Мы часто ходили рисовать. Со скал, совсем недалеко от плато с зачарованным прудом, открывался живописный вид на небольшой водопад – мы нашли его вместе, во время прогулки. И если сначала Керо показался мне довольно бесхребетным человеком, с каждым днём нашего общения я всё чётче начинала понимать – он просто гибкий. Если можно не сопротивляться, он просто не начинал этого делать, зато в лесу, едва нам встречались какие-нибудь звери, он запросто отгонял их всякими интересными вещицами. Пожалуй, веселее всего было убегать от разъярённого кабана, которого приятель прямо на ходу пытался окатить снотворным.
А ещё он умел успокаивать, когда я начинала плакать. Это случалось редко, поздно ночью, и мне было стыдно так некрасиво проявлять эмоции. Но сдерживаться получалось с трудом. Я ведь оказалась в ловушке – брат с подругой в городе не ждут, семья на кладбище и слова не скажет, бакэнэко за стенкой чуть ли не через день приходит с пятнами крови на подоле. Наверно, если бы не Керо, я бы совсем сошла с ума. Он был человеком. Мне тоже нравилось чувствовать себя человеком.
Но Эри гнала в лес. Ближе к вечеру, когда солнце клонилось к горизонту, мы поднимались вверх по склону и брались за обряды. Бакэнэко были интересны жители леса – болотные каппы, хвойные ко-дама… Конечно, всё это было нужно, чтобы я «научилась управляться с лисьими дарами», хотя госпожа и не скрывала, что именно так обходится мне эта выходка с третьим вопросом О-Кои. А ещё она учила. Очень скоро я уже могла ненадолго оживлять всякие одеяла с подушками, и они показывали неплохие представления. Правда, я и понятия не имела, как это можно использовать, если в любой момент я могу ударить волной из мёртвых лис.
Короче говоря, я освоилась вполне неплохо. Жаль только, мёртвые лисы снились каждую ночь. Керо, впрочем, тоже никак не мог отделаться от своих кошмаров – и каждое утро, ещё задолго до рассвета, мы оба просыпались в холодном поту. В этот день вышло так же.
– Опять кошмары? – Я накинула на плечи одеяло и, бережно отодвинув бумажных лисят, подобралась к Керо. – Что на этот раз?
Он тут же схватился за пергамент и уголь. Не сказав ни слова, принялся чертить, выводя одну за другой чёткие чёрные линии. Я заглянула Керо через плечо. Рисовал он парня – какого-то худого, скрюченного, с длиннющими чёрными волосами и чуть вытянутыми ушками, обвешенными кольцами. Какой-то дикарь. Взглянув на работу на вытянутой руке, художник недолго подумал и хорошенько размазал края. Так, чтобы фигура действительно походила на какой-то смутный сон.
– Кто это? – удивилась я.
– Я… я не знаю… Я просто помню, что когда-то общался с ним… Кажется, сначала он был очень пугливым, а потом… Я его как-то разговорил… Тогда было много цветов, и я показал ему самые живописные. А потом… я не помню… я опять ничего не помню…
Я знала, что нужно делать, когда Керо становилось грустно. Нужно было подобраться к нему сзади и, как птица, клюнуть к макушку. Его это смешило. Он заваливался назад, пытаясь меня раздавить, а я почти всегда уворачивалась. Дёргала за ленту и развязывала узел, стягивающий его патлы. Седые волосы падали на плечи. Так-то приятель и отвлекался – теперь вместо мрачных мыслей ему приходилось переплетать свою косу.
– Эй, почему каждый раз волосы?! – фыркнул он.
– А как же?! – рассмеялась я. Подгадав момент, потянулась и потрепала его ещё раз – едва начатая коса снова расплелась. – Вот же ты волосню отрастил!
– Что за шум? – В комнату заглянула Эри. – Весь лес слышит, как вы тут орёте.
Она ловко проскочила в комнату и, собираясь куда-то, подхватила цветастую накидку.
– Вы куда-то собираетесь? – удивился Керо.
– В город, – Бакэнэко остановилась перед зеркалом. – У меня, знаешь ли, там кое-какая встреча запланирована. А вы стерегите дом. Не хватало ещё, чтобы сюда какие-нибудь тануки забрались.
Она с той же лёгкостью поправила локоны и ускользнула обратно. Мы с Керо переглянулись. Пока жили вместе, приноровились понимать друг друга без слов. И подумали об одном. Если Эри нет дома – значит, творить можно всё что угодно.
– На кладбище, – шепнул Керо.
Я снова забралась ему за спину и принялась заплетать волосы. Керо не любил простые косички – он почему-то был уверен, из-за такой причёски его голова кажется «слишком плоской». Он предпочитал высокие корзиночки, напоминающие шапки, и мог показать с десяток способов плетения – в четыре, пять, шесть прядей, с лентами и бубенцами, дырявыми монетками, кабаньими клыками и хвойными веточками. Я пока что только училась этому делу.
– А может, лучше в лес? – отозвалась я. – У меня предчувствие – совсем скоро этого лиса найдём.
– Я… я не уверен, что успеем вернуться до прихода Эри… Сама знаешь – голову оторвёт.
– Хм… знаешь, ты прав… Та-ак, всё, готово.
– А теперь я.
Наверно, лучше Керо мне ещё никто причёсок не делал. Он каким-то образом умудрялся повторять форму морской ракушки – прямо голыми руками, из волос! – и даже ловко вплетал в этот водоворот отцовские чётки с лисьими носами. Ходить с такой красотой – одно удовольствие.
