“Она не лжет, - выпаливает Зели, и в ее голосе звучит убежденность. - Мы совсем другие. Нас послали боги. Провидица привела нас сюда!”
Мама Агба ... я вспоминаю ее прощальные слова. Нам суждено это сделать, я хочу закричать. Но как я могу спорить с этим, когда прямо сейчас все, о чем я мечтаю, - это чтобы я никогда не видела этого свитка?
Ноздри сентаро раздуваются. Он поднимает руки, и воздух гудит от магии. Он собирается убить нас.... Мое сердце бешено колотится в груди. На этом наше путешествие заканчивается.
Старые предостережения отца звенят у меня в голове: против магии у нас нет ни единого шанса. Против магии мы беззащитны.
Против магии,... мы умрем—
“Я видела, как это было раньше” - выдыхает Зели. “Я видела башни и храмы, сентаросов, которые были похожи на тебя.”
Мужчина медленно опускает руки, и я понимаю, что Зели привлекла его внимание. Она с трудом сглатывает. Я молюсь небесам, чтобы она нашла правильные слова.
“Я знаю, что они пришли в твой дом, разрушили все, что ты любил. То же самое они сделали и со мной. Для тысяч людей, похожих на меня.- Ее голос срывается, и я закрываю глаза. Позади меня застывает Тзейн. У меня пересыхает в горле от осознания того, о ком говорит Зели. И я был права.
Отец уничтожил это место.
Я вспоминаю все эти обломки, треснувшие черепа, тяжелый взгляд Зели. Мирная деревня Илорин объята пламенем. Потоки слез, текущих по лицу Тзейна.
Каскад света, вырвавшийся из ладони Бинты, наполняет мой разум, он прекраснее, чем собственные солнечные лучи. Где бы я была сейчас, если бы отец позволил Бинте жить? Как бы выглядела вся Ориша, если бы он просто дал этим людям шанс?
Стыд обрушивается на меня, заставляя меня хотеть заползти в себя, когда мужчина снова поднимает руки.
Я крепко зажмуриваюсь, готовясь к боли—
Веревки исчезают в воздухе, наши пожитки снова появляются рядом.
Я все еще ошеломлена магией, когда таинственный человек уходит, опираясь на свой посох. Когда мы поднимаемся, он произносит простую команду.
“Следуйте за мной.”
ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯЗЕЛИЯ
ВОДА СТЕКАЕТ ПО РЕЗНЫМ СТЕНАМ, пока мы продвигаемся вглубь горы, сопровождаемые ритмичным стуком посоха нашего проводника. Золотые свечи выстроились вдоль зубчатого камня, освещая темноту своим мягким пламенем. Когда мои ноги скользят по прохладному камню, я смотрю на этого человека, все еще не в силах поверить, что перед моими глазами стоит сентаро. До набега только лидеры десяти главных кланов могли встретиться с ними в этой жизни. Мама Агба упадет со своего места, когда я расскажу ей об этом.
Я отталкиваю Амари в сторону, чтобы подойти поближе к сентаро, изучая следы, нанесенные чернилами на шею мужчины. Они колышутся вдоль его кожи при каждом шаге, танцуя с тенями пламени.
“Они называются сенбария” - отвечает мужчина, каким-то образом почувствовав мой пристальный взгляд. - Это язык богов, древний, как само время.”
Так вот на что это похоже. Я наклоняюсь вперед, чтобы изучить символы, которые однажды станут разговорным языком Йорубы, давая нам язык, чтобы использовать нашу магию.
“Они прекрасны” - отвечаю я.
Мужчина кивает головой. - Вещи, которые создает Небесная Мать, всегда таковы.”
Амари открывает рот, но тут же закрывает его, словно передумав. Что-то ощетинивается внутри меня, когда она идет, разинув рот на то, что имеет право видеть только самая могущественная магия в истории.
Она прочищает горло и, кажется, копает глубже, снова обретая голос. - Простите меня, - говорит она. “Но у вас есть имя?”
Сентаро оборачивается и морщит нос. “У каждого есть имя, дитя мое.”
“О, я вовсе не это имела в виду—”
- Лекан” - обрывает он ее. - Оламилекан.”
Эти слова щекочут самые дальние уголки моего мозга. “Оламилекан” - повторяю я. “Мое богатство ... увеличилось?”
Лекан поворачивается ко мне с таким пристальным взглядом, что я убеждаюсь: он заглядывает мне в душу. “Ты помнишь наш язык?”
- Кусочки и обрывки.- Я киваю. - Моя мать научила меня этому, когда я была маленькой.”
“Твоя мать была Жнецом?”
Мой рот открывается от удивления. Вы не можете определить силы Маджи только с первого взгляда.
“А вы откуда это знаете?- Спрашиваю я.
“Я чувствую это, - отвечает Лекан. - Кровь Жнеца густо течет по твоим венам.”
“А вы можете почувствовать магию в людях, которые не являются магами или прорицателями?- Этот вопрос выплескивается из меня, как только приходит в голову. “Возможно ли, чтобы у косидана была магия в крови?”
“Как сентарос, мы не делаем этого различия. Все возможно, когда речь заходит о богах. Все, что имеет значение-это воля Небесной Матери.”
Он поворачивается, оставляя мне больше вопросов, чем ответов. Какая часть воли Небесной Матери включает в себя руки Инана, обхватившие мое горло?
