Ландшафт под Хануманом был всего лишь маской, изолирующей от вакуума. Глубокое осознание этого всем нутром и вид обратной стороны Мира-кольца (рубчики каньонов и русел рек, складки горных цепей) в свое время изрядно расстроили новоиспеченного защитника. Однако раньше Хануман никогда не принимал этого действительно всерьез. И только сейчас начал чувствовать себя повелителем всего этого.
Повелителем - если забыть о присутствии более значительного защитника. Прозерпина значительно превосходила Ханумана. Как бридер, она была наиболее эволюционировавшим разумным существом; вирус «древа жизни» проделал свою работу над более мощным мозгом. И опыта у нее было гораздо больше. Но Мелодист все же был смышленее.
Разумеется, разрешение управлять полетом было своего рода подкупом. Хануман очень хорошо понимал это. Понимал он и то, что любыми своими движениями выдает секреты. Хануман - ведущий пилот, которым не жалко пожертвовать. На чем он умеет летать? Сколько и чего она могла заметить? Сколько она уже знает? Прозерпина же полулежала в кресле и наблюдала.
Он сделал круг над землей, совершенно голой и наполовину скрытой рваными облаками. «Прокол» закрылся, но и сейчас давление воздуха здесь оставалось пониженным.
– Вот это извергло бы весь воздух Мира-кольца прямо к звездам, - сказал он Прозерпине. - Мелодист остановил процесс.
– Как?
– Не могу сказать.
– Хорошо уже то, что он нашел способ. А как ты добрался до этого места? Я не видела никакого корабля, достаточно большого, чтобы его засекли мои приборы наблюдения.
– Не могу сказать.
– Трансферный диск. Луис Ву сболтнул про них людям из АРМ. Нам нужно найти хотя бы один. Давай посмотрим вон те обломки.
Хануман проскользнул над огромным сплющенным, сдувшимся шаром - метеоритной заплатой Мелодиста (разумеется, чтобы обнаружить его, Прозерпине не требовалась помощь Ханумана), и завис над скомканной герметичной палаткой АРМ.
– Опускаемся?
– Да.
Они облачились в гермокостюмы и пошли по голому скриту. Он не видел причин не отвечать на вопросы защитницы. То, о чем она спрашивала, очень мало говорило ему о ее мыслях и целях, хотя Прозерпина узнавала при общении гораздо больше, чем Хануман.
Они поместили тяжелый лечебно-кухонный агрегат АРМ в грузовую клетку своего корабля и вновь поднялись над землей.
На поле последнего сражения кто-то уже побывал. Прозерпина шла по нему, сначала внимательно разглядывая, затем стала задавать вопросы. Хануман пытался понять, что же она здесь заметила. Акустическое оружие не оставляло ни брызг, ни ожогов или шрамов. На том месте, где умер Клаус, было сплошь покрытое муравьями пятно. И еще отпечатки копыт: позже тут пробегало стадо мелких зверей. Отпечатки больших рук и ног: пожиратели падали явились сюда на запах крови, но ничего не нашли. Спускаемый аппарат АРМ не оставил здесь труп Клауса.
Лётоцикл был перевернут и лежал, опираясь на грузовую полку и спинки сидений. Вокруг и на нем осталось множество следов пожирателей падали. Возможно, Ночные Особи пытались улететь на нем; но защитное устройство Мелодиста справилось со своей задачей, и Упыри по злобе перевернули аппарат.
– Мелодист, - заметил Хануман, - сообразительней тебя. Почему бы не позволить ему и дальше вести игру? Ты делала это на протяжении веков.
– Да, не могу не признать его способности. Мне нужно поговорить с ним.
Лётоцикл был слишком тяжел даже для двух защитников. Хануман подлез под него. Аппарат поднялся и самостоятельно занял нужное положение. Хануман включил голографический экран. Луис в свое время блокировал прием и оставил только режим передачи. А теперь перед Хануманом стояла задача: как скрыть наличие задержки, обусловленной скоростью света, чтобы не выдать местоположение Мелодиста?
Хануман не находил способа. И он открыто сказал:
– Сейчас ты можешь поговорить с Мелодистом. Хотя он и не сможет видеть нас. Не удивляйся, если задержка будет доходить до получаса.
– Так он на дальней стороне Арки? Беседа будет своеобразной. Стет, я начну. Мелодист!… - и она выкрикнула что-то, что Хануман воспринял как ее настоящее имя. - Ты вмешиваешься в базовую структуру Мира-кольца. Ты должен принимать во внимание, что я существую. Называй меня… - последовал определенно не музыкальный звук. - Я постоянно находилась в Зоне Изоляции. Луис Ву и твой пилот в полной безопасности. Луис Ву ранен и лечится. Мы держим у себя детектива Роксани Готье, она из Людей Сфер и представляет АРМ. Кзин Причетник исчез. Полагаю, он теперь вместе с тобой.
Я хочу обменяться с тобой секретами и возможными планами. Могу предложить некоторые сведения о конструкции и истории Мира-кольца плюс все, что я могу вызнать у Роксани Готье. Мы все хотим защитить структуру нашего мира от того, что Луис Ву называет Пограничной войной. Кажется, следует поспешить. Прошу: убеди меня в том, что ты сможешь заделать «прокол», если произойдет еще один взрыв антивещества. Докажи, что ты могущественнее этих назойливых пришельцев. Хануман кажется умелым и понятливым, но он ничуть не лучше, чем его средства передвижения. Хотя он и мой прямой потомок…
Прозерпина помолчала, затем произнесла:
– Я должна исследовать положение дел на Карте Земли. Что ты можешь предложить мне? Передаю слово Хануману.