Мы осторожно выбрались из дома и огляделись по сторонам. Эри уже и след простыл. Закрыли дом, придвинув к двери чучело с корзинкой вместо головы, спустились по тропинке. По утрам кладбище выглядело удивительно красиво.
– Как думаешь, зачем Эри идти в город? – по дороге спросила я.
– Не знаю, – пожал плечами Керо. – Она иногда выбирается туда. Всякие любопытные штучки приносит. Шёлковые ленты, какие-то украшения… Краски для меня, кисточки.
– Это, кстати, довольно недешёвые вещи…
– Между нами говоря, Эри вообще дешёвых друзей не заводит.
И вдруг – мы одновременно затихли. Я прислушалась. Со стороны моста доносились шаги – кто-то шёл на кладбище. Мы с Керо юркнули за большое святилище, сложенное из камней, и затаились. Звякнуло маленькое смотровое стёклышко. Между надгробий показалось шестеро – и все носили на себе моны клана Айхао.
– Опять они… – прошептал Керо. – Харуко, может…
– Нет!
Поняв, что сказала это слишком громко, я тут же затихла и прислушалась. Спасибо ветру – из-за его громких порывов моего голоса никто и не услышал. Я осторожно приподнялась и прислушалась.
– Здесь-то она что забыла? – говорил один из самураев, с опаской оглядываясь по сторонам. – С ёкаями встретиться захотелось?
– Ещё слово скажешь о госпоже Ран, – возразил второй. – Здесь же и останешься, понял?
Меня будто током ударило. Ран – та самая футакучи-онна, с которой мы встретились у господина Нобу. Неужели она?..
Первый выставил вперёд ладони и тут же заторопился извиниться. Кажется, говорил он с кем-то поважнее. Я поймала себя на мысли – а не один ли это из братьев Ран?
– Говорю же, я их знаю, – не унимался Керо. – Прям вот и движение, и голоса, и…
– Слышал? – оживился самурай.
Мы замерли. Группа потопталась на месте, но обраться до нашего укрытия так и не додумалась. Вместо это они побрели совсем в другую сторону – к более свежим надгробиям. Предполагаемый братец Ран с одним из воинов немного отстали. Они искали намного тщательнее других.
– Думаешь, сестрица могла забраться на кладбище?
– На кладбище, в храм, в лес – куда угодно. Она после смотрин сама не своя была. В приступе каком-то, как сумасшедшая. Может, и в реку бросилась – говорю же, обезумела…
– В реку? Ты говоришь чудовищные вещи.
– Но эти вещи вполне имеют место быть. К кому её сосватал отец? Ты видел его хоть раз?
– Если ты идёшь против отца, Наоки, ты идёшь против воли судьбы.
– Да когда ж ты уже поймёшь, что он гонится только за властью! Ему нет дело ни до Ран, ни до тебя, ни до меня… Ну, может, только Джио что-то значит – конечно, он же старший, он же наследник. А нас можно пустить, как…
– Ещё хоть слово скажешь…
– Скажу, и побольше твоего скажу! Отец сбрендил, он готов на всё! Когда у Ран появился этот мерзкий второй рот, он потащил её не в храм, к святыням, а к этому чудовищу Нобу, потому что ему нет дела до того, с кем связываться!
– Всё было согласовано с мико, и если ты сейчас же не замолчишь…
– Мико – лицемерки и обманщицы! Они сами поведутся с нечистью, лишь бы урвать пожертвования для храма! Им нельзя верить!
Послышался звук удара. За ним последовал ещё один, и ещё. Я снова выглянула из своего укрытия – у парней завязалась перепалка. Приподнявшись вместе со мной, Керо удивлённо вскинул брови и снова спрятался. Я опустилась вместе с ним. Очень скоро дерущихся разняли. Наоки, рыпаясь и чавкая грязью под ногами, крикнул ещё пару ласковых, но очень скоро ушёл вместе с остальными. Мы снова остались вдвоём.
– Точно, они, – всё так же упрямился Керо. – Наоки уж точно. А второго… кажется, я даже помню его имя… Кен… как это…
– Кеншин?
– Да! Да, именно!
Наверно, тут было бы уместно удивиться. Во-первых, я каким-то образом вспомнила имена, которые Камэ навалила мне вместе с остальными сплетнями. С учётом того, что за последнее время жизнь погрузила меня в бездонный океан событий, сохранить хоть какое-то воспоминание – большая удача. Ну а во-вторых, эти имена откуда-то знал Керо – странный паренёк, живущий под крылом бакэнэко. И снова я подумала о том, что прошлое ему досталось не такое уж и простое.
– У меня дырка в голове, – грустно сказал Керо, как будто прочитав мои мысли. – Как будто всё по кусочкам помню…
– С другой стороны, ты не помнишь того, что может свести тебя с ума. Это намного лучше. А ещё… ты слышал, о чём они говорили?
– Да… Кажется, я где-то слышал имя Ран. Может быть, даже видел девушку с этим именем, но… Я ничего не помню… Всё как-то расплывчато…
– Если бы вылизанная девчонка из богатого домишки появилась на моё кладбище, я бы об этом знала, – хмыкнула Эри, отхлебнув из чашки. – Наверно, женишок бедняжке попался… так себе. Слишком худ или грубоват. Так или иначе, нас это не касается, мои мышата. Керо, будь добр, передай-ка мне рыбку.