункан» находится под 113°37’ долготы. Пассажиры справились по карте и с радостью убедились, что от мыса Джаффа их отделяет расстояние меньше пяти градусов. Между этим мысом и мысом д’Антркасто австралийский берег описывает дугу, которая стягивается, как хордой, тридцать седьмой параллелью. Если бы «Дункан» поднялся к экватору, он бы на той же долготе нашел мыс Четем, который остался теперь в ста двадцати милях к северу. Яхта плыла в той части Индийского океана, которая омывает Австралийский материк. Можно было надеяться, что дня через четыре на горизонте покажется мыс Бернулли.