Хануман спешно затараторил, очень подробно докладывая обо всем. Последовали подробнейшие отчеты о Прозерпине, Роксани, «Седой няне» и бойцах АРМ, о «Рыбе-луне», описание полета через краевую стену, о континентах на Карте Пак, о местной растительности, вероятно привезенной с родной планеты пак, о не слишком хорошо прятавшихся слугах Прозерпины… Несмотря на сжатость изложения, обеспечиваемую языком Ночных Особей, говорил он очень долго.
А когда умолк, то отнюдь не потому, что к этому его принудила Прозерпина. Он выболтал все известные ему секреты, но она не убила его, чтобы заткнуть ему рот.
Прозерпина спустилась с сиденья лётоцикла.
– Как скоротаем время?
– Перекусим.
– Хорошо.
Они разложили на траве фрукты, прибавив к ним и тушку горностая.
– Как, по-твоему, чем заняты наши гости? - спросила Прозерпина.
Хануман ел карликовое яблоко. Он процитировал из найденного в библиотеке «Иглы»:
– «Когда кошка далеко, мыши водят хоровод». Ты оставила им лодку? Или что-нибудь летающее? Нет? Все равно они сделают попытку добраться до дворца Предконечного.
– Туда нет доступа, - заявила Прозерпина.
– Даже для тебя?
– Я нанесла на карту возможные маршруты, но считаю, что рисковать не стоит. Творения Предконечного недоступны даже мне. Хануман, но они ведь всего лишь бридеры.
– Они все равно попытаются.
– Привет. Скучаешь?
– Да.
– А чем развлекаешься?
– Подсчитываю свои ошибки, - сказал Луис.
Вот и еще одна. Молодые забывают большую часть своих ошибок. Или все-таки помнят? У него это в памяти не осталось. Это было так давно…
– Мы по-прежнему друзья?
– Разумеется, а почему нет?
Она вскинула голову, изучая его с нескрываемым сарказмом.
– Льюис, я хочу, чтобы ты простил меня за то, что я стреляла в тебя.
– Договорились.
– Неспра, ты такой покладистый. Мог бы попросить у меня прощения за Клауса.
– Клаус скорее сам виноват, это было почти самоубийство, - заметил Луис.
– Твой приятель убил его.
– При первой же возможности. Стет, а почему нет? Ведь долг каждого узника - совершить побег. Почему, скажи на милость, Клаус держал кзина под прицелом?
– Это война.
– Кто объявлял эту войну? Роксани, кто принял решение лишить меня свободы? Меня можно было бы сманить в путешествие. Этим способом вы, может быть, заполучили бы и Причетника.
– А если бы ты отказался?
Тогда он спросил с неподдельным любопытством:
– Ты действительно шиз?
– Что?… Нет, сейчас - нет.
АРМ комплектовалась шизофрениками и параноиками. Это было известно каждому. В реальных условиях любой медицинский агрегат мог производить химический препарат, который вводил бы психику в псевдошизоидное состоянии, но в АРМ предпочитали по возможности обходиться без препаратов.
Луис никак не прокомментировал ее ответ. Роксани пристально смотрела на него.
– Это ведь в высшей степени личное, не так ли, Льюис? Официально меня не признавали шизом. И в АРМ я поступила не потому - а в поисках приключений.
– Ага.
– Но, приняв дозу, я могу сместить свое психическое равновесие в сторону анормальности. Я больше не принимаю препараты, но они использовались при обучении. - Она умолкла, пожав плечами, словно бы отметая эту тему. - Хочешь пойти погулять?
– Я не буду вылезать отсюда еще целых два дня.
– Тебе понравится. Вокруг - просто райский сад. Здесь нет ничего опасного - кроме, разве, того, что здесь прогуливается Бог. Хотя она только что ненадолго ушла.
– Неизвестно, куда она отправилась?
– Нет. И зачем она взяла с собой обезьянку? Я сначала подумала, может быть, это и ее любимец. А затем - что она может воспринимать его как родича. Что скажешь?
– Какой же он ей родич? Не больше, чем ты или я.
Наступила тишина. Затем Готье неожиданно спросила:
– Льюис, мы любовники?
Он улыбнулся.
– В таком состоянии?
– Я видела, что она отключила блокировку нервов. Тебе очень больно?
– Не слишком. Но боль есть. - Он наблюдал, как она снимала одежду. Его собственная, должно быть, осталась на борту «Седой няни». Неожиданно Луис ощутил свою беспомощность. Интересно, подумал он, что она сделала бы, скажи он «нет».
Готье провела руками по его ногам.
– Чувствуешь?
– Да.
Ее руки двинулись выше, то гладя, то массируя. Когда он вздрогнул от боли, ее прикосновения стали осторожней.
Ощущение сильного волнения не исчезло. Тогда, среди Людей-жирафов, он был слишком возбужден и слишком спешил. Когда Роксани забралась в его лечащую камеру, он сказал:
– Ты так навалилась на меня, что еще чуть-чуть - и я начну вопить от боли.