Я пытаюсь отогнать от себя мысли о нем, пока мы движемся. Такое чувство, что мы прошли целый километр по туннелям, прежде чем Лекан привел нас в темный и широкий купол, выдолбленный в горе. Он поднимает руки с той же серьезностью, что и раньше, заставляя воздух гудеть от духовной энергии.
“"Imtlè àwọn Òrìsha", - поет он, и заклинание Йоруба льется с его губ, как вода. “Tàn sí mi ní Kía báàyí. Tan mtlè sí pàs1 awon ọmo rẹ!”
Внезапно пламя, выстилающее стены, погасло, как и самодельный факел Тзейна. Но в одно мгновение они вновь загораются новой жизнью, покрывая светом каждый дюйм камня.
“О…”
“Мои…”
“Боги…”
Мы восхищаемся, когда входим в купол, украшенный такой великолепной фреской, что я едва могу говорить. Каждый метр камня покрыт яркими красками, изображающими десять богов, кланы Маджи, все, что находится между ними. Это гораздо больше, чем грубые изображения богов, которые существовали до набега, случайные скрытые картины, редкие тканые гобелены, которые можно было увидеть только под покровом темноты. Это были мерцающие лучи света. Видеть эту фреску - все равно что смотреть на лицо Солнца.
“Что это такое?- Амари дышит, поворачиваясь, чтобы посмотреть на все сразу.
Лекан делает нам знак подойти, и я тащу Амари за собой, поддерживая ее, когда она спотыкается. Она прижимает руки к камню, прежде чем ответить: “происхождение богов.”
Его золотые глаза сверкают, и яркая энергия покидает его ладонь, питая стену. По мере того как свет проходит вдоль краски, искусство светится, и фигуры медленно оживают.
- Небеса, - говорит Амари, хватая меня за запястье. Магия и свет расцветают, когда душа каждой картины оживляется на наших глазах.
- В самом начале наша Небесная Мать сотворила небеса и землю, принеся жизнь в необъятную тьму.- Яркий свет струится из ладоней пожилой женщины, в которой я узнаю статую на первом этаже. Ее пурпурные одежды скользят, как шелк, вокруг ее царственной фигуры, когда новые миры пробуждаются к жизни. - На земле Небесная Мать создала людей, своих детей из крови и костей. На небесах она родила богов и богинь. Каждый из них будет воплощать в себе другую частицу ее души.”
Хотя я уже слышала эту историю от Мамы, она никогда не казалась мне такой реальной, как сейчас. Она выходит за пределы царства басен и мифов в реальную историю. Мы все смотрим широко раскрытыми глазами и открытыми ртами, как люди и боги одновременно появляются из Небесной Матери. Пока люди падают на коричневую землю, новорожденные божества парят в облаках над ними.
- Небесная Мать любила всех своих детей, каждый из которых был создан по ее образу и подобию. Чтобы соединить нас всех, она поделилась своими дарами с богами, и родились первые Маджи. Каждое божество забирало частичку ее души, магию, которую они должны были подарить людям внизу. Йемджа взяла слезы из глаз Матери Неба и стала Богиней Моря.”
Потрясающая темнокожая богиня с яркими голубыми глазами роняет на мир единственную слезу. Приземляясь, она взрывается, создавая океаны, озера, потоки.
- Йемуджа приносила воду своим человеческим братьям и сестрам, уча тех, кто поклонялся ей, как управлять ее жизнью. Ее ученики изучали свою сестру-божество с неумолимой дисциплиной, приобретая власть над морем.”
Рождение всадников, внезапно вспомнилось мне. Над нами раскрашенные члены клана Омни крутят воду по своей воле, заставляя ее танцевать с мастерской легкостью.
Лекан рассказывает о происхождении Бога после Бога, объясняя каждое божество и их клан Маджи, когда мы проходим мимо. Мы узнаем о Санго, который взял огонь из сердца Небесной Матери, чтобы создать Бёрнеров; Аяо, который взял воздух из дыхания Небесной Матери, чтобы сделать Виндеров. Мы изучаем девять богов и богинь, пока не останется только одна.
Я жду, что Лекан заговорит, но он поворачивается ко мне с тяжелым ожиданием во взгляде.
- Я?- Я делаю шаг вперед, ладони вспотели, когда я занимаю его место. Это та часть истории,которую я знаю лучше всего, та история, которую Мама рассказывала мне так часто, что даже Тзейн мог ее пересказать. Но когда я был ребенком, это был всего лишь миф, фантазия, которую взрослые могли соткать для наших юных глаз. Впервые эта история кажется мне настоящей, вшитой в саму ткань моей жизни.
“В отличие от своих сестер и братьев, Ойя предпочла дождаться конца, - громко говорю я. “Она не брала у Небесной Матери, как ее братья и сестры. Вместо этого она попросила Небесную Мать дать ей что-нибудь.”
Я смотрю, как моя сестра-божество движется с грацией урагана, изображенная во всей своей мощи и блеске. Обсидиановая красавица стоит на коленях перед своей матерью, красные одежды развеваются, как ветер. От этого зрелища у меня перехватывает дыхание. Ее поза таит в себе силу, буря зреет под ее черной кожей.
- За терпение и мудрость Ойи Небесная Мать наградила ее властью над жизнью, - продолжаю я. - Но когда Ойя поделилась этим даром со своими поклонниками, эта способность трансформировалась в власть над смертью.”
Мое сердцебиение учащается, когда жнецы клана Ику демонстрируют свои смертоносные способности, той самой Маджи, для которой я была рождена. Даже на картинах их тени и духи парят, командуя армиями мертвых, уничтожая жизнь в бурях пепла.